Яков Станиславович снял котелок и промокнул лоб платком:
— Почему бы нам не убраться отсюда, ваше сиятельство? Нам выдалось приземлиться не в самом безопасном месте.
— Вот как? — заинтересовался я, поднимаясь на ноги. — И где же?
— Если я еще совсем не впал в маразм, то мы во владениях Воротынских. Да, это определенно усадьба Льва Константиновича… А у входа, кажется, стоит его автомобиль…
Я осмотрелся. Да, он, похоже, прав — мы приземлились в парковой зоне, а где-то метрах в двухстах через деревья мелькают огоньки усадьбы. Горело всего пара окошек, и, кажется, в одном из них знакомый силуэт…
— Только давайте мы воспользуемся ногами, — сказал Сперанский, подхватив меня под локоть. — Только побыстрей! Хозяин очень не любит незваных гост…
Внезапно со стороны усадьбы послышался грохот очередей, за ними прокатился неистовый рев, а между деревьями замелькало зеленое сияние.
— Похоже, сын решил вернуться под родную крышу, — хмыкнул я и заспешил к усадьбе. — Пошли, он сделает за нас всю работу.
— Но… — заикнулся было Сперанский, но потом, сплюнув, поспешил вслед за мной.
Между тем пальба стала угасать, будто кто-то убивал защитников одного за другим.
Что за бред⁈ Володя убил Скалозубова или нет⁈
Граф Лев Константинович Воротынский откинулся в кресло в своем кабинете и снова набрал старшего сына. Недоступно. Проклятие!
Что произошло, когда он уехал? Володя таки заявился к Болконской и вызвал это мелкое ничтожество на дуэль? Раз так, то жаль, не удалось увидеть поединок воочию. Но почему тогда Володя сказал, что «эта тварь еще жива»? Не добил что ли? И почему так завывал ветер, когда Лев позвонил ему во второй раз?
Черт, нужно срочно выяснить, что там творится!
Хоть Владимир и был несносным хамом и в своем ветреном образе жизни сползал все ниже и ниже в клоаку, но все же он — Воротынский, а благо рода для Льва Константиновича — все. К тому же Володя — первый наследник. Пусть Воротынскому-старшему и было крайне неприятно осознавать это, но, скорее всего, именно Володя займет его место.
Петр тоже был паршивой кандидатурой — безвольный, глупый и к тому же совершенно пустой с точки зрения магических талантов. Он делал только то, что ему прикажут, а это недопустимо для высокого поста главы рода. Да и Володя на него слишком сильно влияет, и только в худшую сторону. Ну хоть Петя шпагой владеет как никто, и считается одним из лучших дуэлянтов в стране.
А еще Маша, но… Она хуже всех его сыновей. Дочь вообще в гробу видала их семью. Не будь ее скверного и нелюдимого характера, возможно, Лев оставил бы ей все.
Когда ему сообщили, что в ГАРМе ей дали отпуск, Лев было решил, что наконец-то они смогут помириться, но дочь снова его подвела — спуталась со Скалозубовым! И нет, слухи о похищении оказались ложью…
Сука! Вырастил змею на свою голову! Он дал этой идиотке все, что она имеет! И вот как она отплатила отцу и всему роду…
Воротынский-старший еще раз попробовал набрать Володю, но тот снова не ответил. Хрен с ним, Петя-то хоть на связи?
— Да, отец, — ответил младший сын. Голос у него был усталый, но язык уже не заплетался. Протрезвел что ли?
— Ты не знаешь, где Володя?
— Он у себя. Звонил мне полчаса назад. А что?
— Так… А где Скалозубов?
— Вон тут — стоит передо мной.
Лев ненадолго завис.
— В смысле? Он у Болконской еще⁈
— Конечно! Стоит и скалится, сволочь! Отец! Я расквитаюсь с ним за всех нас! Сейчас я проткну ему пузо и…
— Эй, хорош болтать, Воротынский! — раздался голос на фоне. — Поднимай шпагу и дерись!
— Сука, Кудряш, не лезь не в свое дело! — рявкнул Петя. — Все, батя, отбой! Через час жди меня с головой Скалозубова!
И сын отключился.
Да что за черт⁈ Почему Володя звонил и сказал ему, что убил проклятого Скалозубова? Соврал? Зачем?..
Не успел Воротынский снова набрать своего непутевого старшего сына, как на улице послышались выстрелы, а затем что-то заревело.
— Что за черт⁈ — вскочил из-за стола Лев Константинович и ткнул в кнопку связи с охраной. — Что у вас?
— Разбираемся, ваше сиятельство! Потеряли связь с третьим постом. Дозорные тоже не отвеча…
Загрохотала очередь, а потом раздались крики и связь отрубило.
— Прием! Прием! Что за черт⁈ — рыкнул Воротынский, нажимая кнопку, но все без толку. Снова что-то взревело. Монстры? Здесь? Это крайне хреновая новость…
— Лева, что происходит?
В кабинет вбежала молодая жена Льва Константиновича, Всеслава — растрепанная, испуганная и дрожащая.
На ней была одна ночнушка, а свой раздувшийся живот жена поддерживала двумя руками — последний шанс Льва передать дела достойному человеку.
Что бы там не случилось, но спасти ее нужно любой ценой!
— Выйди, дура! — рявкнул Воротынский, оттолкнув ее, и бросился к двуручному родовому мечу, который висел над камином. — На нас напали, не слышишь? Запрись в спальне и не выходи, пока я не разрешу!
Глаза Всеславы распахнулись от ужаса, она вскрикнула и выбежала из кабинета.
Снаружи еще стреляли, мелькали вспышки заклинаний и рычали неведомые твари. Неужели Прорыв? Невозможно, Осколка под Владимиром давно нет, а нити Московского сюда почти не достают.
Лев выхватил меч из ножен, влил в клинок побольше сил и, на ходу распаляя Искру, поспешил на выход. Стрельба еще грохотала, но с каждым его шагом выстрелы звучали все реже.
Дойдя до середины коридора, Воротынский-старший увидел перед собой черную тень.
— Папа… — раздался голос, от которого внутри все похолодело. — Папа… Как хорошо, что ты дома…
Глава 11
— А я лечу, никого не трогаю, и тут — бац! Стрельба средь тихой ночи, и вы летите по небу, Евгений Михайлович, да еще и уцепившись за какую-то страшную гадину! Может, думаю, мерещится и опять подмешали что-то в ликер? С Болконской станется, она известная любительница замешивать своим гостям чего покре… Стоп. Слышите?
Яков Станиславович поднял палец и остановился. До усадьбы оставалось метров сто.
— Что?..
— Не стреляют больше.
Пару секунд мы вслушивались в тревожную тишину.
Мрачная усадьба и вправду молчала. Пять минут назад там творился кромешный ад, а теперь ни звука не раздавалось из-за каменных стен.
Одно из двух — либо Володю замочили, либо Володя со своими друзьями замочили всех и каждого внутри. В первом случае драться нам придется с охраной, которая, зализав раны, наверняка бросится прочесывать каждый куст. Во втором — с младшим Воротынским, а он, поди, еще и насосался кровушки от пуза.
— Хреново… — сказал я и осторожно выглянул из-за кустов.
Ага, вот и «дорога», по которой шел Володя, и судя по всему, первый вариант отпадает.
Что ж нужно проверить. Уверен, на другом конце мы найдем виновника торжества.
— Возможно, нам стоит…?
— Нет, Яков Станиславович, дело нужно закончить, — сказал я и направился ко входу. — Надеюсь, у вас крепкий желудок, Осторожно, не поскользнитесь.
— Ах, зараза, туфли-то новые! Ох, бедолаги, не хотел бы я быть на вашем месте… Похоже, Владимир Львович, совсем озверел…
Стараясь поменьше мелькать у окон, мы обошли усадьбу и зашли под крышу. Под ногами противно хлюпало — стены, пол и потолок были безнадежно испорчены. С люстры капало и свисало всякое.
— Прошу, ваше сиятельство, прикройте нос платком. Несет, как на бойне!
— Мне не привыкать… Тихо.
Ага, вот и один из них — еще не совсем выросший человекообразный некс, больше похожий на здоровенную гиену на двух ногах. Нас он не заметил — сидел и пировал над останками охранников, постепенно увеличиваясь в размерах.
Урод отвлекся только, когда я уже подошел к нему вплотную. Удар и его клыкастая башка покатилась по ковру. Еще две гадины затаились за углом, но и их ждала та же участь.
Охрану Воротынского застали врасплох, но даже при этом им удалось завалить множество тварей — повсюду валялись тела убитых нексов. Однако силы были неравны.
Пока я разделывал тварей одну за другой, спину мне прикрывал Яков Станиславович. В его руке плясала сверкающая магическая шпага, и от одного ее прикосновения нексов охватывало белое смертоносное пламя, и они быстро дохли.
— Неплохо для юриста! — ухмыльнулся я, наблюдая как Сперанский протыкает очередного некса.
— Школу ГАРМа не пропьешь!
— Ничего себе какие новости…
Мы прошли еще несколько коридоров, поднялись на второй этаж и замерли.
Откуда-то раздавался тихий плачь.
— Ловушка? — шепнул Сперанский, когда мы остановились у одной из комнат.
Я пожал плечами и на всякий случай вырастил коготки подлиннее.
Дверь тихонько скользнула в сторону, и за ней оказалась большая темная спальня. Плач раздавался со стороны широкой кровати, закрытой балдахином.
Чем ближе мы подходили, тем громче становились рыдание, но когда я оказался у разбросанной постели, оно оборвалось.
На простынях пусто, а значит… Я нагнулся и заглянул под кровать.
— Я буду кричать… — выдохнула красная от рыданий женщина, лежащая на полу. Она обнимала свой огромный живот — месяц шестой, не меньше.
Жена Воротынского? Вот так номер.
— Пожалуйста…
Внезапно со стороны коридора раздался противный скрип. Женщина вздрогнула, а я прижал палец к губам.
Мимо дверного проема прошли две твари. Все затихло, а миг спустя там показалась черная тень.
Прыжок, и надо мной зависла огромная клыкастая туша. Я бросился ей под брюхо и взмахнул когтями. На кровать рухнуло уже развороченное, и, к счастью, мертвое тело.
Женщина вскрикнула.
— Яков Станиславович, — зашипел я, — вытаскивайте ее и уходите, быстро!
Сперанский, охая, полез под дрожащую кровать.
— Прошу, мадам… Нам нужно немедленно уходить отсюда… Держите мою руку, вот так…
Пока он боролся со смертельно испуганной женщиной, которая ни в какую не желала вылезать, я встретил еще двоих гадов.