ова о его предках, но американец сдержался.
— Мы все же один народ, — радостно выделил момент Альфред, когда я повторно упомянул о том. Что среди Русов есть потомки с корабля «Аталанта».
— Мы разные народы, но мы можем быть союзниками, торговать, обмениваться опытом.
Мое предложение саксы встретили с горячей радостью. Долгое время живя на острове изолированно, не видя серьезного соперника, саксы потеряли бдительность. После разговора Альфред пригласил нас прогуляться по Фалмуту: количество кузнецов и прочих ремесленников удивляло. Бер, едва потрогав лезвие меча и ножей в первой кузне, тихо шепнул мне, что качество стали у саксов значительно лучше. Вторым моментом удивившим меня, оказался строительный цемент. Каменные дома и сам дворец Альфреда были очень крепкими, камни скреплялись цементом. О прочности последнего стало понятно после пары ударов по цементу — нож высек искры. Технологию изготовления цемента стоило узнать любой ценой. И третье, что особенно обрадовало Тиландера — превосходный антрацитовый уголь, которым саксы отапливали дома. Месторождение угля находилось совсем недалеко, количество по словам саксов, было неисчислимое. Наше месторождение на полпути между Макселем и Берлином давно иссякло. Горняки искали, но найти месторождение не удавалось. Если наладить морское общение с саксами, после их детской наивности. Я не видел в них врагов, можно получать первоклассный уголь с доставкой на дом.
Саксы остались верны традициям английского лука — большинство воинов было вооружено именно таким лонгбоу. Наши ружья саксы изначально приняли за оружие с «Аталанты». Их удивлению не было предела, когда осознали, что оружие было создано заново.
— Наши предки, их сыновья, внуки и мы сами пытались, но у нас не получается, — пожаловался Альфред, восхищенно гладя приклад ружья Бера.
Взяв ружье сына, протянул его королю:
— Это подарок от меня, — глаза Альфреда сверкнули. По его указанию, граф Кокрейн принес ржавое ружье времен начала девятнадцатого века. У ружья был сломан приклад и отсутствовал боек.
— Это все, что осталось от предков, — посетовал король, — мы не смогли его починить.
Отсыпав королю два десятка патронов, показал, как пользоваться ружьем. Альфред радовался как ребенок, прижимая оружие к груди. Моих воинов, оставшихся у дворца, накормили сытно — даже не зная языка, с молодыми русами заигрывали местные девушки. На фоне довольно бледных саксов, мои смуглые и высокорослые воины смотрелись предпочтительнее.
Когда мы вернулись во дворец, навстречу выбежала девочка лет семи и кинулась королю в объятия. Следом вышел парнишка старше на пару лет:
— Мои дети, принцесса Эвелина и принц Эдуард. Кстати, Макс Са, у тебя есть дети?
— Трое сыновей, — я не сразу понял к чему клонит Альфред.
— Я отдам свою дочь за твоего сына, — девочка освободилась из рук отца и слегка присела, обозначая поклон.
— Я буду хорошей женой вашему сыну чужеземный король, — Эвелина снова бросилась в объятия отца, зарываясь с головой в его парчовой накидке.
«Династический брак, — пронеслось в моей голове, — а ведь это решение многих проблем, главное, чтобы Кинг оказался не глупее этой девчушки, она явно неглупа», — я протянул руку Альфреду:
— Почту за честь породниться с Великим Домом Уэссекса!
— Объявим помолвку и вечером закатим пир, — пожав мою руку Альфред похлопал герцога Фалмута по плечу:
— Полноте, дорогой друг, ведь мы не можем всю жизнь родниться между собой, так и выродиться можно. Об этом в «Завещании» писали наши предки-основатели.
— Как скажете, сир, — Фалмут поклонился, но взгляд, брошенный на меня не предвещал ничего хорошего.
«Нажил себе врага», — пронеслось в голове. Саксов я не боялся — во время прогулки по городу, оценивал численность воинов, оружие, физические данные населения. Одних воинов со мной, хватило бы играючи завоевать весь Фалмут и Уэссекс, если королевство состоит из этого одного города. Словно прочитав мои мысли, Альфред обратился к графу Кокрейну:
— Пошли гонцов во все дворянские семьи Уэссекса — в Бристоль, Глазго, Ньюпорт, пусть немедленно прибудут на королевскую помолвку.
— Сир, куда мы всех разместим? — Кокрейн выглядел смущенным.
— Накроем столы снаружи, рассчитывай на двести гостей, а ты Эвелина беги к маме и сообщи ей новость.
Сияющий король повернулся ко мне:
— Жаль мало времени, придется проигнорировать дворян Ньюкасла и Эдинбурга, им добираться несколько дней.
Даже не задав вопрос, я получил приблизительный ответ, что королевство саксов не уступает по численности населения моей империи. Следовало быть осторожнее с подарками и технологиями — саксов больше всего интересовало огнестрельное оружие. Это мы сегодня друзья, даже собираемся породниться. Кто знает, что будет спустя сто лет или еще больше. Никогда не вооружай своего друга, если не хочешь, чтобы он стал врагом. Что-то типа этого я слышал во время обучения в Звездном, жаль был невнимательный, мог бы запомнить больше полезной информации.
Глава 28Русь изначальная
— Герман, я не шучу, это самый лучший вариант по-крайней мере для меня, кто не как ты меня должен понять? — американец вскинул седую голову. Время безжалостно состарило нас, напротив меня сидел семидесятилетний старик. Поседели даже его брови, не говоря о жидкой бороде. Я и сам выглядел не лучше — каждое утро начиналось с болей в спине, пояснице. Последние два месяца стал стремительно терять в весе, появилось отвращение к мясу, вкус еды изменился, часто отдавая ржавчиной или хлоркой. Трудно было не увидеть в этом группу симптомов Савицкого, сигнализировавшем о раке желудка.
— Макс, я не могу решиться на такое, это самоубийство, — высохшая рука американца легла на мое колено, — если твое решение бесповоротно, мы сделаем это вместе. Накрыв своей ладонью старческую руку друга, я молчал. Решение далось мне нелегко — я еще мог ходить, выполнять легкую работу, но финал был неизбежен. Еще задолго до первых симптомов рака думал как уйти из жизни когда придет это неизбежное время. За тридцать три года, прошедших после возвращения с Африки, Русы сделали громадный рывок в развитии. Империя теперь называлась Русь, у нас были развиты торговые отношения с Уэссексом, территория раскинулась от Гибралтара до северо-восточных границ бывших земель Дойчей. Два года назад мой сын Мал, превратившийся в пятидесятилетнего крепкого мужчину, попросил разрешения уйти с частью Русов на восток.
— Хочу туда, откуда ты родом, — скупо объяснил свой план Мал. Это несомненно было влияние Белояры, ставшей хранительницей письменности и истории Русов. Спустя год после ухода, от Мала пришел гонец, сообщивший, что он заложил поселение на берегу Большой Реки и назвал его Кий в честь своего первого внука.
— Макс, я дам указание, чтобы готовили корабль, — Тиландер отвлек меня от воспоминаний.
— Дедушка, дедушка, — в комнату вбежали десятилетний Слава и восьмилетняя Ника, дети моего сына Кинга. Дети бросились в объятия, спасаясь от матери, уэссекской принцессы Эвелины, превратившейся в сорокалетнюю женщину. Увидев, что дети под защитой деда, Эвелина отложила наказание, поинтересовавшись не хочу ли я поесть. Получив отрицательный ответ, невестка ушла, следом упорхнули и внуки, убедившись, что наказания не последует.
Тридцать три года пролетели очень быстро: я отчетливо помнил первую встречу с Альфредом четвертым своего имени, как мы договорились о свадьбе детей. Как помогли саксам со строительством двухмачтовых кораблей, способных достигать Макселя в неспокойную погоду. Развитие торговли принесло пользу обоим народам — каменным углем мы были обеспечены надолго, получили секрет цемента, узнали секрет сталелитейного дела саксов. Но и наши новые союзники не остались в накладе — через несколько лет, саксам стал доступен процесс изготовления огнестрельного оружия. Купцы с обеих сторон, курсируя между городами Руси и городами Уэссекса, способствовали обмену знаниями, культурой, языком. Среди моих подданных можно было встретить людей, неплохо говоривших на английском. Как и среди саксов появились любители языка Русов.
Король Альфред 4 умер на восьмой год нашего знакомства. Воспользовавшись молодостью принца Эдуарда, герцог Фалмут предпринял попытку захватить власть и убить принца. Но тому удалось бежать в последний момент, корабль доставил его в Максель к новой родне. А через пять дней тысячная армия Русов высадилась в Уэссексе и привела наследного принца к власти. Герцог Фалмут был повещен на центральной площади, но его три сына успели скрыться. Ходили слухи, что они пустились в бега на корабле в сторону Африки, но в те дни так сильно штормило, что едва ли побег оказался благополучным.
Тридцать три года союзнические отношения между Русью и Эссексом, как стал именоваться Уэссекс после попытки узурпации власти Фалмутом, были безоблачны. Саксы не забыли о нашей помощи: спустя семь лет после воцарения на престол Эдуарда 5, они пришли к нам на помощь, откликнувшись по первому зову. В 213 год по максианскому календарю, летоисчисление пошло со времени моей высадки на планету, огромная орда под предводительством Маркози, высадилась на Гибралтар. 13 лет понадобилось французу, чтобы ассимилировать несколько тысяч кроманьонцев и относительно неплохо обучить их военному делу.
Высадившиеся, практически под корень вырезали последнее неандертальское поселение Пансо, праправнука Санчо. Но телепатический сигнал я успел получить. Когда со своими воинами подоспел на поле битвы, французы успели продвинуться вглубь страны на сто километров, попутно разграбив три небольших поселения. Не знаю, как им это удалось, но французы сохранили дезинтеграторы и успешно ими пользовались. После двухнедельных боев и стычек каждый день, враг был отброшен назад. К шестому дню сражений подоспела помощь в лице саксов на трех двухмачтовых парусниках.
Тесня французов и кроманьонцев, теряя людей, мы освободили свои территории. На берегу Гибралтарского пролива состоялось подписание трехстороннего мирного договора между Русью, Эссексом и Галлией. Уничтожить врага мы смогли бы только ценой колоссальных потерь, в то время как Маркози мог терять своих воинов сотнями. Инициатива о мире исходила от Галла, согласился на нее, только по причине огромных потерь среди Русов. Перед окончательным заключением мира, наши безвозвратные потери составляли сто сорок девять человек, саксы потеряли тридцать восемь человек. Отступающие французы с дикарями, оставили больше трех сотен трупов. Но мои разведчики насчитали более двух тысяч боеспособных врагов, не считая большого количества легкораненых. Каждый мой воин был на счету, Русь растянулась на две тысячи километров, и я не мог всех брать на войну. С севера были дикие племена, периодически тревожившие наши заставы.