Они уже успели провести здесь рекогносцировку, и ранее этот небольшой коттеджный поселок представлялся им довольно крепким орешком. Это не прикладбищенская фирма, куда они вломились без предварительной разведки. Они решили, что тут действовать нужно лишь после того, как стемнеет, потому что для действий в дневное время суток у них явно недоставало силенок.
Два или три коттеджа были еще не достроены, и кажется, в них пока никто не жил. Общая ограда, как это принято в элитных поселках. На фоне других строений в «новорусском» стиле выделяется мрачноватое трехэтажное здание из темно-красного кирпича, с элементами квазиготической архитектуры и узкими, высокими и стрельчатыми, напоминающими бойницы окнами. Участок, на котором стоит этот смахивающий на крепостное сооружение дом, дополнительно обнесен высокой кирпичной стеной. Въезд на территорию тоже почему-то автономный.
Водитель притормозил у металлической брамы, створки которой тут же разъехались в стороны, открывая им проезд на территорию «крепости».
«Начнем поиски отсюда, с этого „домишки“, — подумал Карахан, держа палец на спусковом крючке лежащего у него на коленях автомата. — Ну а там будет видно… »
— Спокойно… — прошептал Волков водителю «Фронтеры». — Приспусти стекло и покажи ему свое личико.
От сторожки к ним шел охранник… и вел на поводке ротвейлера. К счастью для всех, он находился слева, со стороны водителя. Ротвейлер, что-то учуяв, вдруг рванулся на поводке, но не залаял звонко и оглушительно, как это сделала бы, к примеру, та же овчарка, а принялся угрожающе рычать.
— Заглохни, тварь!! — выругался охранник, сильно дернув поводком, который был у него намотан на кисть правой руки. — Охренела псина… своих не признает!
Водитель, чуть приспустив стекло, пробормотал негромко:
— Привет, Леша…
— Здорово! — сказал охранник (он лишь мельком взглянул на водителя и тут же схватил ротвейлера за ошейник, потому что тот продолжал рычать и рваться с поводка). — К ноге, Абрек!! Закрой пасть! Сдурел… Слава, вы опоздали на десять минут!
— Да, опоздали… — как-то вяло сказал водитель. — Счас… надо начальству доложиться…
— Едь к дому! — прошептал Волков. — Спокойно… не дергай машину…
Он догадался, что водитель «Фронтеры» не поднял тревогу лишь по одной причине: у ворот дежурит лишь один охранник и если бы он попытался его как-то предупредить, то двое «пассажиров», вооруженных автоматами, уложили бы их прямо на месте.
А вот теперь нужно быть начеку…
На площадке перед «готическим» домом стояли три машины: два джипа и микроавтобус марки «Форд». В узких, похожих на крепостные бойницы окнах первого этажа горел свет. От ворот их отделяло теперь шагов тридцать, но ротвейлер продолжал бесноваться, и его задушенное хрипение было слышно даже в салоне «Фронтеры».
Да, по корме у них этот чертов охранник с явно учуявшей что-то неладное собачкой.
Справа, метрах в двадцати, находится какое-то строение… Хозпостройка? Гаражные боксы? Есть ли там кто из людей?..
Слева, шагах в пятнадцати от оконечности дома, вырастает высокая кирпичная стена.
Едва водитель заглушил движок, как из дома вышел какой-то парень в простеганном свитере защитного цвета, перекрещенном ремнями амуниции, поддерживающей наплечную кобуру с пистолетом.
Охранник, с трудом сдерживая хрипящего на поводке Абрека, тоже двинулся от ворот в их сторону.
Волков не столько увидел, сколько почувствовал, как вдруг напрягся всем телом водитель «Фронтеры»… Последний набрал в легкие побольше воздуха… приготовился выметнуться вон из машины и громким окриком предупредить коллег об опасности.
В салоне «Фронтеры» — довольно звучно — раздалось «тах!»… и еще один громкий «хлопок» — Волков дважды выстрелил в водителя, сначала через спинку его кресла, затем, чуток привстав, сверху, в черепушку…
Рванув дверцу со своей стороны, он выбрался из машины на площадку перед домом.
Справа от него, заметно скрадываемые глушителем, послышались щелчки одиночных выстрелов: «тах!»… «тахх!!»… «тахх!!» Парень, который спускался к ним по лестничке с перилами, дернулся, как ужаленный, затем, нелепо взмахнув руками, свалился на нижних ступенях.
Волков так и не врубился, осознанно ли спустил с поводка своего Абрека охранник или же ротвейлер сам вырвался… но эта тварь с оскаленными клыками неслась сейчас прямо на него!
Он успел выстрелить, когда этот четырехногий убийца уже отталкивался своими мощными лапами, изготовившись к прыжку. В секунду отшатнулся, как тореадор, пропускающий мимо себя разъяренного быка. Страшное животное, чью массу сразу не смогла остановить пуля калибра 5, 45 мм, угодившая ему в грудь, просвистело мимо. Резко развернувшись, Волков всадил еще одну пулю в широкий, как у какого-нибудь брателлы, загривок ротвейлера.
С той стороны, где находился Карахан, прозвучало подряд три или четыре одиночных выстрела. Волков увидел краем глаза, как рухнул на дорожку охранник, который бежал к ним со стороны ворот: пока его напарник воевал со злобной псиной по кличке Абрек, Герман успел — за компанию к вышедшему из дома — завалить еще и этого охранника.
Карахан первым метнулся к входной двери.
Волков дважды «пошевелил» выстрелами тело охранника, распростертое на асфальтированной дорожке, ведущей к дому от ворот (береженого бог бережет).
Потом шмальнул еще раз в башку ротвейлеру, который, впрочем, и без того уже не подавал признаков жизни.
Поднимаясь по ступеням, сделал контрольный в голову другому охраннику.
И тут же, прикрывая тылы Карахана, устремился внутрь этого похожего на крепостное сооружение дома.
В коридор через неплотно закрытую дверь одного из помещений первого этажа доносились — вполне явственно — мужские голоса.
Когда вслед за ним в коридор проник Волков, Герман сначала приложил палец к губам, затем кивнул в сторону дверей, за которыми сейчас находились как минимум двое.
Оттуда же доносился какой-то невнятный бубнеж (кажется, там был включен телевизор, но громкость его приглушена).
Волков тихонько просквозил мимо него и занял позицию в конце коридора, возле лестницы, ведущей на второй этаж дома.
Те двое, что находились сейчас в помещении столовой, явно не слышали той возни, что происходила только что у парадного, и пока ни о чем не подозревали.
— Это же сущий беспредел, Валера! — донесся из-за неплотно закрытой двери чей-то грубый голос. — Тему, говорят, на циркулярке, как кабана, пополам распилили! Цех был весь кровищей забрызган… как на бойне!
— Ничего, Саня, разберемся! — ответил ему другой. — Сам видишь, пошли какие-то напряги, но это временно!
— Москвичку эту, наверное, все равно в расход выведут?
— Начальство решит. Скажут исполнить ее — сделаем!
— А потом займемся теми отморозками, что так жестоко приговорили Тёму Завадского…
— Мы это дело пробьем, Саня, не сомневайся… На лоскуты порежем! Я в общем-то и сейчас догадываюсь, кто за всем этим может стоять. Лучше бы я ему не ствол с бабками подложил, а растяжку в его хате поставил! Что-то перемудрили здесь умники, мать их так!
Герман скосил глаза на Волкова. Тот жестом показал ему, что он может действовать. В наплечной кобуре Кара-хана, оттягивая правое предплечье, затаился до поры тяжелый двадцатизарядный «стечкин». От кругляша ПБС, навернутого на дуло «Калашникова», все еще не остывшего после недавней стрельбы, несло кисловатым запахом пороха и железной окалиной.
— Чего-то смена опаздывает, — донеслось из-за двери. — Непорядок, однако.
— А какая нам с тобой разница, Саня? У нас-то с тобой ненормированный рабочий день.
Ломов уставился на человека, который неожиданно вырос на пороге столовой, где они на пару с Фоминым уминали бутерброды с ветчиной, запивая еду чаем из больших полулитровых кружек.
Фомин, сидевший спиной к дверям, резко обернулся и тоже, бледнея на глазах, уставился на Карахана.
— Значит, Фомин, это ты мне «беретту» подбросил?! — спросил Карахан, дав возможность каждому из присутствующих здесь заглянуть поочередно в черный зрак его «калаша».
Он сделал пару шажков в сторону (Миша, остававшийся в коридоре, теперь держал через дверной проем на мушке Ломова), не спуская глаз с Фомина, под левой мышкой которого торчала рукоять пистолета.
— Кто меня подставил?! — не повышая голоса, спросил Герман. — Кто отдал приказ?! Стреляю на счет «три».
— Э-э-э… Карахан… давай поговорим, — рыскнув глазами на Волкова, чья фигура ему хорошо была видна через дверной проем, Фомин, сузив глаза, вновь уставился на Германа. — Ты же в Конторе работаешь… на государственной службе…
— Раз…
— Ну ты ж не бандит, в натуре?!
— Два…
— Черняев! — выпалил Фомин, весь как-то напружинившись, словно перед броском. — Верь мне!
— Знаю! Кто заказал, я спрашиваю!
Фомин смотрел уже не ему в глаза и не в черное отверстие глушителя, а на палец Карахана, который плотно обжимал спусковой крючок.
— Через Шацкого все шло! — выпалил Фомин. — Кто-то из верхов вашу Контору заказал!
В следующую секунду Ломов, утробно зарычав — в своей прошлой жизни он наверняка был тупым ротвейлером, — вскочил из-за стола, пытаясь одновременно с этим вырвать из кобуры свой пистолет.
Фомин тоже вскочил на ноги, рывком пытаясь уйти влево, подальше от дверного проема — откуда в его приятеля уже полетели раскаленные кусочки свинца, — и тоже попытался обнажить ствол…
Помещение столовой наполнилось звуками частых, злых, упругих хлопков. Всадив по инерции «контрольку» в голову Фомину, Карахан едва не сплюнул от досады себе под ноги.
— Черт!.. — пробормотал он. — Про москвичку-то я забыл у них спросить…
Отправив Волкова постоять на стреме, Карахан принялся в темпе осматривать дом.
На двух верхних этажах свет отсутствовал, и там, кажется, не было ни одной живой души.
Едва он спустился на первый этаж, как вновь нарисовался Миша Волков и передал ему связку ключей, которую он обнаружил при охраннике, которого Герман завалил на ступенях дома.