Я слышал еще одну фразу: в расследовании самое важное — не выйти на самих себя.
— Мне не до шуток, Евгений.
— А я и не шучу. Если бы я был бы Нексусом, я бы не стал тратить время на скучающих аристо. А начал бы вербовать агентов в самом сердце инквизиции. И нет, это не намек. Просто праздное рассуждение.
— Короче, Евгений. У меня нет намерений заставлять вас говорить «да» и срочно присягать в верности. Я в курсе ваших подвигов в Фаустово. К тому же о вас мне удалось навести кое-какие справки, и вижу, что вы тот самый умный человек, с которым лучше иметь дружеские отношения. И совершать ошибок Горна мне тоже не хочется.
— Вы уже в курсе о его судьбе?
— Конечно. Дело засекретили, но мы же с вами знаем, что произошло на дирижабле на самом деле? Кстати, это еще одна причина, почему я вас вызвал. Вы должны дать подписку о неразглашении.
— Вы засекретили атаку Рейха на Империю?
— Не мы, но да, — кивнул инквизитор. — Император направляет все силы на войну с Нексусом. Он считает, что воевать с Рейхом не время.
И Феликс вытащил из внутреннего кармана сложенный пополам лист бумаги. Ветер задул так сильно, что он едва не вырвался из его руки.
— Вот, — протянул он мне документ. — Внимательно прочтите и поставьте свою закорючку. А также дайте слово аристократа, что забудете о случившемся на дирижабле «Икар». Горн умер от сердечного приступа в своей каюте, и никаких рейховцев вы не видели. Понятно?
— Более чем, — сказал я, пробежав текст глазами, а затем прижал правую ладонь к груди. — Даю слово аристократа, что Горн отдал концы именно так, как вам будет угодно. Сердечный приступ сгодится?
— Сгодится.
— А могу я подписать вашу бумажку в кабинете, а не на этом ветродуе?
— Лучше здесь.
— Вы боитесь чего-то? — ухмыльнулся я. — Боитесь, что под вашим столом прячется нексопоклонник?
— Евгений Михайлович, когда я обсуждаю настолько… деликатные вопросы, то предпочту зарыться под землю, но свести риски к минимуму.
После того как я начеркал закорючку на коленке инквизитор забрал свою бумажку и широко улыбнулся.
— Надеюсь, вы не успели уже похвастаться своими подвигами перед всем ГАРМом?
— Не в моих правилах хвастаться. А что насчет вашей просьбы… Если я и стану вашим агентом, то внештатным. В случае угрозы мне или моим друзьям, я буду действовать незамедлительно в том числе и с помощью меча. Но не думайте, что я буду бегать к вам с докладами о «подозрительных лицах».
— Оного и не требуется, Евгений Михайлович. Но знайте, что инквизиция никогда не забывает своих друзей. Впрочем, как и врагов.
— Мне ли не знать? — хмыкнул я, и мы направились к выходу. — А на что инквизиция готова, чтобы завоевать сердце друга?
— На многое. Ваш отец же носил титул графа, не так ли?
— Да.
— В случае если наше с вами сотрудничество будет плодотворным, мы готовы снять ограничение на наследование его титула.
Инквизитор остановился и протянул мне раскрытую ладонь.
Почему-то в этот момент мне вспомнилось еще одно крылатое выражение: сделка с дьяволом. Но если я и раздумывал о том, а не кроется ли за просьбой Феликса Эдуардовича нечто большее, то только секунду.
Помочь Янковскому и вовремя отоварить нексопоклонника мечом, а за это получить отцовский титул? А почему бы и нет. Поймаю какого-нибудь безумного идиота-некспоколонника, а на каникулы в Фаустово вернусь уже графом Скалозубовым!
А если эта хитрая морда надумает хитрить или давить, тогда сразу пойдет в жопу вместе со всеми своими предложениями! А если вздумает меня подставить, то и вовсе нехило огребет.
Мы обменялись рукопожатием.
— Если на этом все, то позвольте откланяться, — бросил я через плечо и принялся спускаться по винтовой лестнице. — Не хочется завтра клевать носом на лекции.
— Науки юношей питают, — хмыкнул инквизитор, но в кабинет не вернулся.
Я спустился по винтовой лестнице и к своему удивлению застал в кабинете инквизитора гостью. Она с чемоданам в руках осторожно пробиралась мимо недвижимых конструктов. Безмолвные монстры стояли на своих местах, и даже не дернулись ей вслед.
— Герда? — остановился я на последней ступеньке.
Посередине кабинета и вправду стояла молодая инквизиторша и пыталась привыкнуть к темноте.
— Кто здесь? Евгений⁈
Она нащупала на столе лампу и включила.
— Ой… — и чемодан сам собой выпал из ее ослабевших рук.
Мы молча смотрели друг другу в глаза, наверное, секунд пять. А потом…
Я сделал два шага вперед и протянул ей ладонь, и она ее пожала.
— Переходите к новому начальству, Гертруда Михайловна? — спросил я, пожирая мою подругу глазами.
Эх, взял бы ее здесь прямо на столе, в окружении этих стальных истуканов. И судя по взгляду Гердочки, она совсем не против такого развития событий. Однако…
Сверху застучали шаги, и я на всякий случай сделал шаг назад. А то еще сорвусь ненароком.
Шаги затихли. Феликс Эдуардович не торопился спускаться вниз.
— Да, Евгений… — наконец, сказала она. — А вы не успели поступить в ГАРМ, как уже что-то натворили?
— Нет-нет! — поднял я руки перед собой. — Это просто визит вежливости. Тут так принято — выборочно приглашать курсантов на разговор. Хотите, сами спросите его преосвященство.
— А где Феликс Эдуардович?
— На крыше. Кстати оттуда открывается весьма неплохой вид. Не хотите подняться?
— Нет, уж! — Герда плюхнулась в кресло перед столом инквизитора. — Погода ветренная, еще прическу испорчу. Я лучше подожду.
— Справедливо, — кивнул я, всматриваясь в ее волосы. Такие и впрямь жалко оставлять на расправу ветру. А уж если их распустить…
Она щелкнула пальцами, и одно из колец на ее руке засветилось.
— Эй вы, балбесы! Ну-ка, сделайте мне кофе!
Один из конструктов тут же ожил. Его глаза загорелись красным, и он, громыхая латными сапожищами, зашагал прочь из кабинета.
Хлоп! — и дверь закрылась за его широкой спиной. Нихрена себе…
— Инквизитор второго ранга еще не такое может, — довольно сложила руки на груди Герда. — Как вы тут?
— Неплохо, но прошу прощения, Гертруда Михайловна, я спешу.
— Ступайте. И передайте тому балбесу, чтобы он не забыл сливки. Стойте, я сама.
Мы вместе вышли из кабинета инквизитора и направились прямо по коридору. Всю дорогу Герда посматривала на меня с таким выражением, будто впервые видела. Я же рассмотрел на ее лице пару синяков, которые она замазала косметикой.
Похоже, Герде нелегко пришлось.
— Кто это вас?..
— Не важно, — отмахнулась она, оглядываясь.
В этом момент мы свернули в соседний коридор и, остановив Герду, я посмотрел ей в глаза.
— Они заставили вас следить за мной?
— Нет, — еле слышно проговорила девушка. — Меня прислали, чтобы вычистить этот гадюшник вилкой. И вы, Евгений Михайлович, мне поможете.
В коридоре застучали тяжелые шаги. Похоже, конструкт возвращается, а значит мне и впрямь пора.
Конечно, хотелось задать Герде кучу вопросов, и узнать, реально ли отношение инквизиции ко мне поменялось или эта какая-то очередная многоходовочка? Но сейчас для этого точно не самый подходящий момент.
К тому же, если Иван с Тимуром не нашли Машу, то придется еще ползать по промзоне. Блин, как все не вовремя!
Шаги звучали все ближе, и к нам вышел конструкт. Двухметровое чудовище стояло передо нами и держало в руках поднос с чайником и чашкой кофе.
Его глаза грозно сверкнули.
— Прошу! — отошел я в сторону и пропустил эту ходячую кофеварку.
— Спасибо, — взяла Герда чашку и пригубила. — Блин, сливки!
Глава 2
Тимура с Иваном я нашел довольно быстро. Увы, хороших новостей не было. Сумерки сгущались, а Маша как в воду канула. Ее телефон не отвечал — мы звонили ей уже раз десять, и все без толку.
В общаге ее тоже не видели.
— Может, у нее тоже какой-то экзамен? — спросил я, позвонив Вике.
— Ага. Тот же самый, на котором сейчас сижу я! Прогульщица, чтоб ей пусто было! Так, препод пришел, я ушла!
И звонок оборвался.
Хреново! Надо постараться найти потеряшку как можно быстрее. В этом царстве ржавчины и запустения, того и гляди, из-за угла вылезет какой-нибудь клыкастый некс, а то и очередной убийца.
Вот последнее хуже всего. С клыкастым нексом Маша скорее всего сладит, а вот с убийцей — не факт. Второй раз они, наверняка, обставят все так, что она даже не поймет, из какого угла ей в горло прилетел кинжал.
— Вань, а про ее семью что-нибудь известно?
— Неа. Она одна из самых скрытных студенток. Вроде, даже Вика, которая с ней общается ближе всего, не в курсе из какого она семейства.
— А с чем связана такая секретность?
— Ну, она же не простолюдинка…
— Иван!
— Да я не про это. Маша же — голубая кровь! Мало ли, кто из врагов рода захочет отомстить? Вот высокородные аристо и секретничают.
— Логично. Похоже, кое-кто уже вовсю пытается…
— А? На нее уже кто-то нападал?
— Да, — вздохнул я и огляделся по сторонам.
Нет, это не дело. Мы тут шляться можем до утра, и все равно ничего не добиться. Надо придумать план и быстро.
— Пойдем заберемся повыше и оглядимся, — предложил Тимур. — Пока еще хоть что-то видно.
— Хорошая идея, — согласился я и сразу направился к старой вышке неподалеку.
— Высоковато, — пробурчал Иван, поглядев на ржавую конструкцию, которую раскачивало ветром.
— Другого нет, — сказал я и взялся за ржавые поручни.
Примерно до середины вышки поднимались ступеньки, а дальше пришлось карабкаться по лестнице. Наверху ветер буквально сдувал, но я упрямо лез все выше. Вниз не смотрел, и нет, не потому что боялся высоты — оглядимся, когда достигнем пика, а до него оставалось всего ничего. Главное, чтобы мой вес выдержали поручни.
Наконец, я забрался на самую верхотуру, и помахал товарищам, которые смотрели на меня снизу. Эх, забраться бы сюда днем, думаю, вид был бы еще лучше…