Звучало волнующе. Морриган поерзала на месте, словно неусидчивая школьница в ожидании перемены. Или школьница с синдромом отличницы, нетерпеливо ждущая новый урок. Такой энтузиазм последний раз она испытывала разве что в детстве, когда Бадб только начала обучать ее азам полуночной магии. Кто мог представить тогда, что с подобным нетерпением и жадным любопытством она будет постигать рассветное колдовское искусство?
Уж точно не Бадб.
– Для начала попробуй дотронуться до теней вокруг тебя. Попробуй их почувствовать.
Морриган потянулась к теням и мыслями, и всем своим естеством. Дотронулась до той, что отбрасывала свеча на столе. Тьма, поселившаяся внутри, откликнулась на прикосновение к родственной энергии тени. Встрепенулась, как зверь в норе, учуявший запах дичи.
– А теперь искази тень – прикажи тьме внутри изменить ту, что снаружи.
Морриган кивнула.
– Даже не спросишь, как? – подняв брови, поинтересовался Файоннбарра.
– Инструкции, подробные техники и желание докопаться до сути – для таких, как Клио.
– Она тоже ведьма, верно?
– Сноходица. Талантливая, умная и любознательная рассветная ведьма.
На губах Файоннбарры заиграла улыбка.
– Что?
– Впервые слышу в твоем голосе такую нежность.
Морриган нахмурилась, привычно запирая искренность за высокими стенами из терновника. Но напоследок зачем-то добавила:
– Она – все для меня.
Файоннбарра кивнул – понимающе, как ей показалось. Тему развивать не стал. Однако он явно так просто это не оставит. Просто перед рассветом, когда они будут лежать в постели, а Морриган будет расслаблена и освобождена не только от одежды, но и от воздвигнутых ею же внутренних щитов, расспросит обо всем.
– Я не против правил в колдовстве, я ведь следую всем ритуалам… Просто есть моменты, когда я позволяю магии вести меня. Делать что-то интуитивно – или даже импульсивно. По наитию.
– Ноктурнизм во многом строится на ощущениях, поэтому таким интуитам, как ты, он подходит как нельзя лучше.
– А тебе? – заинтересовалась Морриган. – Как ты постигал его, еще совсем недавно будучи колдуном хаоса?
Файоннбарра задумался на мгновение.
– Практикуя магию хаоса, я чувствовал, будто себе не принадлежу. Мои решения не играли никакой роли – я был зависим и от самого Балора, и от его приспешников. Только подумай – мелкие демоны, которые в юдолях мира теней находились на нижней ступени иерархии, подчас полуразумные, подобные зверью, здесь, в мире живых ставили себя выше людей. И мы – колдуны, призвавшие демонов, своим поклонением и страхом лишь поощряли их, тешили их эго. И только ритуалы ноктурнизма позволили мне понять, что я – я сам – чего-то значу. Позволили почувствовать, что я могу взять магию под контроль. Что сила этой магии зависит, в первую очередь, от меня самого, а не от того, как много демонов снизойдет до меня и пожелает откликнуться на мой призыв, и насколько они будут слабы или могущественны.
«Брать магию под контроль. Эта ветвь и впрямь словно придумана специально для меня», – мысленно усмехнулась Морриган.
– Вдобавок благодаря ритуалу ноктурнизма я усмирил внутреннюю тьму. Она больше не может мною управлять, не может моими руками причинять страдания людям.
Морриган вздрогнула от неожиданности… и тоски в голосе Файоннбарры. Взглянула на него широко раскрытыми глазами. Даже зная, на что способны люди, ей с трудом верилось, что он способен сделать кому-то больно. Тот самый Файоннбарра, что смущается от ее взгляда и провокационных слов, что остается терпелив и спокоен даже когда у нее ничего не выходит и она готова разнести весь его дом по кирпичикам?
Однако ей хорошо известно, на какие ужасные поступки порой толкает людей прячущаяся до поры до времени внутри них тьма.
Наверное, Файоннбарра увидел в глазах Морриган понимание. В его мимолетной улыбке почудилась и благодарность, и облегчение. Показалось вдруг, что тоненькая ниточка связи, протянувшаяся между ними, окрепла. Два человека, объединенные тьмой – и той, что затаилась внутри них, и той, которой они пытались управлять.
Отбросив волосы на спину, Морриган собрала волю в кулак и снова коснулась пальцами тени от свечки на столе. Сфокусировалась на ней, заставляя весь мир сузиться до одной крохотной точки. Неторопливо сложила пальцы в щепоть. И, вытянув тень, закрутила в спираль, придавая ей форму ракушки.
– А теперь раздели тень. Разорви ее на мелкие клочки.
Морриган прислушалась к ощущениям, чтобы понять, что делать дальше. Несмотря на измененную форму, тень казалась слишком плотной и насыщенной.
«Где тонко, там и рвется».
Морриган мысленно заставила тень ослабнуть, истончиться. И когда та поддалась, с легкостью ее разорвала. По наказу Файоннбарры соединить клочки тени, вернув ей первоначальный вид, неожиданно оказалось сложней.
«Неужели я настолько привыкла разрушать?»
Она чувствовала, как рассветная сила утекает сквозь пальцы, но, стиснув зубы, удвоила усилия. В висках зарождалась пульсирующая боль. Наверное, и не стоило ждать невероятных результатов от первых практических занятий, но с каждой минутой, что тень оставалась разорванной, ее разочарование возрастало.
Морриган с раннего детства отличалась нетерпимостью и долгое время считала, что в ее желании получить все и сразу виновата Бадб – наставница, которая вечно ее подгоняла, порой требуя почти невозможного.
Но, вероятно, Морриган ошибалась. Нетерпимость – свойство ее натуры.
Наконец клочки тьмы слились воедино, сшились невидимыми нитями и сотканной из воздуха невидимой иглой. Тень вернулась на положенное ей место под свечкой. Морриган на мгновение устало прикрыла глаза.
– Что теперь?
Быть может, будь она ребенком, который впервые практикует магию, подобные чары привели бы ее в восторг. Их хватило бы, чтобы занять ее на долгое время. Она бы игралась ими, как котенок – клубком, пока не пресытилась бы. Но нынешняя Морриган – потомственная полуночная ведьма, посвятившая магии двенадцать лет, жаждала большего.
Файоннбарру позабавило ее нетерпение.
– Уверена, что хочешь продолжить?
Она твердо встретила его взгляд и лишь изогнула бровь, словно говоря, что ответ он и так знает.
– Хорошо. Усложним задачу. До сих пор ты управляла тенью, не отрывая ее от источника. Теперь попробуй украсть тень.
Файоннбарра ловко подкинул в воздух невесть откуда взявшееся яблоко. Поставил на подоконник, жестом указывая на образовавшуюся под ним тень.
– Обрати внимание на форму и размер тени, на ее цвет и глубину ее черноты. Воссоздай такую же тень на небольшом расстоянии от оригинала.
Настало время вопросов.
– То есть сделать ее копию?
– Верно. Сложность в том, что тебе нужно создать тень яблока без самого яблока.
– То есть просто переместить тень, оторвать ее от источника?
– Сначала – да, – загадочно отозвался Файоннбарра.
Морриган терпеливо – пока еще – вздохнула.
– Я правильно понимаю, что это – своеобразная разминка? Разогрев перед основным действом?
– Не соглашусь.
– Но как мне все это поможет? – Меж ее бровей образовалась озадаченная складка. – Сомневаюсь, что когда-нибудь мне на самом деле придется красть чью-то тень.
– Не зарекайся. Когда научишься сливаться с тенями и захочешь стать незаметной для врагов, тебе пригодится умение создавать тень там, где ее нет. Проложить тропу из теней…
– Чтобы пройти по ней незамеченной до нужной мне цели, – кивнула Морриган. – Поняла.
Что значит, использовать иные теневые тропы – сотканные из тех теней, что принадлежали миру живых, не мертвых.
И все-таки как же сильно порой схожи полуночная и рассветная магия. Пусть источником одной была энергия жизни, а второй – смерти, они имели одну основу.
– Какой бы силой ты ни обладала, и как бы сильно я ни верил в тебя… – Файоннбарра улыбнулся и легко, почти невесомо провел тыльной стороной ладони по ее щеке. – А я верю.
Морриган едва не вздрогнула – от удивления. Попыталась вспомнить, когда последний раз к ней прикасались так ласково, нежно, трепетно… и не смогла.
– Но ты не сможешь приручить тьму – никому из ныне живущих это не под силу. Ты можешь лишь показать Госпоже Ночь, на что ты способна, заставить видеть в тебе достойную последовательницу и сильную ведьму. Наградой за признание Госпожи станет способность приручать тени.
Приручать тени… Морриган нравилось, как это звучит.
Вдохновленная открывшейся ей перспективой, она приступила к практике. Открыла путь тьме, что гнездилась в ней, кончиками пальцев коснулась отбрасываемой яблоком тени. Чувствовала, что способна смять ее как пластилин и лепить все, что вздумается. Но оторвать тень, «украсть» ее… Казалось, само мироздание этому противится. Все равно, что пытаться сорвать с неба луну.
Чертыхнувшись сквозь зубы, Морриган крепко зажмурилась. Попыталась вспомнить, что она делала, когда заставила тень померкнуть. Точно, она ослабляла ее, истончала, рвала связывающие с живым миром узы. Морриган и сейчас с легкостью их разорвала. Тень поблекла, но оторвать ее от законного места никак не удавалось.
– Проклятье! – в сердцах вскликнула она.
Тень, будто испугавшись крика, истаяла. Файоннбарра кашлянул, подавляя смешок.
– Неплохо. Но ты должна была переместить тень, а не заставить ее исчезнуть.
Морриган смерила его яростным взглядом. Как будто она не знала!
– Ты поддаешься эмоциям. В полуночных чарах, чей лейтмотив – натиск, напор и подчас… – Файоннбарра замялся.
Неужели боялся задеть ее чувства? При том, что и сам раньше был полуночным колдуном?
– Разрушение, – поморщившись, сухо сказала Морриган. – Говори как есть.
– Верно. Так вот чарам, которым учила тебя мать, эмоции порой помогали. К рассветной магии нужен иной подход. Более спокойный, осторожный даже, прицельный, выверенный.
И это она тоже знала. В теории.
– И как мне этого добиться? – с ноткой раздражения спросила Морриган.