131.
Док Рокфеллер так тщательно уничтожил следы, что у Слата была только одна призрачная подсказка. Несколькими годами ранее, на встрече в Форест-Хилл, Большой Билл с хитрецой сказал приятелям, что живет где-то на Западе и стреляет «широкохвостых лебедей» на ближайшем озере. Слат проконсультировался с натуралистом и выяснил, что дикие гуси, прозванные «широкохвостыми лебедями» в изобилии водятся в некоторых частях Аляски. Несчастный Слат, вооруженный этим обрывком информации и фотографией Дока Рокфеллера, обошел Аляску, тащась от озера к озеру. Исчерпав возможности этой территории, он услышал, что Билла видели в Индиане, и отправился в новую погоню за призраками. Некоторое время он ходил от двери к двери и продавал бритвы, пытаясь вытащить информацию у подозрительных немецких фермеров. «Готов поспорить, продавая эти проклятые бритвы, я брился десять – пятнадцать раз за день, пока лицо не начинало болеть»132. Слат вернулся гладко выбритый, но вновь с пустыми руками.
Отчаявшись, он обратился к Фрэнку Рокфеллеру, единственному человеку, напрямую общающемуся с призраком. Слат принес секретарю Фрэнка конфеты и билеты в театр и попал к Фрэнку, который относился к отцу не менее бережно, чем Джон. Он был довольно расстроен действиями Слата и предложил прямую сделку: если Слат откажется от поисков, Фрэнк отплатит ему сенсационными находками о брате. Чтобы подчеркнуть привлекательность сделки, Фрэнк выудил из ящика внушительную рукопись, толстую, как телефонный справочник.
После шквала звонков в Нью-Йорк редакторы «Уорлд» согласились прекратить поиск Дока Рокфеллера на шестьдесят дней, если смогут, в обмен на публикацию филиппики Фрэнка против Джона. Слат, не имевший дела с Фрэнком, наивно верил ему. Но время вышло, Фрэнк не отвечал на звонки, и у Стала не было выхода, кроме как подкараулить его на улице Кливленда и напрямую напомнить, что «Уорлд» свою часть сделки выполнила; в обмен он требовал рукопись. «Нет, сэр, – отрезал Фрэнк, – ни слова из нее»133. В ужасе Слат сказал, что «Уорлд» опубликует провокационные замечания, сделанные Фрэнком о Джоне в его конторе. «Если вы опубликуете это, – резко возразил Фрэнк, – я вас убью»134. Сколь бы сильно он ни презирал Джона, Фрэнк, вероятно, все же опасался, что любые опубликованные комментарии перекроют займы от братьев.
В августе 1907 года «Уорлд», все еще бьющаяся в поисках Дока Рокфеллера, опубликовала интервью с Фрэнком, записанное полтора года назад. «Мой отец жив и здоров, – процитировали непримиримого Фрэнка. – Он ни от кого не зависит. Он презирает предложения о финансовой помощи от Джона Д. и не берет ее у меня. У него достаточно собственных средств на все его нужды». Затем он открыто упрекнул брата за отчужденность: «Идите, спросите Джона Д., где наш отец: скажите ему, что это я вас послал, и пусть ответит»135. К этому моменту репортеры Пулитцера под безумным давлением пытались найти свежие зацепки. И Уильям Рэндолф Херст бросил репортеров на поиски, и Пулитцер (называвший Рокфеллера «Алчным» во внутренних кодированных сообщениях) не в силах вынести мысль, что его обойдут, предложил щедрый денежный бонус любому, кто опубликует историю первым. В подкрепление сдувшемуся Слату, он отрядил на охоту еще одного репортера, А. Б. Макдоналда из «Сент-Луис пост-диспетч».
Прежде чем обратиться к финалу национального квеста, заполним несколько пробелов в жизни Билла за прошедшие несколько лет. Став слишком старым для поездок, Билл отказался от бродячей жизни и в основном оставался во Фрипорте, штат Иллинойс. Говорливый как никогда, он проводил дни, занимаясь со своими ружьями, рассказывая охотничьи истории всем желающим или хвалясь своим большим ранчо и прекрасными лошадьми в Северной Дакоте. Посещая ранчо Фрэнка, он садился на крыльце и стрелял по мишеням, которые Фрэнк устраивал для его развлечения. Однажды вечером в 1904 года грузный занедуживший Билл, тогда ему было девяносто четыре года, садился на стул, но промахнулся. Он попытался ухватиться за что-то, чтобы удержаться, и сломал руку у плеча, травма была такой сильной, что, казалось, он не выживет, и пришла необходимость связаться с его ближайшими родственниками. До того момента Маргарет Аллен Левингстон не знала, что ее муж двоеженец с пятью детьми, и один из них в числе богатейших людей мира. Пристойную леди, прихожанку Первой пресвитерианской церкви и Женского христианского союза трезвости, вероятно, потрясло это открытие.
Есть основания подозревать, что в это время Джон Д. встретился с Маргарет Левингстон. Сиделка, которая ухаживала за Биллом, миссис Дж. Б. Джингрич, рассказала о появлении таинственного посетителя с Востока, который приехал в частном железнодорожном вагоне, незаметно проскользнул в дом через боковую дверь и вошел в комнату Билла только после того, как ушел врач. Она вспоминала звук шагов посетителя, меряющего шагами соседнюю комнату, где лежал Билл. Возникает предположение, что призрачной фигурой был Джон Д., так как Уильям не попросил бы об особых предосторожностях. Если это действительно был Джон Д., он в первый раз увидел жену отца, законность которой никогда не признавал.
Выздоравливая, Билл часто бредил, но оставался разговорчивым. «Даже в болезни он был жизнерадостным и в моменты просветлений, и в бреду, – сказала миссис Джингрич. – Он говорил о своих обширных деловых интересах на Востоке. Он часто пел припевку о лягушке в колодце и часто пел колыбельную, которую, он говорил, его мать пела ему, когда он был маленьким почти сто лет назад»136. Разум Билла, как будто сбрасывая всю искусственность двойной жизни, часто возвращался к тем дням, когда он был Доком Рокфеллером на севере штата Нью-Йорк. В лихорадочном состоянии своих последних дней в начале 1906 года, он постоянно бормотал имена пятерых детей от первого брака – Джон, Уильям, Фрэнк, Люси и Мэри Энн. И смотрел на верную Маргарет и неожиданно выкрикивал: «Ты не моя жена. Где Элиза?»137.
Для Маргарет наступила пора горьких сюрпризов, по бахвальству Билла она привыкла думать, что они невероятно богаты. Во время болезни у Билла возникли сложности с оплатой медицинских счетов, и он даже размышлял, не заложить ли большой яркий бриллиант, который всегда прицеплял на манишку. В ночь, когда Билл умер, Маргарет не была уверена в реакции Рокфеллеров и не знала, что делать. Судя по всему, она хранила тело несколько месяцев на Городском кладбище, в ожидании требования отправить его в Кливленд. Когда известий от семьи не пришло, она перевезла тело на Оклендское кладбище на участок Ок-Нолл. Хотя говорили, что Билл умер 11 мая 1906 года, упоминания его состояния неожиданно появляются в бумагах Джона в январе 1906 года, и, вероятно, в более позднюю дату имели место похороны, а не сама смерть. На запоздавших похоронах присутствовали только Фрэнк и Пирсон Бриггс, Билла опустили в простом гробу в безымянную могилу. То, что Маргарет беспокоилась о своем финансовом положении, подтверждается тем фактом, что она заплатила могильщикам три доллара, но не могла позволить заплатить еще доллар за кирпичный свод – стандартная процедура в то время. Пройдет еще пять лет, после смерти самой Маргарет, прежде чем на этом месте воздвигнут гранитный памятник с именем Левингстон. Судя по всему немногие – если вообще кто-то – из потомков Рокфеллеров знает, что под ним, под вымышленным именем похоронен Уильям Эйвери Рокфеллер.
Запутанная жизнь Билла наконец раскрылась в начале 1908 года, через два года после его смерти. Аптекарь в Мэдисоне, штат Висконсин, сказал А. Б. Макдоналду, что несколько лет его друг, Джордж Шварц, аптекарь во Фрипорте, продавал лекарственные варева доктору Уильяму Левингстону. Шварц всегда задавался вопросом, не вымышленное ли это имя, и подозрение подтвердилось, когда он увидел портрет доктора Левингстона в статье Тарбелл. Действуя по этой подсказке, Макдоналд поехал во Фрипорт. Когда он показал фотографию Билла Рокфеллера соседям, все согласились, что это доктор Левингстон. Затем он подошел к дому на Уэст Кларк-стрит и позвонил в звонок. Открыла утонченная пожилая леди, около семидесяти лет, ее белые волосы покрывал кружевной чепчик. Когда репортер сообщил о цели своего визита, Маргарет Аллен Левингстон всплеснула руками. «Я все думала, когда вы придете, – сказала она, всхлипывая. – И очень боялась, потому что знаю, секрет не может храниться вечно, теперь, когда мой муж умер». Когда Макдоналд спросил, был ли Уильям Эйвери Рокфеллер и доктор Левингстон одним и тем же человеком, она ответила: «Идите на другую сторону, если хотите знать факты». Какую другую сторону? «К Джону Д. Рокфеллеру. Пусть он расскажет, если захочет. Не мое дело говорить. Я счастливо жила с мужем пятьдесят лет. Он был добрым и верным. Это все, что я могу сказать и скажу. Я должна остаться верной женщиной до конца»138. Она принесла портреты, свой и мужа – над камином Макдоналд уже видел карандашную версию фотографии Билла, которую держал в руке, – при расставании она сказала посетителю: «Я бы хотела, если возможно, чтобы вы оставили меня в покое с моими мертвецами»139.
Чтобы отмести все витающие сомнения, Макдоналд отправился в местную библиотеку и нашел объявление, от 11 мая 1906 года о смерти доктора Уильяма Левингстона, скончавшегося в возрасте девяноста шести лет и считавшегося старейшим человеком во Фрипорте. В объявлении была указана дата рождения: 13 ноября 1810 года – как и у Дока Рокфеллера, – и великая загадка на этом разрешилась. С огромным облегчением Макдоналд наконец избавился от одержимости Пулитцера.
2 февраля 1908 года кошмар, всю жизнь преследовавший Рокфеллера, неожиданно ворвался огромными буквами. На первой полосе «Уорлд» заголовок трубил: «Тайная двойная жизнь отца Рокфеллера раскрыта «Уорлд»». История получила охват, какой обычно достается крупным выборам или великим природным катастрофам, одна колонка на передней странице и затем целая страница внутри. Самым неоспоримым доказательством стали два идентичных фото, размещенных рядом, Уильяма Эйвери Рокфеллера и доктора Уильяма Левингстона. Статья вкратце описывала его двойную жизнь, пятдесят один год в качестве двоеженца, непоседливую жизнь лекаря-шарлатана в Дакоте и похороны в безымянной могиле. История звучала гораздо более дико и неправдоподобно, чем все, что когда-либо придумали таблоиды. Таким причудливым образом посмертно сбылась мечта Большого Билла стать известным человеком.