Уже поздно пытаться что-то изменить, и сейчас не получится воспользоваться ни одним из запасных вариантов. Его обложили, как чёрного медведя в горной пещере — выхода не просматривается. Похоже, это конец.
Какая ухмылка судьбы… Всего неделя прошла с того момента, как он прорвался сквозь барьер, отделявший его от физического бессмертия. А уже сегодня ему суждено умереть злой смертью. И спасения, судя по всему, нет, так как достигнутое с таким трудом бессмертие на этом этапе гарантирует ему только защиту от старения. А оружейная сталь, магия, яд или некоторые болезни вполне способны отправить его на следующее перерождение.
Однако его душа теперь может покидать тело и довольно продолжительное время существовать вне его, а потому… Да! Ещё не всё потеряно! Выход есть. Он потеряет почти всё, но его душа выживет и обретёт новое тело!
Поместье штурмовали Нефритовые Воины, элитная гвардия Императора Жёлтых Небес. Атакующих прикрывали нерушимые магические щиты придворных магов Императора. Джи Кань прекрасно отдавал себе отчёт в том, что бессилен перед штурмующими. Он не мог сражаться с ними всеми одновременно — силы несопоставимы.
Поэтому ему остаётся только бежать, бросив всё, что нажито непосильным трудом. Проклятая жадность, всё из-за неё…
И это чудесное тело, которое он столетиями холил и лелеял. Тело, прошедшее через бесчисленные тренировки и укрепляющие обряды. Тело, которым он по праву гордился. Его, к сожалению, тоже придётся бросить.
Когда псы Императора ворвутся в этот зал, им достанется лишь его бессвязно мычащая и пускающая слюни телесная оболочка. Они могут делать с ней всё что угодно, хоть голову рубить… Ему будет всё равно, ибо душа его к этому моменту будет уже далеко. Может быть, даже и не в этом мире.
Придётся начинать всё с самого начала. Но ничего, он справится, дайте только срок.
В голове проворовавшегося чиновника сложился план, весьма дерзкий, но всё же имеющий некоторые шансы на успех.
Джи Кань Чан тряхнул головой и, поднявшись со своего парадного кресла, направился к изящному шкафчику, на полках которого теснились причудливые статуэтки из яшмы, слоновой кости, чёрного дерева и красной меди, а также какие-то шкатулки, затейливые подсвечники и прочие мелкие безделушки.
Даос, не раздумывая, хищным движением схватил уродливую фигурку, изображавшую адского демона Лоу-ча. Улыбнувшись своим мыслям, он быстрым шагом подошёл к стоящей поодаль жаровне, наполненной раскалёнными углями. Пошевелил ноздрями и, вдохнув пахнущий пряными травами горячий воздух, сел на изящный раскладной стул, стоявший рядом.
Джи Кань немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, после чего начал действовать — разгрёб бронзовым совочком горячие угольки, очистив от них небольшой участок жаровни. Потом аккуратно поставил на расчищенное место нефритового демона. Уродливая морда вдруг начала недовольно гримасничать, вызвав на бледном лице даоса слабую улыбку.
В другой ситуации Джи Кань наверняка проявил бы больше эмоций, но сейчас ситуация к безудержному веселью никоим образом не располагала. Следовало поторапливаться.
Как только статуэтка начала показывать первые признаки жизни, он обильно обсыпал её слабо светящимся порошком. Соприкоснувшись с раскалённой бронзой, зелье заискрило, словно новогодний фейерверк, и окутало статуэтку адского демона густым облаком ароматного дыма.
Почти сразу после этого из радужного облака раздался раскатистый троекратный чих, а потом прозвучал на редкость гнусавый голос, судя по всему, принадлежавший этой самой расчихавшейся статуэтке:
— Младший внимает старшему.
— Ну что, ты готов к разговору? — поинтересовался даос деловым тоном.
— Да, — надсадно прохрипела приплясывающая на раскалённой жаровне миниатюрная фигурка демона.
— Что, жарко? — даос, невзирая на обстоятельства, не смог удержаться, чтобы хоть немного, да поглумиться над мелкой нечистью.
Но время всё-таки поджимало, а потому он продолжил говорить, не дожидаясь ответа:
— Я могу отпустить тебя, но не бесплатно, разумеется…
Приплясывающий на горячей бронзе демон вопросительно посмотрел в лицо мучителя.
— Так отпускай быстрее, чего ты ждёшь-то? Не сомневайся, я сполна заплачу, — отреагировал он, продолжая смешно подпрыгивать. — За свою свободу готов отдать любые деньги… — тут он на секунду задумался, — в разумных пределах, разумеется, — видимо, Лоу-ча счёл своё первое предложение излишне щедрым, — а то тут у тебя, знаешь ли, жарковато. Даже жарче, чем у нас, в аду. Намного жарче.
— Ох, извини, извини, — сказал даос посмеиваясь. — Кстати, тебе ничто не мешает покинуть эту жаровню и переместиться в более прохладное место… Да хоть бы на этот столик.
Он явно издевался над пленённым давным-давно демоном, так как тому на любое действие требовалось недвусмысленное разрешение хозяина. Поэтому он даже раскалённую жаровню без разрешения Джи Каня покинуть не мог.
— А так можно было, что ли⁈ — возмущённо заорал демон, одновременно перескакивая с жаровни на столешницу.
Перепрыгнув, Лоу-ча по инерции сделал несколько шагов по полированной поверхности, оставляя вяло дымящиеся лунки следов на изысканном лаковом покрытии.
— Теперь можно, — хмыкнул даос, с удивлением отметив про себя, что порча столика его ничуть не расстроила. — Так, повторяю на всякий случай…
Демон обратил свою клыкастую морду к говорящему, всем своим видом подчёркивая заинтересованность.
— Выполняешь моё поручение, и, если выполняешь его надлежащим образом, то я подарю тебе свободу, — Джи Кань посмотрел на демона, в глазах которого плескались недоверие и надежда, смешанные в равных долях. — И да, ты здорово удивишься, но деньги меня сейчас интересуют в последнюю очередь.
Этот демон, будучи закованным в священный нефрит, простоял на полочке лет полтораста, а может и поболее. Подобное времяпрепровождение ему изрядно надоело, так как все эти годы он находился в сознании, но будучи надёжно обездвиженным. А ещё последние лет пятнадцать у него невыносимо свербело в носу, видимо, от набившейся пыли… И ведь чихнуть-то он не мог, физически не мог — нефритовые статуэтки не чихают.
Будучи демоном ада, он в своё время принимал деятельное участие во всевозможных пытках, коим подвергались души грешников для того, чтобы отправиться на очередное перерождение уже очищенными от прегрешений. И пытки эти были поистине ужасны.
Но все они бледнели перед той пыткой, что он терпел последние пятнадцать лет. Пятнадцать лет испытывать непреодолимое желание чихнуть и не иметь такой возможности! По сравнению с пережитыми мучениями даже пытка регулярно падающими на голову каплями казалась бедняге менее жестокой.
— Младший слушает, — прогнусил Лоу-ча, продолжая приплясывать на месте, но теперь не от жара под ногами, а из-за банального нетерпения.
— Обстоятельства складываются так, — начал даос, — что мне необходимо сменить не только место жительства, но и тело. Причём срочно.
— Ага, понимаю, — гнусно ухмыльнулся демон, прислушиваясь к шуму битвы, которая к этому времени уже переместилась со стен во внутренний двор, — тут для тебя действительно становится несколько неуютно. И то, что ты сейчас отказываешься от денег, меня не удивляет, хотя о твоей непомерной жадности даже у нас в аду ходят анекдоты.
— Так вот, слушай меня внимательно, раб, — одёрнул даос обнаглевшего демона, — мне нужно подходящее тело, в которое моя душа сможет без помех вселиться.
— Понятно, — говоря это, демон стал неуловимо походить на сантехника, который готовится слупить с простоватого клиента кучу денег за смену прокладки в подтекающем смесителе, — значит реципиент нужен, правильно? И что я за это получу, ну, кроме уже озвученного?
«Какой, однако, эрудированный демон у меня на этажерке стоял, — мысленно умилился даос, — слова-то какие, оказывается, знает…» — вслух же он рыкнул: — Не наглей! Ты же об этой свободе полтораста лет мечтал… Так что давай этим и ограничимся. Или хочешь возразить? Так ты у меня не единственный, знаешь ли, — и он кивнул в сторону полочки с многочисленными статуэтками.
— Ну, — разочарованно вздохнул демон, — попытаться-то стоило, — и тут же перешёл к вопросам по существу. — Ладно, какие будут требования к телу? И, может, ещё какие особые пожелания?
— То-то же, — сказал Джи Кань, характерным жестом потирая руки. — Мужчина, желательно молодой…
— Насколько молодой? — демон начал вникать в детали. — Молодость, знаешь ли, понятие относительное, неопределённое такое.
— Это у женщин после восемнадцати оно неопределённым становится, — парировал даос, — мне же нужен парень. Не младше четырнадцати и не старше двадцати. Физически крепкий, без хронических заболеваний, с крепкими и эластичными энергетическими меридианами. И со здоровой нервной системой.
— Это понятно, — важно кивнул Лоу-ча. — В какой локации предпочтительнее искать? И какое общественное положение должно быть у реципиента?
— Положение реципиента… — задумался на секунду даос, — главное, чтобы он рабом не был, а остальное уже не так уж важно. Хотя, чем выше его семья успела вскарабкаться по социальной лестнице, тем лучше. А что касаемо локации… — даос задумчиво прислушался к звукам боя, которые становились всё отчётливее и громче, — главное, чтобы она располагалась за пределами этого мира.
Действительно, Император Жёлтых Небес обладал абсолютной памятью и отвратительным характером. И потому Джи Кань Чан решил не рисковать, ибо Император мог при желании запросто разыскать его где угодно, а уж в этом мире, так и подавно. И всё равно, в какую бы щель беглая душа коррумпированного даоса не забилась, её найдут и приволокут на императорский суд.
Это желание у Императора, несомненно, появится, когда ему доложат о том, что главный вор ускользнул от справедливой кары, пожертвовав ради этого даже своим телом, оставив его преследователям, подобно ящерице, отбрасывающей хвост. А постоянно оглядываться в ожидании неминуемой императорской мести на протяжении всей оставшейся вечности Джи Кань Чан не имел никакого желания.