Бесси и Чарльз сильно увлеклись друг с другом, друзья говорили, что они почти безрассудно влюблены. Возможно, тайная помолвка состоялась еще в 1885 году, когда Бесси было девятнадцать лет, а Чарльзу – двадцать три. Чарльз был удивительным молодым философом, идеальной мыслящей машиной, живущей в холодном мире абстракций. В 1885 году он с отличием окончил Гарвард, где стал учеником и другом Уильяма Джеймса. Чарльз и Джордж Сантаяна, две звезды философии Гарварда, основали философский клуб и оказались естественными соперниками за Стипендию Уолкера, которая оплачивала два года обучения в Германии. Сантаяну так ошеломил интеллект Стронга, что еще до объявления победителя он убедил Чарльза поделить приз. Стипендию присудили этим двум примечательным студентам с пониманием, что они разделят деньги.
В 1886 году, после того как Бесси окончила Женскую семинарию в Райе, Джон и Сетти искали подходящий колледж для нее, а доктор Стронг сопровождал их по колледжам Вассар, Смит и Уэллсли. То, что Рокфеллеры в конечном итоге остановились на Вассаре, во многом связано с тем, что волевой доктор Стронг возглавлял его совет попечителей. Так как у Бесси имелись проблемы с глазами и ей было сложно читать, доктор Стронг специально договорился, что она пропустит вступительные экзамены и разделит комнаты с подругой, которая будет читать ей вслух. Когда жить с Бесси решила Кейт Стронг, казалось связь между двумя семьями становится нерушимой – разумеется, этого и желал преподобный Стронг. Он реализовал и другую стратегическую цель: Рокфеллер стал попечителем Вассара и воздвиг здания, носящие имена Стронга, Дэвисона и Рокфеллера.
Бесси, единственная из дочерей Рокфеллера, посещавшая колледж, вероятно, была умной и упорной, раз преодолела свои трудности с глазами. Немногие сохранившиеся ее письма представляют нам полную жизни привлекательную молодую женщину. Наверное, ее можно назвать самой красноречивой из детей Рокфеллера, она очень любила музыку и была милосердна к бедным. Как сказал один друг: «Бесси была изящной розовощекой девушкой, оживленной, симпатичной и обаятельной»13. Джордж Сантаяна, познакомившийся с Бесси, только что окончившей Вассар, тепло вспоминал ее как «образец крепкого здоровья и благоразумия, миловидная, искренняя и пропитанная духом колледжа»14. Сантаяна всегда подозревал, что преподобный Стронг замыслил женить старшего сына на Бесси, чтобы привлечь миллионы Рокфеллера к своему любимому университетскому проекту. И по его мнению, Рокфеллер одобрял партию любимой дочери с «привлекательным молодым человеком, придерживающимся благородных принципов», который «никогда не разлучит ее с отцом ни в стране, ни в месте жительства, ни в крепких христианских чувствах»15. Если именно такие скрытые надежды возлагались на этот роман молодости, оба отца оказались жестоко разочарованы.
За интервал времени между выпуском из Гарварда и двухлетним пребыванием в Германии с Сантаяной, Чарльз прошел через духовный кризис, имевший глубокие последствия для семьи Рокфеллера. В течение двух месяцев он проповедовал в Салеме, штат Огайо, затем поступил в Теологическую семинарию Рочестера, где должен был выучиться на баптистского священника под бдительным присмотром отца. В первый год он исправно посещал молитвенные встречи и преподавал в воскресной школе, но рациональное Гарвардское образование теперь разъедало духовные догмы его детства. Позже Чарльз сделал ужасное признание, что потерял веру, когда правил одну из теологических книг отца. Человек умный, бесстрашно исследующий запретные мысли, Чарльз понял, что больше не способен принимать откровения свыше. Он пошел к отцу, сообщил, что не может оставаться в семинарии, и открыто объявил себя агностиком.
Преподобный Стронг пережил сокрушительный момент – позже он охарактеризовал его, как самое мучительное и суровое испытание в жизни. Будучи именитым баптистским теологом, он растил Чарльза своим преемником и гордился его интеллектуальными достижениями, уверенный, что они будут положены на службу веры. «Он обесценивает откровение, – сказал он о Чарльзе, с трудом пытаясь понять его вероотступничество. – Он скорее критичен, не конструктивен»16. Как только сын решил покинуть семинарию, не простивший его доктор Стронг даже отлучил его, распорядившись, чтобы Первая баптистская церковь Рочестера убрала «руку братства» с его сына, потому что тот «перестал верить в основы доктрины»17. Лишь позже доктор Стронг осознал, что отвращению Чарльза от церкви способствовал его собственный жесткий догматизм.
Тайное признание Чарльза, вероятно, поразило его отца на нескольких уровнях. Если потеря веры расстроит брак с Бесси, схема доктора Стронга, по которой Рокфеллер финансировал бы баптистский суперуниверситет в Нью-Йорке, также может пойти под откос; и кроме того, вероятно, под ударом окажутся будущие дары Рокфеллера Рочестерской семинарии. Когда Чарльз поверил свои душевные муки Бесси и когда Рокфеллер узнал, что жених его дочери радикальный вольнодумец, неясно. Из комментариев Сантаяны явно следует, что, пока Чарльз ухаживал за Бесси, Рокфеллер не подозревал о его еретических устремлениях и черпал комфорт в его здравых суждениях. Это наводит на мысли, не решили ли Огастус и Чарльз – один из-за денег, второй из-за любви, – не сговариваясь, скрыть пеленой молчания утрату Чарльзом веры.
Семейные связи придали доктору Стронгу смелости возобновить призывы за университет в Нью-Йорке. Он посмел вернуться к табуированной теме, когда Бесси еще только первый год училась в Вассаре. Письмо Рокфеллеру, отправленное в январе 1887 года, он начал словами верности обещаниям не касаться запретной темы, но теперь временные ограничения вынуждают его прервать долгое молчание. «Он годами преследует меня, и днем, и ночью, – вспоминал Стронг о своем предложении. – Я должен был держать рот на замке. Но годы идут, и мы торопимся на встречу с Богом»18. Теперь появились конкурирующие планы на строительство баптистского университета в Чикаго, и при мысли, что его обойдут, у доктора Стронга начиналась паника.
Рокфеллер отклонил увертюру, но затем подсластил пилюлю и дал еще пятьдесят тысяч долларов на семинарию. Он восхищался доктором Стронгом и не хотел испортить отношения, поэтому предложил поездить летом по Европе с Чарльзом и Бесси. Стронгу представился чудесный шанс продвинуть свою схему в интимной обстановке. «Он принял приглашение поехать в тур по Европе с господином Рокфеллером, главным образом, как он однажды сказал мне, чтобы использовать возможности, которые даст ежедневное общение на отдыхе, и развить свою великую тему и добиться участия господина Рокфеллера», – сказал один теолог, друживший со Стронгом19. В путешествии доктор Стронг намеревался познакомить Рокфеллера с великими европейскими университетами, чтобы разжечь его интерес к созданию американской школы.
На другой стороне Атлантики, в Германии, Джордж Сантаяна, разделивший Стипендию Уолкера с Чарльзом Стронгом, заметил невеселость друга. В январе 1887 года Сантаяна написал Уильяму Джеймсу, что Чарльз «очень скрытен во всех личных вопросах, так что, вероятно, вам больше известно о том, что беспокоит его»20. Месяц спустя Сантаяна сообщил Джеймсу, что «…не имеет представления о том, что случилось с [Чарльзом] этой зимой, кроме того, что, очевидно, он не в духе»21. Чарльз держал помолвку с Бесси в таком секрете, что, отправившись весной в Париж, не сказал Сантаяне, что собирается встретиться с Рокфеллерами. Сантаяна присоединился к группе в Лондоне, где они наслаждались празднованием юбилея королевы Виктории. Сантаяна встречал Бесси, и она ему понравилась, но его отталкивал Рокфеллер, который казался скрытным и алчным, раздумывая о способах продаж «Стандард Ойл» в Испании.
Воодушевленный их летними поездками, осенью доктор Стронг усилил давление на Рокфеллера. Он совершенно неверно истолковал особенности характера Рокфеллера. Там, где Рокфеллер предпочитал скромный подход, доктор Стронг зачастую держался властно, будто пытаясь бесцеремонно заставить поддержать проект. Стронг совершил непростительную ошибку, предположив, что Рокфеллер основанием университета мог бы восстановить свою репутацию. «У вас есть возможность обратить неблагоприятные суждения всего мира в благоприятные – и не только это – и войти в историю одним из величайших благотворителей мира»22.. Аргумент потерпел неудачу по совокупности преступлений: Рокфеллера возмущали любые упоминания его дурной славы, он не чувствовал необходимости очищать свою репутацию и восставал против любых инсинуаций по поводу его якобы эгоистично мотивированной благотворительности. Четыре дня спустя он решил отложить рассмотрение проекта доктора Стронга.
Тем временем ухаживание Чарльза Стронга за Бесси шло успешно, и через шестнадцать месяцев, 22 марта 1889 года Бесси Рокфеллер, двадцати трех лет, в жемчугах стоимостью восемь тысяч долларов, сочеталась браком с Чарльзом, двадцати семи лет, в главной гостиной на 54-й Западной улице, 4, обряд провел преподобный Огастус Х. Стронг. Это был самый пышный прием, какой когда-либо устраивал Рокфеллер, со ста двадцатью пятью гостями, любимых учителей и одноклассниц Бесси привезли из Вассара в частном железнодорожном вагоне. Наутро после свадьбы молодожены отплыли в Германию, чтобы Чарльз мог продолжить изучение философии, что объясняет, почему Бесси не закончила последний год в Вассаре. Кроме того она переживала психологические проблемы, первые нервные симптомы, из-за которых ее взрослая жизнь осталась огромной загадкой для потомков. В письмах Рокфеллер убеждал ее избегать любого излишнего возбуждения и напряжения, старомодный совет, который не поможет справиться с ее глубоко укоренившейся болезнью.
Преподобному Огастусу Х. Стронгу, подогревшему интерес Рокфеллера к пожертвованию на крупный баптистский университет, приходилось отражать планы конкурентов, за которыми стояли не менее горячие заступники. Самая многообещающая альтернатива, университет в Чикаго, предлагала воспользоваться уже существующим фундаментом. В 1856 году Стивен А. Дуглас передал десять акров (ок. 4 га) земли на основание небольшого Чикагского университета под эгидой баптистов. Университет истощил силы спустя ровно тридцать лет, став жертвой долгов и плохого управления. Многие его выпускники считали это позором баптистов и старались, в последнюю минуту, спасти заведение. Совершенно естественно, они обратились к Рокфеллеру, который помогал родственному учреждению, Теологической семинарии баптистского союза в пригороде Морган-Парк. Секретарь семинарии, Томас У. Гудспид, к сожалению, раскрыл Рокфеллеру планы спасения в неудачный момент, когда того безжалостно выслеживал доктор Стронг; следовательно, предложение было отвергнуто. Весной 1887 года, накануне европейского путешествия Рокфеллера, Гудспид вновь попытался выяснить мнение Рокфеллера, но титан вежливо отправил ему фрукты и цветы, но не деньги. Но Гудспид все-таки привлек внимание Рокфеллера к заслугам Чикаго как возможного места для великого баптистского университета.