— Проходи, Ян, — Ху Линь приветливо улыбнулась и сделала приглашающий жест
Оставив безмолвных стражей за спиной, я проследовал за лисичкой, которая отвела меня в небольшой трапезный зал, где и стоял стол, ломившийся от яств.
— Ну-ка, дай мне нюхнуть, чем тут пахнет, — попросил меня Джекии. Я медленно втянул в себя воздух, в котором витали ароматы ожидающей меня еды, дав даосу допуск к своим обонятельным рецепторам.
— Вот это есть можно, — выдал результаты своего анализа мой внутренний китаец, — ты это, — сформулировал он просьбу, — подключи меня и к вкусовым рецепторам, а?
— Хочешь вкус вспомнить? — внутренне посмеиваясь поинтересовался я.
— Ну да, — немного смущаясь признался даос, — соскучился я по ощущениям-то…
— Хорошо, — не согласиться на эту просьбу было бы просто бессердечно, ведь мой внутренний китаец и так существовал в очень ограниченном ментальном пространстве и любые человеческие ощущения были для него редким и изысканным удовольствием.
За едой болтали о пустяках, я даже анекдоты какие-то рассказывал. Но вот, трапеза закончилась, и со стола исчезли блюда и тарелки — пришло время пить чай.
Вот за чаем-то и начался тот разговор, ради которого я сюда и пришёл. И начал его я:
— Почтенный Хо, — обратился я к хозяину заведения, — не будет ли грубостью с моей стороны поинтересоваться вашими стратегическими жизненными планами?
— А что побудило тебя задать мне подобный вопрос? — дядюшка Хо хитро так улыбнулся, а я про себя отметил, что жизнь состоит сплошь из вопросов, которыми отвечают на вопросы же. И так до бесконечности, покуда кто-нибудь не начнёт действительно отвечать.
— Дело в том, — вздохнул я, — что у меня созрело предложение, которое, на мой взгляд, может изменить в лучшую сторону будущее и для вас, и для ваших внучек. Кстати, а какого бы вы хотели для них будущего?
— Ты умеешь озадачить, — теперь пришёл черёд старого китайца вздыхать и напрягать мозговую мышцу, — дело в том, что я, при всей моей любви к ним, не могу пока подобрать для них таких вариантов жизненного пути, двигаясь по которому они получили бы шанс на развитие и долгую жизнь.
— Деда! — возмутилась Ху Линь, которая, согласно моим наблюдениям, была гораздо более импульсивной, нежели сестра, — ты хочешь сказать, что мы с сестрой вообще никуда не годимся?
— Внученьки мои, — дядюшка Хо выглядел… виноватым!
Я примерно предполагал, что у него не чётких планов, поскольку он числится в бегах, а внучки, в силу своей природы, имеют очень низкие шансы выжить в этом мире без поддержки, покуда не войдут в силу:
— Вы у меня самые замечательные, но разговор сейчас зашёл очень серьёзный, и я прошу вас на время нашего обсуждения отбросить эмоции… Сейчас вам кажется, что всё хорошо, и что так оно и будет продолжаться дальше…
— А… что-то не так? — встревожилась Ху Линь.
— А вы понимаете, что я, по сравнению с вами, вовсе не вечен? — этот вопрос шокировал обеих сестричек.
Всё правильно, для детей и внуков родители, любимые бабушки и дедушки представляются бессмертными, то есть они всегда были рядом, продолжают оставаться рядом, и так будет всегда и во веки веков!
И понимание того, что жизненный путь каждого из них рано или поздно прервётся, уходит далеко на периферию сознания и воспринимается, как нечто невероятное…
— Но, дедушка… — Ху Мэй попыталась что-то возразить, но старик её прервал:
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, девочка моя… — он улыбнулся грустно, понимающе и, в то же время, очень по-доброму, — но моя кончина не за горами. Ещё два или три десятка лет, и придёт мой черёд, — он пригубил чаю, прикрыл глаза и продолжил говорить тихим голосом, — Но худшее кроется не в том, что я умру и уйду на следующее перерождение — это естественно и закономерно. Таков порядок вещей в подлунном мире. Самое же худшее, это то, что с моей смертью будет безнадёжно исковеркана ваша с сестрой жизнь, он посмотрел на притихших внучек, кивнул мне, мол, тоже слушай, и продолжил, обращаясь, в первую очередь к внучкам:
— Вы же помните о том, что вы не люди, — девчонки посмотрели на меня, и почему-то взгляды их были слегка тревожными, — и помимо обычной еды вам нужна энергетическая подпитка. Эту подпитку вы можете получать из пилюль, подобным тем, которые изготавливает уважаемый Ян, — старик кивнул на меня, — но они очень, очень дороги. И, кроме этого, ещё вы можете питаться только жизненной энергией других существ.
— Дедушка, ты намекаешь на то, что если ты умрёшь, мы лишимся и этой пространственной аномалии, и доступа в наш заповедный мир? — спросила Ху Мэй.
— И это тоже, — подтвердил старик, — если бы это было возможно, то я бы передал вам свои знания и умения, но… — тут он поднял свой взгляд на девчонок и долго смотрел в их немного испуганные лица, — но у вас, в отличие от вашей матери, нет ни малейшей склонности к магии.
— Может быть ты, всё-таки, ошибаешься? — с какой-то болезненной надеждой спросила Ху Линь.
— К сожалению, я не ошибаюсь, — старик был расстроен. Ему этот разговор не доставлял никакого удовольствия, однако он отдавал себе отчёт в том, что очень может быть в результате этого разговора будет найден какой-то выход из текущей ситуации, — так что, если я умру — а это рано или поздно произойдёт… Вам ничего не останется, как начинать охотиться на людей… А люди… люди считают, что находятся на вершине пищевой пирамиды… И очень жёстко разбираются с теми, кто видит в них пищу… И сколь бы вы ни были сильны, вам не победить.
— Значит, — с обречённостью в голосе спросила Ху Мэй, — выхода нет?
— Тогда, может быть, лучше выпить яду, и не мучиться? — а это уже Ху Линь начала погружаться в депрессию.
— Ага, — хмыкнул я, причём в хмыканье моём трагизма не было ни на грош, — а ещё можно убить себя ап стену 1…
Тут на мне скрестились взгляды всех присутствующих, и мне показалось, что даже упыри Цзян-Ши смотрят на меня с явным осуждением.
— Ну что вы на меня смотрите, как на преступника? — улыбнулся я, — своей последней фразой я просто хотел дать вам понять, что не так уж всё и плохо, по крайней мере, у меня есть, что вам всем предложить. А вот как вы к этому моему предложению отнесётесь — это уже только ваше дело.
— Мы с удовольствием послушаем тебя, — объявил дед похоронным голосом.
Похоже, он не верил, что у меня может быть дельное предложение, приняв которое его небольшое семейство получит возможность избежать неминуемой, как ему казалось, катастрофы.
— Итак, я начну с самого предложения, — для того, чтобы акцентировать внимание на словах, которые только собираюсь произнести, я обвёл всех пристальным взглядом, — а заключается оно в том, что я предлагаю вашему роду принять вассальную клятву и стать вассалами рода Карповых.
— Ну да, предложение сформулировано предельно ясно и понятно, — дед кисло улыбнулся, — только вот что оно нам даст?
— Ну, во-первых, я смогу заняться обучением ваших внучек, — обозначил я первый большой плюс, — да и вообще, ваши проблемы станут моими.
— А чему ты можешь научить моих внучек? — удивился дядюшка Хо, — не забывай того, что им не дано оперировать маной, да и сам ты большой магической силой, — тут он скептически хохотнул, — мягко говоря, похвастаться не можешь.
— Так, почтенный Хо, вы же маг, а потому способны почувствовать, используется ли магия в непосредственной близости от вас? — я опять собирался продемонстрировать свою способность, не задействуя ману, приводить различные мелкие предметы в полную негодность.
— Конечно я непременно почувствую, если кто-то рядом начнёт магичить, — прозвучало это у него, как само собой разумеющееся.
— И замечательно, — я загадочно улыбнулся.
Ну, по крайней мере, я так думаю, что улыбка у меня вышла загадочная. До Моны Лизы мне конечно, далеко, но хоть что-то у меня получиться должно было. Я обернулся к Ху Мэй:
— Принеси сюда какой-нибудь горшок, — попросил я, после чего добавил, — ну или не горшок — главное, чтобы эту вещь было бы не жалко.
— Одну минуту, — отозвалась лисичка, и тут же исчезла. Но и минуты не успело пройти, как она вернулась, и в руках у неё была старая тыквенная фляга:
— Пойдёт? — она недоверчиво на меня смотрела и, вероятно, пыталась понять, что это я такое задумал.
— Сойдёт, — фляга действительно на роль мишени вполне себе подходила, — поставь-ка её во-о-он у той колонны, — и я вытянул для верности руку, показывая, куда эту флягу следовало пристроить.
— И что ты собираешься делать? — прям-таки сочась скептицизмом поинтересовался старик.
— Сейчас вы всё узнаете, — пробормотал я, удерживая руку в направлении несчастной фляги и сосредотачиваясь, — сейчас я кое-что сделаю, а вы следите за тем, применяю я магию, или обхожусь без неё.
Средний дантянь за доли секунды набрал обороты и шарик очищенной ци разнёс эту несчастную тыкву в клочья, разлетевшиеся по всему залу. Ещё и лужица на полу образовалась — что-то там на донышке, видать, ещё плескалось.
— Как ты это сделал? — не терпящим возражений тоном поинтересовался старик. Мне так и хотелось ответить, что мол каком кверху… Но сдержался из уважения к сединам дядюшки Хо.
— А вы помните, почтенный Хо, как вы мне советовали забыть про ци, и практиковать только работу с маной? — пришёл мой черёд отвечать вопросом на вопрос.
— Ты хочешь сказать… — дед завис, так как его картина мира сейчас претерпевала значительные изменения. И вид у него был каким-то… потерянным, что ли?
— Ага, так ему и надо, — злорадствовал Джекки, — будет знать, как с пренебрежением отзываться о великом Лао Цзы!
— Уймись уже, — обратился я к даосу, — не отвлекай, мне надо продолжать обработку своих будущих соратников.
— Но этого просто не может быть, — громким шёпотом произнёс дядюшка Хо, обращаясь, наверное, к самому себе.
— Почтенный Хо, — я сказал это довольно громко, рассчитывая вывести старого китайца из транса, — это была просто маленькая демонстрация того, чему я смогу обучить твоих внучек…