67. 20 мая 1908 года Даблдей сидел во главе обеденного стола в клубе «Олдин» в окружении сорока или пятидесяти издателей журналов, когда распахнулась задняя дверь, и Марк Твен, Генри Роджерс и два Рокфеллера, младший и старший, вошли друг за другом в зал. Как заметил о присутствующих Твен, «вероятно, не нашлось бы ни одного, чей журнал за последние несколько лет не приобрел бы привычки оскорблять Рокфеллеров, Генри Роджерса и других вождей «Стандард Ойл»»68. Рокфеллер избегал встреч с писателями, три четверти издателей, по оценке Твена, ни разу в глаза его не видели.
С кратким вступлением вышел Роджерс, потом Твен и затем поднялся Рокфеллер. В своей речи, проиллюстрированной случаями из жизни, он описал работу РИМИ. Рокфеллер все еще был высоким солидным человеком, но теперь в его глазах была заметка нотка меланхолии, и к издателям журналов было обращено более грустное и задумчивое лицо. Наутро Твен, как лектор, не имевший себе равных, набросал эти слова, пронизанные искренним уважением:
«Господин Рокфеллер вышел и говорил ровно, здраво, просто, по-человечески и с поразительной силой, в конце чуть ли не каждого предложения его прерывал всплеск аплодисментов; к моменту, когда он вернулся на место, все эти люди стали его друзьями, это была одна из полнейших побед, о каких мне известно. Затем встреча завершилась, и в общем порыве толпа двинулась к нему, и каждый человек сердечно пожал руку победителю, высказывая сердечные комплименты ему как оратору»69.
Это был невероятный триумф для замкнутого человека, уклонявшегося от выступлений на людях и так долго избегавшего прессы. К сожалению, Рокфеллер слишком поздно обратил этот навык в свою пользу, так как политический штурм «Стандард Ойл» неумолимо близился к финалу.
Глава 27Судный день
18 ноября 1906 года федеральное правительство подало иск в суд штата Миссури, с требованием распустить «Стандард Ойл» в соответствии с антитрестовским законом Шермана, называя в качестве ответчиков «Стандард Ойл, Нью-Джерси», шестьдесят пять компаний под ее контролем и пантеон вождей, включая Джона и Уильяма Рокфеллеров, Генри Флаглера, Оливера Пейна, Джона Арчболда и Генри Роджерса. Им предъявили обвинение в монополизации нефтяной отрасли и сговоре с целью ограничения торговли знакомым перечнем методов: железнодорожные скидки, злоупотребление монополией на трубопроводы, хищническое ценообразование, промышленный шпионаж и тайное владение мнимыми конкурентами. Кара предлагалась масштабная: разбить огромный концерн на составляющие компании. Как задокументировал правительственный отчет в 1907 году, гигант «Стандард Ойл» все еще перерабатывал восемьдесят семь процентов всего керосина, поставлял восемьдесят семь процентов керосина на экспорт, продавал восемьдесят девять процентов керосина внутри страны и был более чем в двадцать раз крупнее своего самого серьезного конкурента, «Пьюр ойл». После подачи иска руководители «Стандард» старались выглядеть оживленно и не могли погасить теперь уже обманчивое чувство непобедимости. В письме, помеченном «Строго конфиденциально», Рокфеллер сообщал Арчболду о данных, по которым министерство юстиции мало уверено в своем деле, и это просто шаткая вендетта Рузвельта. «Его программа – это привычная на сегодняшний день тема разговора с друзьями, когда он показывает злопамятность. Если его иск провалится, он собирается проталкивать законодательство, если сумеет выразить его в словах, нацеливаясь на ту же цель»1.
Почти не вызывает сомнений, что «Стандард Ойл», разыгрывая карты с Рузвельтом, серьезно просчиталась. В январе 1907 года, во время людного официального ужина в клубе «Гридирон» в Вашингтоне президент сцепился с одним из своих врагов – сенатором от Огайо Джозефом Б. Форакером. Сенатор Форакер, надежный союзник «Стандард Ойл», жестко сопротивлялся мерам регулирования бизнеса. С очевидным негодованием Рузвельт обрушился на Форакера и «богачей злодеев», стоящих за ним. По мнению некоторых репортеров, он произнес свою классическую фразу, направив взгляд на Дж. П. Моргана, тогда как друзья Моргана настаивали, что президент смотрел на Генри Х. Роджерса, сидевшего рядом с Морганом. Вероятно, последние были правы, так как Морган и его фирмы установили отношения с Белым домом получше. Рузвельт обращался с предприятиями Моргана («Юнайтед стейтс стил», «Интернэшнл харвестер» и др.) более снисходительно, чем со «Стандард Ойл», и отчасти потому, что они подчинились Бюро корпораций и неформально договорились исправить нарушения. Информируя отца по антимонопольному делу, Младший передал слухи, что «Юнайтед стейтс стил», пытаясь отвести удар от себя, подталкивает Фрэнка Келлогга нацелиться на «Стандард Ойл». Он также упомянул, что несколько руководителей «Стандард Ойл», включая Чарльза М. Пратта и Эдварда Т. Бедфорда, считали, что «Юнайтед стейтс стил» мудро задобрило правительство, тогда как Арчболд проявляет нелепую враждебность. Старший предпочитал думать, что «Стандард Ойл» выбрали для поругания из мести, и утверждал, что «другие крупные корпорации ушли безнаказанно, хотя эти способнейшие юристы земли рассматривали их, как гораздо более уязвимых, чем "Стандард Ойл компани"»2.
К лету 1907 года политическая борьба против «Стандард Ойл» распространилась на обширное поле боя, против приведенного в боевую готовность треста рассматривалось семь федеральных исков и шесть исков от штатов (Техас, Миннесота, Миссури, Теннеси, Огайо и Миссисипи). Казалось, новые юридические тяжбы всплывают каждую неделю. В тот год большое жюри в Огайо утвердило девятьсот тридцать девять исков против Рокфеллера и других должностных лиц «Стандард Ойл»; штат Теннеси предложил билль по устранению треста на антимонопольных основаниях; штат Миссури оштрафовал и изгнал «Уотерз-Пирс компани»; и так далее, и тому подобное.
Рокфеллер приближался к шестьдесят восьмому дню рождения и никогда не представлял, что закат его жизни окажется так насыщен событиями. Его состояние не смогло купить ему даже крошечную долю спокойствия бедняка. Будучи номинальным президентом «Стандард Ойл», он оказался в тупике, нес ответственность за действия, которые не были им одобрены. В июле 1907 года в письме, выдававшем его значительные переживания, Рокфеллер вновь умолял Арчболда принять его отставку и избавить от этих мучений. В течение следующих двух недель он неоднократно подавал прошение об отставке, говоря Арчболду, что это освободило бы его от нескольких повесток. Хотя он владел двадцатью семью и четырьмя десятыми процента акций «Стандард Ойл» – в три раза больше, чем второй крупнейший акционер, Флаглер, – Арчболд категорически отказал ему, и Рокфеллер уступил желаниям протеже. Но решение не было ему по душе.
Что стало очевидным на волне судебных исков, так это то, что вопрос железнодорожных скидок не исчез, хотя уже более поколения в нефтяной отрасли господствовали трубопроводы. Скидки вновь запретил закон Элкинса 1903 года и акт Хепберна 1906 года, и публика наивно полагала, что все закончилось. Затем Комиссия по торговым отношениям между штатами сообщила в январе 1907 года, что «Стандард Ойл» все еще тайно принимает скидки, шпионит за конкурентами, создает фиктивные фирмы и занимается хищническим ценообразованием – все те же смертные грехи, запатентованные Рокфеллером еще в 1870-х годах. Рузвельт и его кабинет жаждали пробного дела, которое доказало бы сговор «Стандард Ойл» с железными дорогами и бросило бы яркий свет на два зла: злоупотребляющие тресты и плетущие интриги железные дороги.
Вопрос был должным образом освещен в деле 1907 года в Чикаго, обвинявшем «Стандард Ойл, Индиана» в получении незаконных скидок от железной дороги «Чикаго и Алтон». Поставки под вопросом совершались между Уайтингом, штат Индиана и Ист-Сент-Луисом, штат Иллинойс, после того как скидки стали незаконными по акту Элкинса. (Рокфеллер, как мы помним, всегда настаивал, что «Стандард Ойл» не брала скидок после того, как их запретили в 1887 году.) Председательствовал в Чикагском суде Кенесоу Маунтин Лэндис, суровый, резкий в высказываниях, рано поседевший человек, только что, в сорок один год, получивший назначение федеральным судьей, позже он служил первым бейсбольным комиссаром.
Мечтая выкатить умопомрачительный штраф тресту, Лэндис потребовал у его юристов цифры о капитализации и доходах в 1903–1905 годах. Лэндис понимал, что адвокаты «Стандард» в сложном положении: если они предоставят настоящие цифры, они могут привлечь штраф; если удержат, будут выглядеть виновными. 26 июня 1907 года федеральный прокурор попытался извлечь у юриста «Стандард» Джона С. Миллера список сотрудников, имеющих доступ к этим цифрам. «Скорее я увижу вас в аду», – сердечно ответил Миллер. Колкость дала обратный результат: Лэндис отправил судебных исполнителей вызвать нескольких представителей «Стандард», в их числе Рокфеллера. Уклоняясь от требования судьи, Рокфеллер опять бежал и остановился у Алты и Пармали в Питтсфилде, штат Массачусетс. Он проинструктировал прикованную к постели Сетти, теперь уже закаленного боями ветерана, молчать о его месте пребывания и отправлять почту на имя Прентис. Несколько дней, пока пресса пыталась угадать местонахождение Рокфеллера, судебный исполнитель Лэндиса искал титана по сельской местности Новой Англии.
Тедди Рузвельт и генеральный прокурор, услышав, что Лэндис хочет привести Рокфеллера в суд, сильно встревожились, так как, если Рокфеллер даст показания по делу в Чикаго, он может получить иммунитет от криминального преследования по более важному федеральному антимонопольному иску. Они отправили эмиссара в Чикаго упросить Лэндиса. «Я бы хотел пойти навстречу господину Рузвельту, – сказал он. – Я бы сделал все мыслимое, чтобы пойти ему навстречу. Но Рокфеллер выставил на посмешище моего судебного исполнителя, и я собираюсь привести его в этот зал, чтобы восстановить уважение к суду»3. Рокфеллер, вероятно, обнаружил юридические преимущества показаний, потому что неожиданно связался с судьей Лэндисом из Питтсфилда и добровольно принял повестку.