– Что-то она тебе ответила? – спросила я.
– Нет. Ты позвонила. Она тебя пригласила. Я стала расспрашивать, кто ты. Но хоть с тобой я познакомилась. Вася, что мне делать?
Я знала, что Нина Эдуардовна теперь не пустит Ольгу на порог. То есть охрана жилого комплекса не пустит. И никакую квартиру покупать Ольгиному сыну не будет.
«Пригрози, что пойдешь в полицию», – напечатала Калерия Юрьевна.
– И что я там скажу? Что мой отец отправился в колонию сидеть вместо дяди Эдика? А нашей семье все годы за это деньги платят? Да меня саму еще посадят за это. Или Нинка поможет меня засадить.
«Надо искать Эдуарда», – напечатала бабушка.
– Где?!
Я лично считала, что мой свекор, которого я никогда в жизни не видела, уже давно живет за границей. Наверняка сделал пластическую операцию. Он вполне может руководить бизнесом оттуда. То есть Нина может поддерживать с ним связь по скайпу, электронной почте, они могут вместе руководить компаниями, или отец может просто давать ей какие-то советы, консультировать.
– Бабушка, ты деда узнаешь, если увидишь? – Алиса повернулась к Калерии Юрьевне.
Свекровь пожала плечами. Они не виделись очень много лет. И Эдуард Леонидович может сейчас выглядеть как угодно!
– Наверное, Слава с Иваном считают отца мертвым… – задумчиво произнесла я.
– Вовик точно считает, – сообщила Ольга. – И да, думаю, что они все тоже. Не стали бы дядя Эдик с Нинкой давать лишнюю информацию кому-либо. Все присутствовали на похоронах. Кроме Славы, который в психушке был. Потом Слава с Иваном унаследовали усадьбу. Вовик очень злился на отца, что тот над ним фактически посмеялся в завещании. И с чего им-то думать, что он жив? Зачем ему с ними связываться? Он и при жизни, то есть до тюрьмы, не общался с детьми, кроме Нинки. С Нинкой бизнес был, она в него пошла. А остальные своей жизнью жили. Он иногда помогал, и все. Вася, ты можешь у Нинки спросить про отца?
– Ты считаешь, что она мне ответит?! Она меня просто пошлет подальше.
– А про их бизнес ты ничего не знаешь?
– Только что Нина Эдуардовна занимается нефтепродуктами и у нее есть асфальтовый завод. Вроде еще что-то есть. Ах да, сельскохозяйственную технику она производит. Я никогда в это не вникала. И какая тебе разница?
– Вовик сейчас пытается выяснить, ведется ли какая-то нелегальная деятельность на экокурорте.
– Предположим, выяснит. Что дальше?
– Вместе к Нинке пойдем. Вовик – жалованье ежемесячное требовать, а я квартиру.
– Но она вроде не имеет отношения к экокурорту! Там же Славик с Иваном заправляют!
– Дядя Эдик там жил. Много времени проводил. Наверное, я в свои выходные составлю компанию Вовику.
– Зачем?!
– Надо разобраться. Вася, квартира нужна! Не могу видеть невестку! А ребенок родится – орать будет. У нас же слышимость, как у вас. Пожить хочу нормально! Хоть когда-нибудь. Хотя бы комнату свою иметь!
Вскоре Ольга уехала, обещала звонить. Перед отъездом обняла всех нас, включая Прохора и Федота. Прохор, как серьезная собака, возмутился, а Федот ткнулся носом Ольге в щеку.
– Молодые съедут – заведу енота, – заявила обретенная родственница. – Поможешь мне выбрать? Чтоб здоровенький был?
Глава 18
Когда я вечером пошла выгуливать Прохора, встретила соседа с четвертого этажа. Я знала его с детства, по возрасту он годился мне в отцы. Он жил с родителями в трехкомнатной квартире, только не «распашонке», а в обычной трешке, со стандартными для наших домов двумя смежными и одной изолированной комнатами. Защитив диссертацию, он пошел работать в агентство недвижимости, бросив науку, которой занимался. Риелтором он стал с единственной целью – заработать на собственную квартиру. Мать его была очень властной женщиной, ее муж и Колин отец тихо пил, а Коля хотел устраивать личную жизнь, что было невозможно, проживая с мамой. На квартиру он заработал, быстро женился (а ему было уже за сорок). Супругой стала бухгалтер из того же агентства, которая пошла в сферу недвижимости с той же целью. Его отец умер лет десять назад, мать проживала одна в последние годы, к ней ходил социальный работник. Наши бабки усиленно критиковали сына, в особенности после его ответа одной любопытствующей на вопрос, что он будет делать, если мать сляжет. Коля сказал, что отправит мать в пансион. Квартиру сдаст, арендной платы и большой «блокадной» пенсии хватит на приличный пансион. Наши бабки его поносили так, что и до меня информация дошла. Меня один раз остановили на улице и сообщили: «Ты представляешь, Вася…» Представляю. А что, нужно свою жизнь положить на мать, которая изводила всегда? Жениться не давала, все время критиковала? Все было не так! Коля живет со своей семьей, довольно далеко от нас, к себе лежачую старуху взять не может, переехать в наш дом тоже не может. Два раза в день ездить не получится, сиделка обходится дороже, чем пансион. Я ухаживаю за лежачей матерью, но, во-первых, у меня с ней были другие отношения, во-вторых, мне некуда деться. У меня нет пятидесяти тысяч в месяц даже на самый дешевый пансион. В социальный не берут, если есть дети. У всех разные ситуации, у всех разные отношения. Есть милые старушки, которым хочется помогать, а есть злобные, вечно всем недовольные самодурки, которые изводят всех родственников, и родственники мечтают от них отделаться. В каждой избушке свои погремушки!
– Ой, как хорошо, что я тебя встретил, Вася! – воскликнул Николай. – Ты так и работаешь ветеринаром?
Я кивнула.
– Вася, кошку надо пристроить.
– Какую?
Коля сообщил, что его мать умерла две недели назад. Жила она с кошкой десять лет. Коля не может взять ее к себе, так как у младшего сына астма. У социального работника уже четыре кошки – к своей собственной добавились три от умерших старушек. Приюты переполнены. Но это я и без Коли знаю. Хочешь сдать – плати пять тысяч в месяц (хотя бывают разные варианты). Коля не был на это готов.
– Выбросить не могу, усыпить не могу. Если бы лето было – отвез бы на дачу, она бы там пристроилась к кому-то, а сейчас уже дело к зиме идет. Вася, помоги!
– Кто ее сейчас кормит?
– Соседка из двухкомнатной. У ее дочери тоже астма, как у моего сына. Она мне и сказала, чтобы я к тебе зашел.
– А с квартирой что собираешься делать?
– Сдавать. Только ее надо отмыть, все разобрать, ремонт сделать… Как подумаю – худо становится. Там такие авгиевы конюшни…
– Ты все еще в агентстве недвижимости?
– Бог с тобой! – замахал руками Коля. – Не нужно мне больше этой собачьей работы. Вернулся в НИИ. Платят мало, но занимаюсь тем, чем хочу заниматься. Я же пенсию уже успел оформить. И мы в свое время с женой купили офисное помещение, сейчас сдаем. И вот квартиру хотим сдать.
– Сдай с кошкой, – предложила я. – Сразу обговаривай этот момент.
– Я бы сдал и тем, кто квартиру приведет в божеский вид! За первые два или три месяца денег бы не брал! Вася, может, у тебя есть какие-то знакомые, которых этот вариант заинтересует?
«Сына и невестку Ольги?»
– Я готов к переговорам и разумным уступкам, – продолжал Коля. – Продавать не хочу. Лучше постоянный доход. Жаль, что учебный год уже начался, а то бы студентов каких-то нашел. Да и дети скоро вырастут, оглянуться не успеем. Отселять надо будет.
Коля оставил мне свой телефон, я ему свой, и мы с Прохором отправились домой.
Практически сразу же позвонил Антоний.
– Мэрилин выгоняют из квартиры. До конца месяца они должны ее освободить.
– Какую Мэрилин? Ты о чем?!
Мэрилин звали мать Джейсона Роули. А клуб, за который играл баскетболист, в настоящее время отбывающий пятнадцать суток наказания, больше не собирался снимать ему квартиру. С какой стати клубу тратиться на бывшего игрока? Автомобиль, выделенный Джейсону Роули, клуб уже забрал. Правда, Джейсон успел купить внедорожник для мамы, на котором она рассекала по нашему городу и его окрестностям, знакомясь с достопримечательностями, о существовании которых и не подозревала в своей Америке.
– Она тебе звонила?
– Да. И такого понаписала у себя в Facebook…
Оказалось, что мама Джейсона Роули – очень популярный блогер. У нее есть свои страницы в Facebook и Instagram – и везде по паре миллионов подписчиков. Конечно, пишет на английском, русских подписчиков почти нет. Она начинала писать о своих сыновьях – баскетболисте и музыканте, а в последнее время пишет еще и о своих впечатлениях от России. Антоний посоветовал мне почитать взгляд афроамериканки на нашу действительность. Но по поводу клуба она высказалась абсолютно правильно. Хотя их ведь тоже можно понять…
В моей жизни неоднократно бывали такие совпадения: кому-то нужно сдать квартиру – и появляется человек, которому как раз требуется квартира. Если очень нужны деньги, на самом деле нужны, на серьезное дело, и ты готов работать – появится возможность заработать. Она появилась у меня, когда мне требовались деньги на лечение сына.
Я рассказала про соседа Колю, про квартиру, про то, что ее нужно убрать, про кошку. Но переехать можно хоть завтра.
– Сейчас перезвоню, – сказал друг.
Потом я связалась с Колей, затем напрямую с Мэрилин, мы договорились, что Мэрилин с Колей встретятся перед дверьми нашего подъезда завтра в девять утра. Потом Коля поедет в свой НИИ, а мы с Мэрилин, если ее устроят условия, останемся. Я позвонила еще подруге Варьке и спросила, не желает ли она сделать сюжет про обиженных афроамериканцев.
– Чтобы наших спортсменов потом точно ни на какие соревнования не допускали?
– А при чем здесь наши спортсмены? Там же вроде дело в допинге? А тут какой допинг? Тут «узбек-киргиз не работал, чиновник воровал».
Варька сказала, что, по ее мнению, западные спортивные чиновники (и не только спортивные) ищут какой угодно повод, чтобы как-то уесть нас – не допустить спортсменов на соревнования, не дать выступать под российским флагом, а только под олимпийским, не дать звучать российскому гимну в честь побед представителей России, не дать России проводить крупнейшие международные соревнования, а еще неплохо бы оштрафовать, дисквалифицировать, как-то унизить, ущемить.