14. Рокфеллер никогда не требовал признания за свои действия и предпочитал обходиться без огласки.
Поведение Стиллмана в панику отрицательно сказалось на его отношениях с Рокфеллером, который, будучи завален требованиями, выделил ему пять миллионов долларов. Рокфеллер считал, что хитрец Стиллман не только держал его деньги дольше необходимого, но и пустил не на укрепление банка, а на скупку акций по низким ценам. Рокфеллер при любых обстоятельствах был бы недоволен союзом «Стандард Ойл» и банка с Уолл-стрит, но после паники 1893 года из-за разочарования в Стиллмане стремление Уильяма размещать крупные счета в его банке вызывало новые дурные предчувствия. Один финансовый советник Рокфеллера, Генри И. Купер, в негодовании сказал ему: «Вам стоит серьезно поговорить!» – «Нет, господин Купер, мы ничего не будем делать, – спокойно ответил Рокфеллер. – Но мы этого не забудем!»15.
В ноябре 1887 году, слушая показания Рокфеллера перед новой Комиссией по торговым отношениям между штатами, Генри Демарест Ллойд увидел в свидетеле князя тьмы, воплощение зла. После он яростно строчил заметки, которые называл «Фанатичный Стандард Ойл», и сказать о Рокфеллере он хотел следующее:
«Он… грабитель… не поклонник свободы… царь плутократии, поклоняющийся собственной Власти денег над человечеством. Он никогда не пожертвует своими планами ради ограничений закона или патриотизма или филантропии… Его жадность, ненасытность текут, как Универсальный растворитель, и повсюду плавят для него в золото частное предпринимательство, общественную мораль, честь судий, доверие законодателей, дары природы. Он остановится, когда остановится – не раньше. Не тигр, а рысь… черты как у «джентльмена пирата» из романов, мысли холодные, безжалостные»16.
Убежденный, что «Стандард Ойл» это прототип всех трестов, два года спустя Ллойд принялся за крупное исследование, и, когда в 1894 года появилась книга «Богатство против Содружества», он был уверен, что общество готово к его откровениям. Накануне публикации он написал: «небо, кажется, шлет множество знаков, что время для появления такой информации наступило»17.
Элегантный Ллойд, известный как «миллионер-социалист», длинноволосый, с очками в тонкой оправе и мягкими усами, выглядел слегка артистично. Он дружил с Клэренсом Дэрроу, Джейн Аддамс, Юджином Дебсом и Букером Т. Вашингтоном. За него поднимали тосты многие литераторы, а Роберт Льюис Стивенсон назвал его «очень способным умным парнем» и утверждал, что «он пишет самые качественные статьи из всех, кто мне известен в Америке»18. Ллойд, франтоватый реформатор, посещал собрания профсоюзов в пенсне на золотой цепочке, сером цилиндре и до блеска начищенных ботинках. Когда он поддержал анархистов, обвиненных в бунте на Хеймаркет в Чикаго 4 мая 1886 года, его разъяренный тесть и совладелец «Чикаго Трибьюн» лишил его наследства и передал свое имущество в управление опекунам для детей Ллойда. Поддерживая образ жизни нарядного миллионера, а фактически трубадура радикальных идей, Ллойд полагался на доход жены.
Со временем Ллойд стал более радикальным. С мессианским мироощущением, он был неразборчив в симпатиях к Крестовым походам. Он, начав как либерал свободного рынка, затем обратился к социализму, профсоюзам, рабочим кооперативам и утопическим коммунам. Однажды он назвал себя «социалистическим-анархическим-коммунистическим-индивидуалистским-коллективистским-кооператором-аристократическим демократом» – и это только на закуску19. Мало какое дело в арсенале прогрессиста – от нападения на тарифы до поддержания передачи коммунальных служб муниципалитетам и до сражений с потогонными фабриками – ускользало от его широких взглядов. Как Карл Маркс, он верил в неизбежное крушение капитализма, который считал коррумпированным и ненасытным. Как и Маркс, он считал, что конкуренция ведет к монополии – долгожданный шаг, так как это «необходимый и несомненный шаг к национальному и международному сотрудничеству»20.
Ллойд вернулся к «Стандард Ойл» – предмету своей статьи 1881 года в «Атлантик Монтли» – по нескольким причинам. Разочарованный тем, что закон Шермана не сумел обуздать монополии, он высмеивал его как «Антипрофсоюзный закон», просто хитрость «всемирного сговора власти денег, безумной от жадности и фанатичной, с целью вновь поработить рабочих»21. Теперь у него был обширный материал, поднятый правительственными расследованиями против «Стандард Ойл». Он вытянул сведения у небольшой армии ненавистников Рокфеллера, в их числе у Джорджа Райса, Льюиса Эмери и Роджера Шермана, и взял судебные записи и стенограммы слушаний, которые разложил по всем ящикам в своем доме в Уиннетке, недалеко от Чикаго. Когда один знакомый навестил его, Ллойд сказал: «Я докажу, что Джон Д. Рокфеллер самый эгоистичный узурпатор из всех живших на земле»22. Со страстью Достоевского он заполнял блокноты пламенными обличительными речами против американской плутократии, называя Рокфеллеров и Вандербильтов членами «жестокого, эгоистичного, плотоядного, недальновидного стада»23. Списки сенсационных заголовков, которые он составлял для своей книги о «Стандард Ойл» – включая «Мерзость Бытия», «Фонтаны тьмы» и «Варвары бизнеса», – говорили не меньше о его разгоряченном воображении, чем о тресте24. На самом деле Ллойд говорил так много и так напыщенно, что предпринимателям несложно было отмахнуться от него, несмотря на его часто точные озарения.
В «Богатстве против Содружества» о «Стандард Ойл» не говорилось ни одного доброго слова. Ллойд собрал все смутные голословные утверждения против треста и напечатал их как святую истину. Там, где Ида Тарбелл позже изобразила Рокфеллера и его войско как великолепных предпринимателей, хотя и аморальных, Ллойд описал их, как наглых преступников, которые всего достигли благодаря дьявольским деяниям. Позже, говоря в частном порядке о «преступном характере» руководителей «Стандард Ойл», он настаивал, что они «должны находиться в местах заключения»25. Книга, как и его статья в «Атлантик Монтли», кишела ошибками и грубейшими искажениями – например, он изобразил Ротшильдов агентами «Стандард Ойл» за границей. Обвинив Рокфеллера в искусственных недопоставках, чтобы взвинтить цены на керосин, Ллойд не разглядел, что трест, наоборот, поддерживал свое доминирование удержанием низких цен и периодически включался в хищническое ценообразование. Ллойд возвышал любых предпринимателей, выступающих против Рокфеллера, даже самых жадных и никчемных.
Однако при всей ее слабости книга оказала глубокое и продолжительное влияние на общественное мнение и считается классическим произведением «разгребателей грязи». Ллойд был великолепным стилистом, его сладкоречивая проза захватывала читателей. Каждый абзац звал к оружию26. Каковы бы ни были прорехи в его аргументации, он ясно и понятно изложил сложную историю, особенно когда дошло до важности железнодорожных скидок для подъема «Стандард Ойл». Заявив, что «Саут импрувмент компани» не умерла, а превратилась в генеральный план Рокфеллера, он заложил последовательность доводов для Иды Тарбелл. Книге придал силу и политический посыл Ллойда: «Свобода производит богатство, а богатство уничтожает свободу»27. По мере того как мощь треста покрывает рябью общество, сказал он, она коррумпирует каждый уголок страны. Благородный эксперимент американской демократии подрывают коммерсанты, которые стали сильнее государства и контролируют его избираемых представителей. «Наша система, такая справедливая в теории и так щедро дарившая счастье и процветание в ее первое столетие, теперь, следуя уделу систем, становится искусственной, технической, коррумпированной»28.
В «Богатстве против Содружества» Ллойд опустил все имена, хотя Рокфеллер, Флаглер и другие слишком хорошо угадываются. Имя «Стандард Ойл» ни разу не упомянуто и обычно обозначено как «нефтяное объединение» или другим эвфемизмом. Эта техника защищала Ллойда от обвинений в преследовании, хотя сам он предпочел высокопарное объяснение: «Представляется крайне важным, чтобы книга сохранила характер иллюстрации мотивов и результатов нашей коммерческой цивилизации, а не была атакой на конкретную корпорацию или группу людей»29.
Рукопись Ллойда с трудом нашла издателя. Марк Твен, тоже тогда державший собственное издательство, отказал из уважения к своему близкому другу Генри Х. Роджерсу. Твен написал жене: «Я хотел сказать [Ллойду], что единственный мужчина, который мне небезразличен в этом мире; единственный мужчина, на которого мне не наплевать; единственный мужчина, который потратил столько пота и крови, чтобы спасти меня и моих близких от голода и позора, это дьявол из «Стандард Ойл»… но я этого не сказал. Я сказал, что вообще не хочу книгу; я хочу выйти из издательского дела»30. К счастью для Ллойда, он добился страстного спонсорства другого литературного светила, своего бывшего редактора из «Атлантик Монтли», Уильяма Дина Хауэллса, потрясенного вердиктом против Рокфеллера. «Я думаю, это чудовищное беззаконие, историю которого вы рассказываете, свершилось в наше время, и настолько ужасающе, настолько возмутительно, что я вынужден останавливаться после каждой главы и переводить дух»31. Хауэллс направил Ллойда в «Харпер энд Бразерз», которые согласились издать книгу, если автор значительно сократит ее, заплатит за публикацию и гарантирует продажу полутора тысяч экземпляров – сделка, которую мог себе позволить только богатый радикал.
Книга, опубликованная в 1894 году, за год выдержала четыре переиздания и разошлась приличным тиражом в восемь тысяч экземпляров в первые десять месяцев. Среди похвал звучали и неприятные нотки. «Нэйшн» начал свой едкий обзор словами: «Эта книга примечательный пример грубого риторического преувеличения», – и охарактеризовал книгу, как «пятьсот страниц дичайшего бреда»32