И нахрена Скалозубову такой лабиринт, полный смертельных игрушек? А что, если среди ночи его сиятельству вдруг захочется в туалет, а какая-нибудь ловушка вдруг решит активироваться?..
Щелк! — и, обливаясь холодным потом, Сергей встал как вкопанный. Это же… пружина? Да, определенно пружина. Блин, чертов слон, наступил на ловушку!
Ни шагу! Если сойти с места, голову ему снесет какой-нибудь жутко острой хренью. Или пронзит кучей дротиков, или того хуже…
Нужно позвать на помощь! Но если он заорет… Блин, до чего идиотская ситуация.
Вдруг впереди он увидел движение и вскинул пистолет. Вроде по комплекции ей далековато до той гадины.
— Нина, ты⁈ — спросил Сергей, но ему не ответили. Силуэт впереди продолжил медленное движение к нему. Вроде не нападал. Кто же это?
Димитров держал приближающегося незнакомца на мушке и ругался под нос. Он что, в шляпе⁈
— Сережа… — раздался до боли знакомый голос, и сердце Димитрова задрожало.
Виолетта, живая и здоровая, вышла в круг лунного света, льющегося из окна. По ее щекам текли слезы.
— Невозможно, — прошептал Сергей и опустил пистолет. — Как ты?..
Она сделала еще два шага, и тут раздался грохот. Дверь позади Виолетты вынесло огромной рукастой тварью с полудюжиной красных глаз. Вместо рта у монстра зияло дуло, и оно смотрело прямо в голову Сергею.
— На пол! — зарычал Димитров и, пригнувшись, вскинул пушку. Вскрикнув, Виолетта разлетелась кучей воронов.
Бах! — грохнул выстрел. Мимо! Монстр продолжил бежать прямо по них. Сергей обрушил меч на пол. Изгибаясь, волна шипов поползла навстречу твари, а та круто извернулась и отпрыгнула. Димитров все стрелял, но скорость у существа была просто жуткой. Повсюду с карканьем носились вороны, пытаясь расцарапать твари металлический панцирь, но тщетно.
За два прыжка тварь перемахнула к противоположной стене, приземлились на пол и снова посмотрела на Сергея черным отверстием дула. Он вскинул пушку, и — щелк! — пустой пистолет дернулся в его руке.
Миг спустя зажглась вспышка лазерного прицела. Димитров поморщился — вот оно… Прыгать в любом случае поздно.
Грохнул выстрел, а за ним раздался резкий звон. Сергей зажмурился. Вот и все?.. Он мертв?
Что-то огромное рухнуло на пол, а потом он услышал:
— Сережа…
Он открыл глаза. Виолетта стояла перед ним со стальным веером в руке. Позади лежала обезглавленная груда металлолома и не двигалась.
— Виолетта, ты… — разлепил Сергей пересохшие губы, а потом увидел кровь.
Много крови, а в груди его жены чернело огромное отверстие.
— Не смотри… — сказала она и, прикрыв рану ладонью, сделала два нетвердых шага к нему. — Не двигайся, а не то…
Виолетта оступилась и упала… и чтобы подхватить любимую, Сергей спрыгнул с пластины.
Полет прошел на удивление мирно. Жук так безвылазно и просидел у себя в каюте, иногда выходя, чтобы промочить горло, а бойцы то рубились в карты, то пытались ухаживать за Гамой. И иногда все это одновременно.
Я сначала хотел приказать нексонианке тоже не вылезать из каюты, но потом махнул на это рукой — бесполезно. Кажется, они настолько очарованы ею, что готовы прыгать вокруг с утра до вечера. А попробуй запереть ее, того и гляди, полезут в иллюминатор, чтобы хоть глазком увидеть, как их дама сердца подтягивает чулочки. Пусть лучше обхаживают нексонианку, чем шляются где попало и думают, что это такое она везет в трех огромных ящиках.
Мы же с Машей и Настей то тренировались, то готовились к экзаменам. Все же ликвидация ликвидацией, а учебу никто не отменял. Разумеется, я трудился не ради корочки, а ради новых знаний о Нексусе.
Когда мы окончательно выдохлись, то направились в столовку, которую оккупировали ликвидаторы. Уже подходя ко входу, мы остановились и переглянулись — как-то там было подозрительно тихо.
Затем, подойдя ко входу на цыпочках, заглянули в дверь и увидели примечательную картину — почти вся рота Жука сидела в нижнем белье, а Гама вальяжно расположилась в середине помещения. Пальцами нексонианка тасовала колоду карт.
— Ну что, мальчики, кто-то еще хочет сыграть партейку? — сказала она и ловко перекинула колоду из одной ладони в другую. — Или ваша наглость, наконец-то, исчерпана?
Парни что-то замычали и помотали головами. Кроме нексонианки одетым остался один Альберт — тот сидел в углу и прихлебывал чай. Похоже, он оказался самым башковитым.
— Что ж, — широко улыбнувшись, поднялась Амальгама. — Значит, забирайте свой трофей.
И бросив охреневшим бойцам свою перчатку, Гама с гордым видом подошла к нам.
— Это твоя идея? — спросил я.
— Нет, во-о-он того бедолаги, который, похоже, до конца полета будет чистить картошку. А вы, хозяин, не хотите ли поиграть с Гамой? — шепнула она мне так, чтобы Маша не услышала. — Обещаю, буду поддаваться…
— Нет, иди лучше в каюту. Хватит с тебя внимания мужчин.
— Ах, как жаль… Где же мой зубастый рыцарь, когда он так нужен… — вздохнула она и удалилась.
Больше парни к ней с непристойностями не подходили.
Прошли сутки размеренного воздушного плавания, и, наконец, вдалеке показался знакомый пейзаж.
— Подлетаем, ваше сиятельство, — кивнул капитан, с которым я часто зависал на мостике. — Узнаете?
Я кивнул и отпил крепкого чая, который даже Настя оценила.
Вот-вот мы будем на месте, и скоро спокойствие закончится. Даже отсюда видно, что ситуация в Фаустово напряженная: до нас доносился вой сирен, а на окраинах города поднимались несколько столбов дыма.
Мы подлетели еще ближе, и я тяжело вздохнул. После богатых, залитых светом, шумных улиц Владимира мой «родной» город выглядел совсем неприглядно. Я бы даже сказал — пугающе неприглядно.
Чем ближе подходила воздушная машина, тем больше я злился. Даже капитан отошел подальше — металлический подстаканник в моих пальцах заскрипел.
С каждым днем вверенный мне город все больше превращается в город-призрак… Нет, ребята, так не пойдет. Уничтожить Осколок нам нужно даже не ради силы, ресурсов, лавров героя-ликвидатора или чтобы выполнить важную задачу, поставленную Его Величеством еще моему отцу.
Уничтожить Осколок необходимо ради жизни и спокойствия людей, которые каждый день сидят на пороховой бочке. И граф Скалозубов сделает все, чтобы эту бочку залить водой. Точка.
Садились мы в поле, и не успел наш летающий монстр коснуться земли, как вдалеке показались знакомые машины. Остановившись в полусотне метров от нас, наружу вылезли еще более знакомые лица.
— Ой, вон Василий, — ткнула пальцем Настя. Мы стояли на мостике уже готовые сойти с трапа. — Какой-то он осунувшийся… И хромает…
Я молча покачал головой. Хромает, и сильно. Похоже, не таким уже «несерьезным» оказалось для него то ранение.
— Это и есть твой дворецкий Зубр, про которого ты постоянно рассказывал? — спросила Маша. — А внешность под стать имечку. Какой-то он грубоватый на лицо…
— Это ты с ним лично не обращалась, — хмыкнул я. — Сейчас узнаешь, какой он на деле лапочка. Давайте, выметаемся!
Мы попрощались с капитаном и сбежали с трапа. Я хотел уже поприветствовать Василия, как у него из-за плеча появилась…
— ЕВГЕНИЙ МИХАЙЛОВИЧ!!! — раздался крик, и не успел я опомниться, как на меня с наскока прыгнула Нина.
— Как же я по вам соскучилась, — причитала она мне на ухо, пока я пытался понежнее отодрать ее от себя. — Как все прошло? Как ГАРМ? Как Владимир?.. Вы целы⁈
— Нина, отцепись от Евгения Михайловича, — буркнул Зубр и попытался оттащить ее от меня. — Не хватало, чтобы у тебя еще и рана открылась!
— Вы привезли мне магнитик⁈ — пискнула Нина, прежде чем разжать пальцы.
— Ага, — выдохнул я, скосив глаза на Машу. Она была в полном шоке.
Наконец, я смог справиться с чувствами моей боевой подруги и чуть-чуть отстранил ее от себя. А ее грудь и впрямь крест на крест перебинтована. Прорыв?
Улыбнувшись Нине, я вытащил из кармана ее вожделенный магнитик.
— Ого! — раскрыла она рот и приняла сувенир, словно это было какое-то сокровище. — Написано «Я Love Владимир»… Круто!
И девушка снова бросилась мять мне бока.
Когда она немного угомонилась, ко мне подошел Василий с широкой улыбкой, а затем низко поклонился:
— Приятно видеть вас целым и невреди… — начал он, но я уже обнял старика.
— И я еще больше, Василий, — сказал я. — У нас с тобой еще много работы, и ты как никто нужен мне в самую тяжелую минуту.
На мгновение на его гладко выбритом лице проскользнула растерянность, но затем улыбка стала еще теплее. Тут же подошел Костя, и мы с ним крепко пожали друг другу руки. Настя в это время подскочила и поцеловала Василия в щеку — к еще большей растерянности последнего.
— А я гляжу, вы даром время не теряли, ваше сиятельство, — сказал Зубр, поглядывая на череду бойцов, которые сходили с дирижабля.
— Да, но сначала, друзья, познакомьтесь, — сказал я, и приобнял за плечо Машу, которая все это время смирно стояла в стороне. — Мария Львовна. Моя девушка.
Она тут же залилась краской, а Зубр галантно взял ее за руку и поцеловал.
— Василий Григорьевич Зубр, — сказал он, слегка пожав ее пальцы. — Дворецкий семьи Скалозубовых и хранитель секретов рода. К вашим услугам, сударыня.
— Маша… В смысле Мария Львовна Во… то есть вы можете звать меня просто Мария… Вот.
Да уж, пусть она и владимирская девчонка, но манерам ее, кажется, учили в подъезде. Надо бы сказать Василию или Гаме, чтобы они позанимались с ней. А то совсем не солидно выходит.
— Ага, кого я вижу? — внезапно раздался голос Жука, и мы все повернулись.
Лицо Зубра резко побледнело, когда майор, попыхивая сигаретой, подошел к нему.
— Ни шагу дальше, Алексей, — бросил дворецкий.
Майор остановился. Где-то секунд пять они молчали. Мы все затаили дыхание.
— А я думал ты уже умер, — сказал Жук.
— Я думал то же самое про тебя, — ухмыльнулся Зубр. — Однако… это легко исправить.