И с этими словами я бросился навстречу дрожащему артефакту и сунул клинок в светящуюся поверхность по самую крестовину.
Светлана Александровна Герасимова открыла глаза и сначала не поняла, где она. Голова ужасно трещала, и последнее, что она помнила, как все поглотил белый свет, а потом пришла жуткая боль.
Черт знает, с чем ее можно сравнить, но казалось, тело начали перекручивать в сушилке для белья. Никакие муки от поглощения других Сфер не шли ни в какое сравнение с такой волной.
А за последнее время в нее закачали много сил. Тот рыжий хер по имени К., в руках у которого она провела, казалось, вечность, каждый день приносил Сферы, и прежде чем отдать их в дрожащие руки Светы спрашивал, ради чего она впитывает их день ото дня?
— Ради мести, — отвечала она и приступала.
С каждым разом делать это было все сложнее, но Света не отступала. Это было необходимо, чтобы стать сильнее и отомстить убийце своего отца и братьев — графу Скалозубову.
Наконец, момент настал, и Светлану отпустили в Омск, куда рано или поздно вернется граф.
Там история обоих родов и должна закончиться — себя Света давно списала. Пока Скалозубов куражится в столице, она решила обождать, поднакопить сил среди ликвидаторов Кречетовых, у которых служил ее старый знакомый, бывший ликвидатор отца.
После Омска, где она едва не погибла — спасибо тому парню из Болконских, который закрыл ее собой — она задалась целью любой ценой впитать побольше сил от белой Сферы.
И наконец, момент представился. Артефакт пылал перед ней, и даже неудачи товарищей ее не смутили.
А потом она увидела ЕГО и буквально слетела с катушек. Забыла про все и решила попытаться разорвать артефакт изнутри, чтобы никто не вышел из этого чертового здания… Но…
Сука, если это не тот свет, значит, план провалился, и ее пленили! Однако на тюрьму эта спальня почему-то не походила. Более того… Тут довольно уютно. Мягкий матрас, подушки, окна занавешены тяжелыми шторами, и, похоже, уже утро. В комнате тишина такая, что слышно как муха носится под потолком.
Света попыталась подняться, но только с оханьем откинулась на подушку.
Ей что-то мешало… И нет, не боль.
— Светлана Александровна, — раздался над ухом женский голос, и шторы на окнах резко разошлись в стороны. Свет резанул по глазами, и Света застонала.
Сука, ну ты ответишь за это, кто бы ты ни была!
Внезапно у кровати появилась демонически красивая женщина. Бледная, с черными волосами и зелеными глазами. На плечах лежала черная накидка, а вот под ней, похоже, ничего не было…
— Как спалось? — спросила она, нагнувшись над девушкой. — Вы какая-то бледненькая… Ну ничего, горячая ванная поможет вам встать на ноги.
— Кто вы? Где я⁈ — прошипела Света, пытаясь пошевелиться. Напрасно. Похоже, под одеялом она связана по рукам и ногам.
— Разве так принято приветствовать людей, спасших вас от гибели? Вы в усадьбе Скалозубовых, — улыбнулась женщина, и Света покрылась мурашками.
Попалась! Так глупо! Это конец!
— Поскольку вы теперь наша гостья, — продолжала она, — мы с хозяином смеем надеяться, что вы задержитесь у нас подольше. Ваш отец наказывал нам, чтобы мы разыскали вас и окружили всей возможной заботой.
— Что⁈ Мой отец? Мой отец мертв! Вы убили его, козлы! Ненавижу! Ненавижу!
Пока Света билась в истерике, женщина лишь горько улыбнулась и присела на краешек стула. Скоро Света устала и откинулась на подушки.
— Как же я вас ненавижу… — выдохнула она и попыталась почесать нос. Нет, руки словно приросли к простыням.
— Я знаю, — проговорила женщина и сверкнула глазами. — Вы разговаривали во сне, и рассказали мне все, что хотели сделать с моим хозяином.
Внезапно в ее взгляде проступило что-то настолько жуткое, что Света едва не расплакалась.
— Прошу… Он убил моего папу…
— Чушь. Ваш отец умер как герой. Вчера под Омском погибло множество героев.
— Что значит умер вчера под Омском⁈ Мне сказали его убил Евгений Скалозубов!
— Что за ерунду вы городите? — удивилась женщина. — Ваш отец послужил моему хозяину Евгению верой и правдой. Был его верным клинком, как и подобает вассалу. И вчера исполнил свой долг до конца.
— Нет! — крикнула Света, силясь освободиться. — Мне сказали, что папа умер в поезде от рук Евгения Скалозубова! Как и оба моих брата!
— Ваши братья, да, были мятежниками. А вот отец искупил свою вину кровью. Кто же вам рассказал всю эту ерунду про него?
— Не ваше собачье дело!
— Ох, ну и манеры у вас, Светлана… А ведь Евгений спас вас, вынес на руках и передал мне, чтобы я помогла вам стать его верной слугой.
И женщина мерзко ухмыльнулась.
— Что⁈ Вы хотите, чтобы я служила Скалозубовым? Ни за что! Лучше убейте!
— Увы, вашего мнения никто не спрашивал, — покачала головой женщина. — Мой хозяин сейчас занят. К его возвращению мы сделаем из вас достойную леди!
Света сжала челюсти и заскрипела зубами. Последняя фраза заставила ее облиться холодным потом.
И внезапно ее руки и ноги начали двигаться.
— Что?.. Нет!
— Да! — воскликнула женщина и хлопнула в ладоши.
Вдруг одеяло отлетело в сторону, и Света охнула, когда увидела себя под ним.
— Не самый приятный, но самый простой способ сделать из вас лучшую слугу из всех возможных.
Света сглотнула. Ее руки и ноги опутали тончайшие нити, и каждая уходила вверх, где они цеплялись за перекрытия. Кончик одной из них спустился с потолка, и его поймала женщина.
— Время у нас есть, — сказала она, накручивая нить на палец. — Значит, сначала поучимся кланяться.
Она потянула за нить, и Свету подбросило на ноги. Она попыталась вырваться, но нити затянулись только сильнее.
— Б… больно! — простонала она, делая поклон.
— Конечно, ведь вы сопротивляетесь, Светлана Александровна! Расслабьтесь. У нас впереди еще несколько часов усердных тренировок…
Она снова потянула за ниточку, и Света сделала шаг. Потом другой…
— Сначала поклоны, затем поведение за столом и искусство светской беседы, — говорила женщина ей в спину, пока Света, крича во все горло, выходила из комнаты. — Под конец, думаю, мы перейдем к танцам. А пока умываться. Светлана Александровна! И прекратите дергаться, иначе останетесь без ноги!
Глава 11
Казань полностью скрылась за плотным слоем дыма, и как лейтенант Бессонова не старалась рассмотреть происходящее внизу, у нее ничего не получалось. Сквозь поволоку проглядывалось лишь зеленое сияние Монолитов, которых уже насчитывалось под сотню. При этом сверкающих клинков ликвидаторов становилось все меньше и меньше.
Поднялся грохот. Что-то сверкнуло и обшивка дирижабля задребезжала. Собравшиеся на капитанском мостике еле удержались на ногах.
— Фронт прорван! — зарычали в рации, а потом все потонуло в какофонии чудовищного скрежета и ругани. Через несколько секунд связь и вовсе отрубило.
Ее пытались восстановить, но ничего не вышло. Там внизу творился настоящий кошмар.
Висящий в небе Нексус пылал так, как никогда прежде. И Бессоновой казалось, что он сейчас смеется над ними.
Наконец, Николай Иоаннович Годунов засадил целый стакан виски и разбил его об пол.
— Ждать больше нельзя. Это полный разгром…
Бессонова не слышно выругалась. Вот этого она боялась больше всего. Да и чего греха таить — все они страшились этой минуты. Осталось последнее средство, ради которого их и послали облетать все самые мощные Осколки в стране.
На мостик зашел капитан Салтыков и встал у иллюминатора — прямо напротив Нексуса. Пожиратель уже вымахал до такой степени, что окружал его голову бледным, сверкающим нимбом. Вкупе с отсутствующей челюстью Салтыкова это выглядело крайне зловеще.
— Ликвидаторы отступают, — послышался его голос из шлема, который он всегда носил с собой. — Командование сообщает, что есть еще время на перегруппировку. Сейчас подойдет резерв, и тогда…
— Нет. Ликвидаторы бегут, нексов все больше, а резервисты — молодняк, который ляжет сразу же, — покачал головой Годунов и снял трубку внутренней связи. — Начинаем операцию «Забвение». Зависнуть над центром!
Салтыков дернулся, но ничего не сказал. Бессонова снова выругалась. Начинается.
— Лейтенант, приведи ее, — бросил наследник престола. — Капитан, подготовьте «ресурс». Сто человек. Еще двести готовятся.
Бессонова козырнула и, прихватив с собой двух парней, бросилась вон. Капитан тоже — он пошел на другой уровень, где уже отпирали замки отсеков с «ресурсом».
Два перехода, и вот лейтенант у камеры, где держали жуткую женщину, у которой не было ни имени, ни возраста. Знали ее под кодовым именем «Забвение», хотя кто-то придумал ей кличку Обливион.
Глупо было задавать вопросы о том, кто она такая. Некс. Урод и враг рода человеческого. И этот враг — единственный, кто способен решить исход битвы в их пользу.
Бессонова потянулась к связке ключей, и вдруг из-за двери послышалось:
— Мои услуги наконец-то требуются Его Высочеству?
Сказано это было с еле уловимой долей радости.
— Сука… — буркнула Бессонова и открыла дверь. — Да. Выходи.
Фигура, закутанная в черное, прошла мимо. На ее обескровленных губах горела легкая улыбка. Повязка все еще скрывала глаза, и не дай бог поглядеть в них хотя бы мельком.
Через минуту на мостике зазвенели кандалы, и порог перешагнула их незаменимая «сотрудница». Вся команда тут же повернулась в ее сторону, на миг повисла тишина.
Стоило Обливион приблизиться к Годунову, как Бессонова расстегнула кобуру. Если сука попытается снять повязку раньше времени, то у лейтенанта есть секунда, чтобы выпустить ей мозги.
Убить не убьет, но остановить остановит. Уже был прецедент.
— Мне сказали, что вам нужны мои услуги, Ваше Высочество? — спросила страшная женщина и, звеня цепями, склонилась в реверансе.
— Да, — ответил Годунов. — Через минуту все будет готово. Спускайся.