вокружительное открытие, так как анкилостому можно было вывести солями и тимолом за пятьдесят центов.
В декабре на медицинском съезде в Вашингтоне, округ Колумбия, доктор Стайлс сообщил о результатах и заявил, что южан долгое время считали ленивыми, хотя они просто обессилены анкилостомой. Его замечания встретили глубоким негодованием и насмешливым изумлением. На следующий день «Нью-Йорк сан» опубликовала доклад под причудливым заголовком «Найден микроб лени?». Стайлс был ошеломлен: он стал предметом насмешек, а великое открытие превратили в банальность бесконечными шутками о червях. Не лучше приняли его и врачи, так как он был зоологом и, как предполагалось, ничего не знал о теле человека. Доктор Уильям Ослер пошел дальше и отрицал существование анкилостомы в Америке. Немногие врачи были готовы признать, что хроническая анемия или продолжительная малярия, которую обычно приписывали бедным белым, на самом деле вызвана паразитом, подхваченным босыми людьми через подошвы.
Несколько лет доктор Стайлс упорно искал частные деньги на местах, чтобы применить свою теорию, и неожиданно нашел сторонника в 1908 году, когда президент Рузвельт назначил его в комиссию по сельской жизни. Путешествуя по Югу в ноябре, он сказал другому члену комиссии, Уолтеру Хайнсу Пейджу, уроженцу Северной Каролины, что мужчина на перроне, шаркающий и с деформациями, страдает от анкилостомы, а не от лени и не от врожденного идиотизма. «Лекарства стоимостью пятьдесят центов сделали бы человека полезным гражданином за пару недель», – сухо пояснил он21. Он объяснил Пейджу, что тимол отделяет червя от стенок кишечника – некоторые больные скапливали до пяти тысяч в организме, а горькая соль вымывает его из тела. Пейдж, член совета Рокфеллеровского института, был идеальным посланником, способным привлечь внимание Рокфеллера к Стайлсу.
В конце поездки Стайлс и Пейдж посетили прием в Корнелльском университете, где Стайлс познакомился с круглым жизнерадостным человеком, уже предупрежденным Пейджем: Уоллесом Баттриком. Мужчины отправились в номер Баттрика в отеле и «обсуждали анкилостому почти всю ночь»22. Стайлс, несколько лет произносивший бесполезные речи, теперь был потрясен ошеломительной скоростью развития событий. По возвращении в Вашингтон он получил телеграмму, вызывающую его в Нью-Йорк на встречу с Гейтсом и Сайманом Флекснером из РИМИ. Он сорок минут рассказывал и показывал слайды, Гейтс прервал его и позвал на встречу Старра Мерфи. «Это крупнейшее предложение, когда-либо сделанное программам Рокфеллера, – сказал Гейтс Мерфи. – Послушайте, о чем говорит доктор Стайлс. Итак, доктор, начните сначала и расскажите господину Мерфи то, что вы рассказывали мне»23. Встречи длились два дня, и к концу Гейтс и его коллеги согласились на программу массовой мобилизации по изгнанию червя с Юга. Это была идеальная возможность для широкомасштабной филантропии: состояние легко диагностировать и дешево исцелить, пострадавших на юге около двух миллионов. Программа даст быстрые и заметные результаты, что делало ее более общественно привлекательной, чем изысканная работа медицинского исследовательского института. Другими словами, она мгновенно решала задачи науки, филантропии и связей с общественностью Рокфеллера.
Младшего отрядили, как то часто происходило, уговорить отца на создание комиссии по борьбе с анкилостомой. Стайлс скромно назвал цену проекта в полмиллиона долларов, но Гейтс нацелился на миллион, как на хорошую круглую сумму, которая привлечет внимание Юга. Регион по-прежнему очень чувствительно реагировал на любое предположение, что он населен бесчисленными идиотами, и Младший заверил отца, что совет наймет контингент на Юге. 20 октября 1909 года Младший умолял его действовать быстро и принять руководящую роль в борьбе. Через два дня Рокфеллер ответил: «Отвечаю на ваше письмо от 20-го относительно анкилостомы. Мне представляется, что миллион долларов – это значительная сумма, но я соглашусь на нее с пониманием, что со мной будут совещаться на всех этапах и время от времени согласовывать любые расходы. Это тем не менее следует знать тем, кому вы решите, что это следует знать»24. Рокфеллер начал проводить зимы, играя в гольф в отеле «Бон Эр» в Огасте, штат Джорджия, и он испытывал особое удовольствие от пожертвования. Как он сказал: «Последнее время мне доставляет удовольствие проводить часть года на Юге, и я познакомился с этой частью страны, и глубоко уважаю ее, и пользуюсь обществом и дружбой многих ее добросердечных людей»25.
Как ожидалось, многие издатели Юга отреагировали на кампанию по анкилостоме, как на преднамеренное унижение их чести и достоинства. Изначально работу назвали Рокфеллеровская оздоровительная комиссия по уничтожению анкилостомы на Юге. Чтобы не клеймить позором Юг, название сократили до Рокфеллеровская оздоровительная комиссия и даже до «Оздоровительная комиссия США». В 1910 году проект дипломатично открылся не в Нью-Йорке, как другие программы Рокфеллера, а в Вашингтоне, округ Колумбия, южнее Линии Мейсона – Диксона.
Ответственным секретарем стал еще один сын священника, уроженец Теннеси доктор Уиклифф Роуз. Роуз, сорока семи лет, был застенчивым безукоризненным человеком, часто носил галстуки-бабочки и смотрел преимущественно сквозь очки или пенсне в тонкой металлической оправе. Увлеченный работами Канта и Гегеля, знающий основы латинской и древнегреческой классики и пишущий стихи на французском, Роуз был деканом колледжа Пибоди и Нэшвиллского университета, затем стал главным представителем Образовательного фонда Пибоди, где и привлек внимание СОВ. Учтивый Роуз, скромный и методично скрупулезный, привнес в работу и такт, и целеустремленность и сделал кампанию по анкилостоме сокрушительно успешной.
Разрабатывая стратегию, Роуз воспользовался моделью СОВ, когда деньги Рокфеллера становятся катализатором сотрудничества с правительством. В первую очередь следовало провести детальное исследование и выявить центры заражения анкилостомой. Правительство штатов поощряли нанять директоров по оздоровлению для оповещения населения об опасности. Государственные медицинские советы отправляли молодых врачей в сельские районы, их заработная плата выплачивалась из денег Рокфеллера. Кампании часто проводили под эгидой советов по здравоохранению штатов, дававших государственное прикрытие. Гейтс в частном письме объяснил это решение: «Поместить имя Рокфеллера на видное место… повредит работе»26. Поддержка была вдвойне необходима, так как южные общины видели в Комиссии по оздоровлению унизительную новую разновидность саквояжников с Севера. И при всех стараниях скрыть участие Рокфеллера, многие южане все же знали о реальном спонсорстве программы и строили самые абсурдные теории. По одной из них, Рокфеллер начал обувное дело и финансирует кампанию, чтобы приучить южан носить обувь круглый год, а не только зимой.
Кампания полагалась на широкую рекламу и броские трюки, отправляла «поезда здоровья» с переносными выставками по современной санитарии. Возможно, самым важным фактором в успехе стало создание пунктов государственного здравоохранения. В 1910 году такие пункты имели только два южных округа. За три года благодаря деньгам Рокфеллера их число выросло до двухсот восьми округов. Завлекая толпы в эти пункты, выездные работники (забавным образом напоминая Дока Рокфеллера) раздавали листовки, где говорилось: «Посмотрите на глистов и других кишечных паразитов, какие бывают у человека»27. Воодушевленные, как на религиозных собраниях, сельские жители выстраивались в длинные очереди и глазели на яички анкилостомы в микроскопы или рассматривали извивающихся червей в бутылках. Так как зараженные люди излечивались быстро, многим лечение казалось не менее чудесным, чем лечение верой, и толпы начинали петь «Воины Христовы». За один день в 1911 году от заболевания вылечили четырехсот пятидесяти четырех человек. Один региональный директор в Кентукки написал: «Я ни разу не видел, чтобы люди были так взволнованны, полны интереса и энтузиазма»28. К программе присоединились все южные штаты, кроме Флориды.
Довольно скоро мягкий чинный Уиклифф Роуз руководил операцией почти военного масштаба. За первый год работы в девяти южных штатах было обследовано сто две тысячи человек, и у сорока трех тысяч обнаружили анкилостому. Через пять лет Гейтс доложил Рокфеллеру, что вылечено полмиллиона человек. Заражение не искоренили полностью, но кардинальным образом снизили. «Заражение анкилостомой было не только признано, выявлено и ограничено, – заявлял Гейтс Рокфеллеру, – его уровень понижен до одной из незначительных инфекций Юга, вероятно, легче всего выявляемых и излечимых»29. Самым важным было создание штатами механизма, позволяющего закрепить работу и предотвратить скатывание назад. Рокфеллер похвалил «хорошо спланированную и проведенную» кампанию и особенно оценил мастерскую дипломатию при работе в политически сложной ситуации. Рокфеллеровская комиссия по оздоровлению стала вехой в эпидемиологии и профилактической медицине по признанию Чарльза У. Элиота, назвавшего ее «самой эффективной кампанией против широко распространенного инвалидизирующего заболевания, для проведения которой когда-либо объединялись медицина и филантропия»30. В 1913 году новый Фонд Рокфеллера просил Уиклиффа Роуза перенести кампанию против анкилостомы за границу, расширив борьбу на пятьдесят две страны на шести (В Америке такая система принята. – Прим. ред.) континентах и освободить миллионы людей от этого бича всего мира.
К 1910 году медицина и образование являлись главными приоритетами благотворительных проектов Рокфеллера, и в тот год эти два тренда плодотворно слились. Стимулом стал отчет с обманчиво обыденным заглавием «Медицинское образование в Соединенных Штатах и Канаде». Составил его Абрахам Флекснер, брат директора РИМИ, Саймона. Там, где Саймон был точен и выступал миротворцем, Эйб был задиристым бунтарем, любящим добрую интеллектуальную свару. Окончив Университет Джона Хопкинса, он открыл маленькую инновационную частную школу в Луизиане и заработал прекрасную репутацию среди колледжей Лиги плюща. Он обладал талантом инакомыслящего бросать свежий критический взгляд на традиции и спровоцировал споры по всей стране, предложив обучаться в колледже три года.