- Кроме того, при любых обстоятельствах мне хватит средств до конца жизни.
I'm a little tired of contest."
Я уже устал слегка от всей этой кутерьмы.
He smiled, but Berenice saw that the thought of defeat was a gray one.
Он улыбнулся, но Беренис видела ясно, что мысль о возможности поражения омрачила его.
With victory was his heart, and only there.
Его душа жаждала победы, победы во что бы то ни стало.
Owing to the national publicity being given to Cowperwood's affairs at this time the effect upon Berenice of these conversations with him was considerable.
Этот разговор произвел сильное впечатление на Беренис - ведь имя Фрэнка Алджернона Каупервуда привлекало сейчас к себе всеобщее внимание.
At the same time another and somewhat sinister influence was working in his favor.
А тем временем пришли в действие и еще некие зловещие силы, и это тоже лило воду на его мельницу.
By slow degrees she and her mother were coming to learn that the ultra-conservatives of society were no longer willing to accept them.
Мало-помалу миссис Картер и Беренис стали замечать, что ультраконсервативные дома перестают посылать им приглашения.
Berenice had become at last too individual a figure to be overlooked.
Беренис была слишком заметной фигурой, чтобы о ней можно было просто позабыть.
At an important luncheon given by the Harris Haggertys, some five months after the Beales Chadsey affair, she had been pointed out to Mrs. Haggerty by a visiting guest from Cincinnati as some one with whom rumor was concerning itself.
Месяцев пять спустя после случая с Билзом Чэдси, на торжественном завтраке у Хэггерти, какой-то заезжий гость из Цинциннати указал миссис Хэггерти на Беренис: об этой особе, сказал он, начинают ходить странные слухи.
Mrs. Haggerty wrote to friends in Louisville for information, and received it.
Миссис Хэггерти написала друзьям в Луисвиль и получила требуемые сведения.
Shortly after, at the coming-out party of a certain Geraldine Borga, Berenice, who had been her sister's schoolmate, was curiously omitted.
А вскоре после этого состоялся званый вечер в честь первого выезда в свет Джеральдины Борджа, и Беренис - школьная подруга ее сестры -была странным образом забыта.
She took sharp note of that.
Беренис не оставила этот случай без внимания.
Subsequently the Haggertys failed to include her, as they had always done before, in their generous summer invitations.
А затем и Хэггерти не включили ее, вопреки обыкновению, в число своих гостей на летний сезон.
This was true also of the Lanman Zeiglers and the Lucas Demmigs. No direct affront was offered; she was simply no longer invited.
Их примеру последовали и Зиглеры и Демминги... Никто не позволил себе никаких оскорблений по ее адресу - ее попросту перестали приглашать.
Also one morning she read in the Tribune that Mrs. Corscaden Batjer had sailed for Italy.
И, наконец, развернув как-то утром "Трибюн", Беренис прочла, что миссис Корскейден-Бэтджер отплыла на пароходе в Италию.
No word of this had been sent to Berenice. Yet Mrs. Batjer was supposedly one of her best friends. A hint to some is of more avail than an open statement to others. Berenice knew quite well in which direction the tide was setting.
Эта дама считалась ее лучшим другом, и вот она узнает об ее отъезде из газет! Беренис умела понимать без слов; она знала, откуда подуло на нее этим холодным ветром и что он ей сулит.
True, there were a number-the ultra-smart of the smart world-who protested.
Нашлись, правда, и такие - наиболее отчаянные из самых отчаянно-эмансипированных, - которые остались при особом мнении.
Mrs. Patrick Gilbennin, for instance:
Миссис Пэтрик Джилхенин, например:
"No!
- Нет, нет!
You don't tell me?
Не может этого быть!
What a shame!
Срам какой!
Well, I like Bevy and shall always like her.
Но все равно, я люблю Беви и всегда буду ее любить.
She's clever, and she can come here just as long as she chooses.
Она такая умница. Двери моего дома будут по-прежнему открыты для нее.
It isn't her fault.
То, что случилось, не ее вина.
She's a lady at heart and always will be.
Она - прирожденная аристократка, этого у нее никто не отнимет.
Life is so cruel."
Как, однако, жестока жизнь!
Mrs. Augustus Tabreez:
Или миссис Огастас Тэбриз:
"Is that really true?
- Неужели это правда?
I can't believe it.
Не могу поверить.
Just the same, she's too charming to be dropped.
Но все равно, Беви слишком очаровательна, чтобы отказаться от ее общества.
I for one propose to ignore these rumors just as long as I dare.
Я во всяком случае намерена игнорировать эти слухи, пока только это возможно.
She can come here if she can't go anywhere else."
Беви будет посещать мой дом, даже если все от нее отвернутся.
Mrs. Pennington Drury:
Или миссис Пэннингтон Дрюри:
"That of Bevy Fleming!
- Как? Беви Флеминг?
Who says so?
Кто это выдумал?
I don't believe it.
Никогда не поверю!
I like her anyhow.
Я очень к ней расположена.
The idea of the Haggertys cutting her-dull fools!
Подумать только - Хэггерти перестали ее принимать! Вот тупицы!
Well, she can be my guest, the dear thing, as long as she pleases.
Ну, в моем доме она всегда будет желанной гостьей, дорогая малютка.
As though her mother's career really affected her!"
Как может она отвечать за прошлое своей матери!
Nevertheless, in the world of the dull rich-those who hold their own by might of possession, conformity, owl-eyed sobriety, and ignorance-Bevy Fleming had become persona non grata.
Однако в косном мире денежных тузов, опирающихся на силу своего капитала, условностей, чванливой благонамеренности и невежества, Беви Флеминг перестала быть важной персоной.
How did she take all this?
Как же она к этому отнеслась?
With that air of superior consciousness which knows that no shift of outer material ill-fortune can detract one jot from an inward mental superiority.
С сознанием своего внутреннего превосходства, которое не могут поколебать никакие житейские невзгоды.
The truly individual know themselves from the beginning and rarely, if ever, doubt.
Те, кто наделен яркой индивидуальностью, обычно знают себе цену уже с детских лет и, за редким исключением, никогда в себе не сомневаются.
Life may play fast and loose about them, running like a racing, destructive tide in and out, but they themselves are like a rock, still, serene, unmoved.
Жизнь с ее разрушительными приливами и отливами бушует вокруг, они же подобны утесу, горделивые, холодные, неколебимые.
Bevy Fleming felt herself to be so immensely superior to anything of which she was a part that she could afford to hold her head high even now.
Беренис Флеминг так свято верила в то, что она неизмеримо выше своего окружения, что даже теперь ухитрялась высоко держать голову.
Just the same, in order to remedy the situation she now looked about her with an eye single to a possible satisfactory marriage.
Тем не менее положение было не из приятных, и она стала внимательнее приглядываться к возможным претендентам на ее руку - как видно, единственным выходом могло быть замужество.
Braxmar had gone for good.
Брэксмар ушел из ее жизни навсегда.
He was somewhere in the East-in China, she heard-his infatuation for her apparently dead.
Он был где-то далеко на Востоке - в Китае, кажется. Его увлечение ею, как видно, прошло.
Kilmer Duelma was gone also-snapped up-an acquisition on the part of one of those families who did not now receive her.
Килмер Дьюэлма исчез тоже - попал в силки. Это достойное приобретение было сделано одним из тех семейств, которые закрыли сейчас свои двери перед Беренис.
However, in the drawing-rooms where she still appeared-and what were they but marriage markets?-one or two affairs did spring up-tentative approachments on the part of scions of wealth.
Но в тех светских салонах, где ее еще продолжали принимать, - а разве не были они ярмарками невест? - раза два перед ней как будто открывалась возможность устроить свое будущее: двое молодых людей, оба богатые наследники, делали попытки завоевать ее расположение.
They were destined to prove abortive.
Судьбе было угодно, однако, чтобы это кончилось быстро и ничем.
One of these youths, Pedro Ricer Marcado, a Brazilian, educated at Oxford, promised much for sincerity and feeling until he learned that Berenice was poor in her own right-and what else? Some one had whispered something in his ear.
Один из этих юнцов - Педро Рицер Маркадо, бразилец, питомец Оксфорда, казалось, был искренне и страстно влюблен, но, увы, - только до тех пор, пока не узнал, что у Беренис нет ни гроша за душой и что она... Кто-то что-то шепнул ему на ухо.
Again there was a certain William Drake Bowdoin, the son of a famous old family, who lived on the north side of Washington Square.