– Поэтому вы просто истребляете их?
– Их истребляем не мы, – устало возразил Конхобар. Пыл его на глазах угасал. – А ловчие.
Морриган помолчала, кусая губы.
– Почему тогда напали на вас?
– Возможно, Трибунал для них – слишком серьезная угроза, и начать решили с малой. Возможно, существа древней крови как-то узнали о том, что мы тренируем ловчих. – Конхобар смотрел на нее из-под сведенных бровей, однако его взгляд по-прежнему был проницательным и цепким. – Что будешь теперь делать?
Морриган покачала головой.
– Не знаю. В чем вы точно правы, так это в том, что существа древней крови, если они этого хотят, могут оставаться совершенно неуловимыми. В диких лесах и в Пропасти обитают десятки древних. Как мне искать тех, кто на вас напал? – Она помолчала. – А что будете делать вы? Искать путь в Юдоль Безмолвия?
– Нет, Морриган. Пока я могу наблюдать за миром живых, пусть даже через крохотную щелку, я останусь. Хочу увидеть, чем это все закончится.
– Что «все»?
Складка меж бровей Конхобара стала глубже.
– Сам не знаю. Но духам и демонам отчего-то неспокойно. Со мной они не говорят – увещевать не умею, а свою силу по пути сюда я растерял. Одно знаю точно: что-то грядет. Связано ли это с моей смертью и смертью моих ребят, я не знаю. Однако времени теперь у меня достаточно.
Пробормотав неловкие и бессмысленные слова прощания, Морриган с облегчением выскользнула в мир живых. Тот встретил ее запахом крови и тишиной, которую нарушал звенящий в ее голове голос Конхобара.
«Что-то грядет».
Глава 14. Чужая война
Морриган решила идти до конца в своем упрямстве и желании помочь человеку, который помощи, в общем-то, не просил. А потому она целых десять минут потратила на то, чтобы разговорить Дэмьена и выпытать причины, заставившие его покинуть общину берсерков. Успехом ее старания, однако, не увенчались.
Выглядел Дэмьен неважно – темные круги под глазами, пустой взгляд. Все признаки бессонницы налицо. Неужели все из-за обвинений в убийстве Лоусона?
Возможно, поэтому на остроты и язвительные реплики его не хватало. Сегодня тактикой берсерка был уход в глухую защиту, что значит – хмурое молчание. Морриган не сдавалась и, почувствовав второе дыхание, собралась уже было нападать с новыми силами, как амулет зова на груди требовательно задрожал.
На стене гостевого зала возникло лицо Ника.
– Что-то случилось?
Ник, судя по бледному виду – еще одна жертва бессонницы, кивнул.
– Ночью было совершено новое нападение, похожее на предыдущее – от тех, что назвали себя Дикой Кровью. Я подумал, ты должна знать.
Сидящий в кресле Дэмьен напрягся. Что уж говорить про нее.
– Еще один лагерь? – медленно спросила Морриган.
– Нет. Тюрьма Трибунала. Всю охрану перебили. Действовал кто-то быстрый и незаметный, предположительно – бааван-ши в связке с отвлекающими ланнан-ши.
– Но как они вообще могли проникнуть внутрь? Охрана же там бешеная. – После секундной паузы Морриган добавила: – Была.
– Хороший вопрос.
– А хороший ответ на него будет?
Ник покачал головой.
– Не от меня точно.
– Как обычно, – вздохнула Морриган. – Все приходится делать самой.
Несмотря на язвительный тон, ее не покидала тревога. Итак, атака на лагерь Картрай – не единичный случай. Кто бы ни стоял за нападениями на подконтрольные Трибуналу ведомства, они всерьез взялись за дело.
– Какова вообще цель нападения? Простая демонстрация собственных сил?
– Нет. Во всяком случае, не только, – отозвался Ник. – Они освободили всех, кого пленил Трибунал. Выпустили всех полуночных ведьм и колдунов.
Морриган сглотнула. Перевела взгляд на Дэмьена, напряженно наблюдающего за разговором.
– И что произошло? Где они сейчас?
– А как ты думаешь, раз тюрьму Трибунала превратили в гладиаторскую арену? – невесело усмехнулся Ник. – Сначала отступники выместили свою злобу на надзирателях и тюремных служащих, помогая Дикой Крови закончить начатое. Потом ринулись кто куда. Одни – то ли несправедливо обвиненные, то ли просто более сообразительные – уже залегли на дно. Другие словно впали в неистовую ярость. И уже не смогли остановиться.
– Кенгьюбери… – сдавленно сказала Морриган.
Тюрьма находилась за пределами города, но что такое расстояние для тех, кто способен призвать временный портал и кому плевать на правила, установленные Трибуналом, который они помогали уничтожать?
Морриган могла сколько угодно скитаться по Ирландии, сколько угодно жить в Пропасти и считать себя ее частью, но Кенгьюбери навсегда останется для нее родным и любимым городом.
Городом, который какие-то слетевшие с катушек твари пытаются разорвать в клочья.
Дэмьен порывисто поднялся с кресла. Принялся широкими шагами мерить пространство, как делал всякий раз, когда что-то выводило его из равновесия.
«Тебе-то что до Верхних городов? И до одного конкретного города?» – промелькнуло в голове Морриган раздраженное.
– Сначала полуночные колдуны вместе с существами древней крови осадили резиденцию Трибунала, потом напали на здание суда, – глухим голосом продолжал Ник. – Там шел процесс над одним из отступников. Всю охрану перебили. Многие люди, пытаясь выбраться из зала суда, пострадали в давке.
Морриган прикрыла глаза. Как много невиновных погибнет, пока Дикая Кровь вершит собственную справедливость? Скольким придется страдать за чужую правду?
«Они, вероятно, не считают ее чужой. Считают, что действуют во благо каждого… Вот только каждого не спросили».
Они ответственны за смерть надзирателей, которые просто выполняли свой долг, защищая город от таких вот сумасшедших. За смерть случайных, попавших под горячую руку прохожих. За смерть ребенка, затоптанного насмерть, пока толпа в страхе бежит прочь от озверевших полуночников.
– Я буду держать тебя в курсе, – пообещал Ник, и его лицо исчезло со стены.
Морриган его не услышала. Стояла, сжимая и разжимая кулаки. Внутри закипала ярость – брошенная в сухой трут искра, превращенная в пожар. Дэмьен, о присутствии которого она успела забыть, замерев на мгновение, шагнул к ней.
– Это не твоя война, – непривычно мягко сказал он.
– Разве? А чья тогда? Кто защитит тех, кто… – Морриган осеклась, помрачнев.
«Решила стать героиней в развевающемся за спиной белоснежном плаще? Взгляни в глаза правде. Ты – не Ник. И даже не Клио. Ты – ведьма-отступница».
Или же такой ее нарекли другие? Если бы Морриган и впрямь не было дела до чужих ей людей, она бы не отказалась от полуночной силы и не стала бы охотницей.
Морриган поморщилась. Да что с ней такое? Сначала ноктурнизм как попытка уйти от полуночной магии, сейчас – отчаянное до зуда желание поймать проклятых Диких и устроить им знатную трепку. Неужели она, не отдавая себе отчета, пытается обмануть собственную природу? Изменить свой образ в чужих глазах? Притвориться кем-то иным, больше похожим на Ника и Клио – истинных защитников, людей, готовых жертвовать ради других?
Одно Морриган знала наверняка: она не хотела становиться похожей на мать, которая порой притворялась благодетелем, а в прошлом шла по головам и трупам. И в их семье, и в окружающем ее мире и без того достаточно лицемерия.
Выпав из реальности на время страстного мысленного монолога, Морриган вдруг обнаружила, что Дэмьен смотрит на нее. Странным, вдумчивым и проникновенным взглядом, будто ищет что-то в ее глазах или что-то для себя пытается понять.
– Что? – спросила Морриган резко – как всегда, когда не понимала чужие мотивы и готовилась предположить самое худшее.
По губам берсерка скользнула мимолетная усмешка, но взгляд он отводить не стал.
– Как я и говорил когда-то… Ты умеешь удивлять.
От его слов закололо кончики пальцев. Новым, иным зудом, вызванным желанием прикоснуться к его лицу, пробежаться подушечками пальцев по вытатуированным на висках кельтским символам. Пройтись по колкому ежику волос, сорвать рубашку и пройтись вдоль позвоночника по уже иным кельтским рунам. А потом и по всем другим татуировкам, незаслуженно оставшимся без ее внимания…
Не успела Морриган додумать окончание этой вожделенной сцены, как Дэмьен отстранился, остудив свой взгляд на несколько градусов. Как делал всегда, когда слишком сильно сближался с ней – и в прямом смысле, и в переносном. Будто боялся обжечься.
«Иди ты к демону, Дэмьен Чейз», – уже почти привычно подумала Морриган.
Вектор ее мыслей сменился очень быстро. Поднимаясь к себе, она прокручивала в голове разговор с Ником, разбирала его на мелкие детали, которые осматривала под невидимой лупой. Гнев снова разгорался в ней – топлива ему всегда хватало.
Ей нужно отвлечься. А кто справится с этим лучше, чем Файоннбарра? Правда, у Морриган были и другие мысли на этот счет. Но их она поспешила прогнать – решительно и беспощадно.
Лежа в постели, уютно устроившись на крепкой груди Файоннбарры и позволяя ласковым рукам перебирать ее волосы, Морриган спросила:
– Что сейчас творится в Кенгьюбери?
Даже живя в другом городе, колдун ночи не мог не знать, что происходит в столице графства.
Он тяжело вздохнул.
– Хаос, который вам, жителям Пропасти, хорошо знаком. Часть ирландцев в панике из-за бунта против Трибунала, часть – из-за людей, которые никак не могут проснуться.
Голос Файоннбарры прозвучал суховато. Рука замерла на ее затылке. Морриган безошибочно распознала момент для защиты и инстинктивно подняла щиты. Ощетинилась как кошка, которую погладили против шерсти.
– Разумеется, нам хорошо известно, что такое хаос. Мы привыкли убивать как минимум одного человека до завтрака, и трех – до наступления ночи, иначе день не удался.
– Морри…
– Особенно я, бывшая охотница. Люблю нападать на людей, на которых когда-то работала.
– Морри, извини. Мне не стоило этого говорить. Не стоило срываться на тебе злость на тех, кто все это устроил.
Слова Файоннбарры лишили Морриган дара речи. Она находилась в постели с человеком, способным извиниться и признать то, что был не прав. Не язвить, не отпускать колкие комментарии, не набрасываться в ответ…