мерцающими над ней. Музыка прозрачная, плывущая... как долгий сон, подкрадывающийся к Роуз,
- она уже чувствует покой и умиротворенность.
Наезд: лицо Роуз бледное, как лица мертвецов. Она кажется плывущей в пустоте в
галлюцинаторном состоянии. Роуз знает, что умирает. Ее губы едва шевелятся, когда она поет
обрывок песни Джека:
РОУЗ:
— Едет Жозефина в крылатой машине...
Глазами Роуз: звезды. Так, как будто мы никогда их не видели. Млечный путь распростерся от
горизонта к горизонту.
Вспыхивает падающая звезда... линия света пересекает небеса.
Ужать на Роуз снова: мы видим, что ее волосы покрыты инеем. Ее дыхание так неглубоко, что она
почти парализована. Роуз переводит взгляд от звезд к воде.
Глазами Роуз... Медленное движение: звезды пересекает силуэт лодки. Роуз видит в лодке
медленно гребущих людей, они вынимают весла из сиропной воды, оставляя невесомые
жемчужины-звезды плавать в воздухе. Голоса людей звучат медленно и искаженно.
Потом луч фонаря направляется на нее, и яркий свет рассекает воду, освещая ряды трупов. Это
заставляет ее выйти из состояния покоя и пошевелиться. Лодка на расстоянии 50 футов проходит
мимо. Люди не замечают ее.
Роуз опускает голову, возвращаясь к Джеку. Она видит, что ее волосы примерзли к дереву под ней.
РОУЗ:
(едва слышно)
— Джек.
Свободной рукой она прикасается к его плечу. Джек не реагирует. Роуз мягко поворачивает его
лицо к себе. Оно покрыто инеем.
Он кажется мирно спящим.
Но он не просыпается.
Роуз может лишь смотреть на его лицо, пока сознание возвращается к ней.
РОУЗ:
— О, Джек.
Вся надежда, воля и дух оставляют ее. Роуз смотрит на лодку. Она теперь удаляется, голоса
слабеют. Роуз провожает ее взглядом.
Она закрывает глаза. Она так слаба, и кажется, нет причины даже пытаться спастись.
Но потом... она решительно открывает глаза.
Роуз неожиданно поднимает голову, надламывая лед, когда отрывает свои волосы от дерева. Она
зовет, но ее голос так слаб, что они не слышат ее. Лодка уже не видна, фонарь, как звезда,
безнадежно исчез. Она пытается вдохнуть поглубже и зовет снова.
292. В лодке.
Лоу ничего не слышит позади. Он указывает на что-то впереди, поворачивая румпель.
293.
Роуз пытается двигаться. Она осознает, что ее рука действительно примерзла к руке Джека. Она
дышит на нее, растапливая лед, и нежно разъединяет их руки с легким звяканьем.
РОУЗ:
— Я не сдамся. Я обещаю.
Она освобождает его, и он тонет в черной воде. Джек кажется исчезнувшим, как дух,
возвращающийся в какой-нибудь нематериальный мир.
Роуз скатывается с плавучего обломка и погружается в ледяную воду. Она плывет к телу главного
офицера Уайлда и хватает его свисток. Потом она начинает дуть в свисток изо всех сил. Звук
свистка неожиданно раздается над безмолвной водой.
294. В лодке №14.
Лоу оборачивается на звук свистка.
ЛОУ:
(поворачивая румпель)
— Гребите назад! Туда! Жмите!
Роуз продолжает дуть, когда лодка подходит к ней. Она все еще дует, когда Лоу вынимает свисток
из ее рта. Они затаскивают ее в лодку. Роуз соскальзывает внутрь, и они торопятся укрыть ее
шерстяными одеялами...
Раствориться:
295. Интерьер. Операторная. «Келдыш».
Крайне крупный план на старое морщинистое лицо Роуз. Сегодняшний день.
СТАРАЯ РОУЗ:
— Пятнадцать сотен людей были в море, когда «Титаник» затонул. Двадцать лодок плавали
неподалеку, и только одна из них вернулась. Одна. Шестерых вытащили из воды, считая меня.
Шестерых из тысячи пятисот.
Пока она говорит, камера медленно перемещается по лицам спасательной команды «Келдыша»,
включая и Лизи. Лавит, Бодин, Бьюэл, другие... события, происшедшие здесь 84 года назад, как
никогда потрясли их. Своим рассказом Роуз перенесла их на «Титаник» за несколько часов до
катастрофы, и они впервые почувствовали себя расхитителями гробницы.
Впервые Лавит даже забыл спросить о бриллианте.
СТАРАЯ РОУЗ:
— А потом 700 человек в лодках просто ждали... ждали, чтобы умереть, ждали, чтобы жить, ждали
отпущения грехов, которого никогда не будет.
Раствориться:
296. Экстерьер. Спасательные шлюпки. Открытое море.
Предрассветные сумерки.
Сопоставление: камера движется по лицам спасенных.
Раствориться: другая лодка, еще одна, в лодках мы узнаем лица уцелевших: Исмей в трансе, лишь
дрожит и смотрит... Кэл, отпивающий из стильной фляжки, предложенной ему истопником с черным
лицом... Рут тихо покачивается, обхватив себя руками.
297.
В лодке №14: наезд: Роуз лежит закутанная. Видно только ее лицо, белое, как луна. Мужчина
рядом с ней подпрыгивает, крича и указывая куда-то. Скоро все видят и взволнованно
приветствуют что-то. С позиции Роуз всё молчит, движения замедлены.
В замедленной тишине мы видим Лоу, зажигающего зеленую сигнальную вспышку и
размахивающего ею, пока все поздравляют друг друга. Роуз не реагирует. Она плывет по обратной
стороне этих человеческих эмоций.
Раствориться:
298. Экстерьер. Спасательные шлюпки. Открытое море. Рассвет.
Золотой свет заливает белые лодки, которые торжествуют в спокойном море, отражающем ясное
небо. Всё, что их окружает, похоже на флотилию плавающих кораблей, но это айсберги.
«Карпатия» стоит неподалеку, и лодки гребут к ней.
Раствориться:
299. Экстерьер. Спасательные шлюпки. Океан. Монтаж
«Карпатии». День.
Картины растворяются одна в другой: маячит корпус корабля с надписью «Карпатия», видимой на
обшивке бака... Роуз, покачиваемая морем, наблюдает за происходящим, ее лицо
бессодержательно... Моряки помогают спасшимся подняться по веревочной лестнице к дверям
мостика... Две женщины на корабле плачут и обнимают друг друга... Всё молчаливо, всё в
замедленном движении. Есть только музыка - нежная и печальная, отчасти элегичная, отчасти
гимническая, отчасти заунывная песня любви, утерянной навеки.
Картины продолжают следовать под музыку... Роуз вне времени, вне себя садится на «Карпатию»,
едва способная держаться на ногах... Ее укутывают в теплые одеяла и дают горячий чай... Брюс
Исмей поднимается на борт. У него лицо и глаза проклятого.
Исмей идет вдоль холла, ведомый моряком по направлению к каюте врача. Он проходит сквозь
ряды сидящих и стоящих вдов, сквозь строй осуждающих взглядов.
300. Экстерьер. Палуба. «Карпатия». День.
15 часов дня. Кэл в поисках Роуз изучает лица вдов, расположившихся на палубе. Палуба
«Карпатии» переполнена людьми и даже поднятыми с «Титаника» шлюпками. На крышках люков
навалены груды спасательных жилетов.
Кэл шагает по направлению к корме. Стюард, заметив его смокинг, подходит к нему.
СТЮАРД КАРПАТИИ:
— Не думаю, что вы найдете здесь кого-нибудь из ваших людей, сэр. Тут только третий класс.
Кэл игнорирует его слова и подходит к группе потерпевших, заглядывая под шали и одеяла, и идет
от одного лица к другому.
Роуз потягивает горячий чай. Ее глаза фокусируются на Кэле, пока он ее ищет. Кэл едва узнает ее.
Роуз выглядит как беженка, ее спутанные волосы нависают над глазами.
РОУЗ:
— Да, я выжила. К несчастью для тебя.
КЭЛ:
— Роуз... твоя мать и я искали тебя...
Она поднимает руку, останавливая его.
РОУЗ:
— Пожалуйста, не надо. Не говори ничего. Просто слушай. Мы заключим сделку, и, может быть, ты
поймешь что-нибудь. На сей момент ни ты для меня не существуешь, ни я для тебя. Ты не будешь
искать встречи со мной и не будешь пытаться меня найти. В ответ я сохраню молчание. Твои
поступки прошлой ночью никогда не выйдут из тени, и ты сохранишь свое положение, к которому
так усердно стремился.
Роуз кидает на него проницательный взгляд, такой же холодный и жесткий, как лед, который
изменил их судьбы.
РОУЗ:
— Тебе ясно?
КЭЛ:
(после длинной паузы)
— Что я скажу твоей матери?
РОУЗ:
— Скажи ей, что ее дочь погибла вместе с «Титаником».
Она встает, повернувшись к перилам, как будто прогоняя его. Мы видим расчувствовавшегося Кэла.
КЭЛ:
— Ты дорога мне, Роуз.
РОУЗ:
— Драгоценности дороги. Прощайте, мистер Хокли.
Мы видим, что в тот момент, только в тот момент он узнал, что он действительно любит ее.
Через мгновение Кэл поворачивается и уходит.
СТАРАЯ РОУЗ:
(за кадром)
— Я тогда видела его в последний раз. Он, конечно, женился и унаследовал миллионы. Обвал 28-го
года сильно ударил по его интересам, и он покончил с собой, выстрелив себе в рот в том же году. В
газетах писали, что его дети передрались за его имущество, как гиены.
301.
Угол на Роуз, стоящей у перил «Карпатии» в 9 вечера 18 апреля. Она смотрит на статую Свободы,
такую же, как в наши дни, встречающую ее своим светящимся факелом. Статуя выглядит так, как
описывал ее Фабрицио.
302.
Позже «Карпатия» высаживает пострадавших на Кьюнард пирс, пирс 54. Около 30 тысяч людей
собрались в доке и заполнили прилегающие улицы. Магниевые вспышки фотографов мелькают как
маленькие бомбы, озаряя удивительно живописную картину.
Несколько сотен полицейских удерживают толпу. Док переполнен друзьями и родственниками,
официальными лицами, спасателями и прессой...
Репортеры и фотографы толпятся повсюду... заполнив все проходы, скопившись на крышах
автомобилей и грузовиков... это бум 1912 года вокруг средств массовой информации. Они
толкаются и пытаются потеснить охранников, перекрикивая друг друга вопросами.
Роуз, накрытая шерстяной шалью, идет с группой пассажиров третьего класса. Иммиграционный