| He bustled out and into the machine after a moment of parley, waving to her over the purpling snow of the evening as his machine tore eastward, planning to make New York by dinner-time. | Еще несколько прощальных фраз... Каупервуд сбежал по лестнице, сел в машину, помахал Беренис рукой, и автомобиль рванулся вперед по розовеющему от закатных лучей снегу, чтобы к обеду доставить финансиста в Нью-Йорк. |
| If he could just keep her in this friendly, sympathetic attitude. | О, если бы ему удалось сохранить ее дружеское расположение, ее доверие! |
| If he only could! | Если бы! |
| Chapter LIV. Wanted-Fifty-year Franchises | 54. ТРЕБУЕТСЯ КОНЦЕССИЯ НА ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ |
| Whatever his momentary satisfaction in her friendly acceptance of his confession, the uncertain attitude of Berenice left Cowperwood about where he was before. | Итак, признание Каупервуда было благосклонно выслушано Беренис, и это на какой-то срок принесло ему удовлетворение, но, в сущности, никак его не обнадежило. |
| By a strange stroke of fate Braxmar, his young rival, had been eliminated, and Berenice had been made to see him, Cowperwood, in his true colors of love and of service for her. | Благодаря странной игре случая молодой соперник, лейтенант Брэксмар, был устранен с пути Каупервуда, а сам он получил возможность предстать перед Беренис во всеоружии своей любви, преданности, готовности служить ей. |
| Yet plainly she did not accept them at his own valuation. | Но, видимо, Беренис расценивала эти его намерения не столь высоко, как он сам. |
| More than ever was he conscious of the fact that he had fallen in tow of an amazing individual, one who saw life from a distinct and peculiar point of view and who was not to be bent to his will. | И Каупервуд еще острее, чем прежде, почувствовал, что попал в сети существа необыкновенного, обладающего вполне самостоятельным и даже своеобразным взглядом на вещи и отнюдь не склонного подчиниться его воле. |
| That fact more than anything else-for her grace and beauty merely emblazoned it-caused him to fall into a hopeless infatuation. | Быть может, именно это и заставило Каупервуда окончательно и безнадежно влюбиться в Беренис, красота же ее и грация лишь сильнее разжигали его страсть. |
| He said to himself over and over, | Напрасно твердил он себе снова и снова: |
| "Well, I can live without her if I must," but at this stage the mere thought was an actual stab in his vitals. | "Что ж, проживу и без нее, если так суждено". Но самая мысль эта была для него непереносима. |
| What, after all, was life, wealth, fame, if you couldn't have the woman you wanted-love, that indefinable, unnamable coddling of the spirit which the strongest almost more than the weakest crave? At last he saw clearly, as within a chalice-like nimbus, that the ultimate end of fame, power, vigor was beauty, and that beauty was a compound of the taste, the emotion, the innate culture, passion, and dreams of a woman like Berenice Fleming. | К чему деньги, слава, почет, если он не может обладать любимой женщиной? Любовь! Загадочное, необъяснимое томление духа, которому сильные подвержены еще больше, чем слабые... Теперь Каупервуд понял - это открылось ему словно в ослепительном видении, - что конечная цель славы, богатства, могущества -только красота и что красота - это сплав хорошего вкуса, врожденной культуры, одаренности, страсти, мечтаний такой женщины, как Беренис Флеминг. |
| That was it: that was IT. | Он понял это. Понял. |
| And beyond was nothing save crumbling age, darkness, silence. | А помимо Беренис, впереди была только надвигающаяся старость, мрак, безмолвие. |
| In the mean time, owing to the preliminary activity and tact of his agents and advisers, the Sunday newspapers were vying with one another in describing the wonders of his new house in New York-its cost, the value of its ground, the wealthy citizens with whom the Cowperwoods would now be neighbors. | Меж тем воскресные газеты, подстрекаемые агентами и приспешниками Каупервуда, соперничали друг с другом в описании чудес его новой нью-йоркской резиденции, и каждая газета считала своим долгом сообщить стоимость возведенного здания и земельного участка и перечислить по именам всех богачей - соседей Каупервудов. |
| There were double-column pictures of Aileen and Cowperwood, with articles indicating them as prospective entertainers on a grand scale who would unquestionably be received because of their tremendous wealth. | Портреты Эйлин и Каупервуда - каждый на полполосы - печатались в сопровождении бойких заметок, расписывавших на все лады предстоящие пышные приемы этой супружеской четы, которая благодаря своему несметному богатству несомненно будет принята в обществе. |
| As a matter of fact, this was purely newspaper gossip and speculation. | Однако все это были лишь газетные сплетни и досужие измышления репортеров. |
| While the general columns made news and capital of his wealth, special society columns, which dealt with the ultra-fashionable, ignored him entirely. | Если общегородская газетная хроника прожужжала всем уши богатством Каупервуда, то хроника великосветская, оповещавшая о жизни фешенебельных кругов, ни разу не упомянула его имени. |
| Already the machination of certain Chicago social figures in distributing information as to his past was discernible in the attitude of those clubs, organizations, and even churches, membership in which constitutes a form of social passport to better and higher earthly, if not spiritual, realms. | Тут безусловно сказывались козни чикагских врагов Каупервуда, распространявших неблаговидные слухи о его прошлом и чернивших его в глазах тех общественных организаций, клубов и даже церквей, признание которых служит своего рода пропуском в рай, если не на небесах, то на земле. |
| His emissaries were active enough, but soon found that their end was not to be gained in a day. | Агенты Каупервуда тоже, разумеется, не сидели сложа руки, но вскоре убедились, что достигнуть цели не так-то легко. |
| Many were waiting locally, anxious enough to get in, and with social equipments which the Cowperwoods could scarcely boast. | Немало коренных жителей города, облаченных в такие солидные светские доспехи, какими Каупервуды вряд ли могли похвастаться, томились у райских врат, горя желанием проникнуть внутрь. |
| After being blackballed by one or two exclusive clubs, seeing his application for a pew at St. Thomas's quietly pigeon-holed for the present, and his invitations declined by several multimillionaires whom he met in the course of commercial transactions, he began to feel that his splendid home, aside from its final purpose as an art-museum, could be of little value. | После того как несколько фешенебельных клубов, один за другим, забаллотировали его кандидатуру, после того как в аристократическом приходе Сент-Томас равнодушно положили под сукно его просьбу о предоставлении ему молитвенной скамьи в соборе и после того, наконец, как его приглашения были отклонены целым рядом нью-йоркских архимиллионеров, с которыми он встречался на деловой почве, Каупервуд понял, что его великолепный дворец, помимо своего музейного назначения, едва ли на что-нибудь ему пригодится. |
| At the same time Cowperwood's financial genius was constantly being rewarded by many new phases of materiality chiefly by an offensive and defensive alliance he was now able to engineer between himself and the house of Haeckelheimer, Gotloeb & Co. | В то же время финансовый гений Каупервуда приносил ему все новые победы, и одной из самых значительных был оборонительно-наступательный союз, заключенный им с банкирским домом "Хэкелмайер, Готлеб и К°". |
| Seeing the iron manner in which he had managed to wrest victory out of defeat after the first seriously contested election, these gentlemen had experienced a change of heart and announced that they would now gladly help finance any new enterprise which Cowperwood might undertake. |