Морриган потратила несколько драгоценных минут жизни, которые мир теней переплавил в часы и присвоил себе безвозвратно, но Конхобара так и не дозвалась.
В высшей степени недовольная, она выскользнула из мира мертвых.
Чтобы собрать частицы души Конхобара и проложить к нему тропы в мире теней, требовались его личные вещи. Забавно – все время, что они находились в Картрае, Морриган не задумывалась, был ли у старшего егермейстера дом за пределами лагеря, и куда он уходил во время редких отлучек. Выяснить это помог Ник.
– Его жена и ребенок живут в Маклоу.
– Жена и ребенок, – глупо повторила за Ником Морриган.
Никто не утверждал, что все члены Гильдии ведут одинокую жизнь извечных скитальцев. Особенно охотники старшего ранга, такие, как егеря и егермейстеры. Однако представить Конхобара семейным человеком было тяжело. Казалось, он столь прочно сросся со своей сущностью охотника, что для других людей в его жизни места не осталось.
А еще Морриган задавалась вопросом, какой женщине удавалось изо дня в день терпеть несносный характер Конхобара.
Что ж, теперь она это узнает.
Вдова Конхобара, Фланн, оказалась маленькой, полноватой женщиной с медно-рыжей копной, заплетенной в длинную косу. На руках она держала ребенка, которому не успело исполниться и полугода. На лице Фланн читались следы усталости и скорби.
– Вы меня не знаете, – начала Морриган, едва дверь отворилась. – Я Морриган Блэр.
Возможно, не слишком разумно представляться настоящим именем, но что она теряла? Она могла в любой момент исчезнуть в портале, открытом прямо посреди комнаты. А прятаться за масками – удел трусов.
– Вы – одна из воспитанниц Коннора.
– Он говорил обо мне? – удивилась Морриган.
Фланн смерила ее холодным взглядом, столь чуждом на миловидном лице.
– Не многие из его воспитанниц – дочери легендарных полуночных ведьм. И далеко не каждая охотница становится убийцей и отступницей.
– Я не убийца, – возразила Морриган и осеклась под насмешливым взглядом Фланн. – Не в том смысле, который вы подразумеваете. Невиновных я не убиваю.
Прозвучало, честно говоря, не особо располагающе. И почему она вообще перед кем-то оправдывается?
– Давайте к делу.
Фланн фыркнула, будто упрекая Морриган в капитуляции.
– Мне нужны вещи, которые были дороги Конхобару. Я не возьму их, просто соберу с них частицы его души.
– И вы действительно думаете, что я позволю вам это сделать? – ощетинилась Фланн.
Маленькая, но воинственная, причем явно не ведьма. Она не даст себя в обиду. Интересно, как часто Конхобару прилетало за то, что развлекался в «Дурмане», где и произошла его последняя встреча с Морриган?
– Я охочусь за людьми, которые напали на мой лагерь и убили вашего мужа. Если вы пойдете мне навстречу, то поможете наказать виновных – настоящих преступников, и отомстить за Конхо… Коннора, его людей и воспитанников.
– Месть не вернет мне мужа, а моему ребенку – отца.
– Не вернет, – согласилась Морриган. – Но в ваших силах сделать так, чтобы десятки молодых женщин, как вы, не теряли мужей и отцов.
Фланн помрачнела.
– Это не очень успокаивает, я знаю, – вздохнула Морриган. – Возможно, вы сейчас спрашиваете себя: почему они должны быть счастливы, если я несчастна? И ответ вам тоже может не понравиться. Вы не должны, но можете помочь мне, чтобы не плодить большую несправедливость. Несколько семей уже безвозвратно разбиты, их не склеить, и погибших не вернуть, но последних может стать в десятки раз больше.
Фланн прижала к себе захныкавшего дитя, что-то успокаивающе прошептала. Глаза ее блестели.
– Но зачем вам душа… частицы души Коннора? Что именно вы собираетесь делать?
– Я… – Морриган нахмурилась. Она не привыкла посвящать незнакомых людей в детали своих ритуалов. Да и знакомых тоже. – Я хочу найти вашего мужа в мире теней.
Фланн вздрогнула. Затем выпрямила плечи и, вздернув подбородок, бросила:
– С чего вы взяли, что Коннор именно там? Мой муж сделал много хорошего и для своих близких, и для всей Ирландии. Он заслужил место в чертогах Дану.
– Потому что я уже встречалась с ним в мире мертвых. – Прозвучало резко, о чем Морриган отчего-то сразу пожалела. Добавила уже мягче: – Возможно, это связано с теми, кто напал на Картрай… Возможно, Коннор не может уйти, пока живы его убийцы и убийцы его соратников и подопечных. Возможно, это связано и с вами. Он не хочет оставлять вас или даже боится вас оставить. Это некая… фобия духов, над которой они не властны. Стойкое, отчаянное нежелание отпустить прошлую жизнь.
– Я не прошлая жизнь, я его любимая жена, – отчеканила Фланн – Но если так… Я готова помочь.
Она принесла Морриган несколько вещей и позволила выжать из них частички души Конхобара, словно фруктовый сок.
Еще одно брошенное в тишину комнаты: «Anam sa roino», – и последняя частица души перетекла в прозрачную сферу.
– Этого будет достаточно? – тихо спросила Фланн, глядя на сосуд с мерцающей энергией погибшего мужа.
– Думаю, да.
Фланн помолчала, закусив губу.
– Передайте ему, что я люблю его.
– Уверена, он это знает, – тихо сказала Морриган. – Но я обязательно передам.
Когда она уже была у порога, за спиной прозвучал окрепший голос Фланн.
– И поймайте проклятых ублюдков. Заставьте их пожалеть о том, что они сделали с моим мужем. И с юными охотниками, которых лишили шанса прожить даже такую жизнь, которая была у Коннора.
Морриган, не оборачиваясь, кивнула.
– Поймаю.
Однако порой одной уверенности в собственных силах бывает недостаточно. Из энергии души Конхобара она сплела полуночную путеводную нить. И без того эфемерная, сейчас та была и вовсе едва видима. Охваченная нехорошим предчувствием, Морриган шагнула в мир теней, сжимая ее в руках.
Предчувствия не обманули – сплетенная из души Конхобара нить упорно вела ее в уже знакомую стену… или же и вовсе в никуда.
Пришлось признать очевидное: когда Морриган обратилась к рассветной магии, ее полуночный дар заметно ослабел.
«Прекрати притворяться всемогущей ведьмой. И ты, в конце концов, не шаманка».
И все же потребовалось усилие, чтобы это признать.
Клио, к счастью, уже проснулась. Сидела на кровати, с нежной улыбкой на губах, о чем-то негромко переговариваясь со своей голубкой.
– Морриган! – радостно воскликнула Клио, увидев сестру глазами верного друга-фамильяра.
– Мы в последнее время так редко видимся, – виновато вздохнула она, присаживаясь на край постели. – И всегда по делу.
Морриган вспомнила, как учила Клио магии. Странное чувство, но приятное – быть наставницей для младшей сестры. Хотя странность, пожалуй, заключалась только в том, что Морриган обучала ее полуночной силе.
«А теперь и это позади». Но, возможно, оно и к лучшему.
– Наши графики не совпадают, – улыбнулась Клио. – Но ничего, однажды все это закончится. Вы поймаете Дикую Кровь, я, если повезет – Ткача Кошмаров…
– Похоже, мы стали совсем взрослыми ведьмами, – пошутила Морриган. – У каждой – своя собственная миссия.
В очередной раз она поразилась тому, как сильно все изменилось за какие-то несколько недель.
Отныне она – королевская советница, которая пытается остановить кровавый бунт, Клио – сноходица, спасающая людей от кошмаров. И обеих изменил шаг в мир теней, пусть и совершенный по разным причинам. Одна ступила туда добровольно, в поисках знаний и сокрытой темной истины, другая…
А другую убили.
– Я хотела попросить тебя связать меня с Кьярой. Или пригласить ее сюда.
Не задавая вопросов, Клио сжала тонкими пальчиками амулет зова. Спустя нескольких мгновений на противоположной стене комнаты отразилось горделивое лицо шаманки.
– Кьяра, мне нужна твоя помощь. – Морриган взяла инициативу на себя. – В Пропасти есть и другие шаманы, но Клио доверяет тебе.
Обычно в ответ на подобные признания люди улыбались. К тому же Клио сидела рядом, и Кьяра видела их обеих. Однако лицо шаманки осталось непроницаемо-терпеливым – она просто ждала, когда Морриган перейдет к делу.
– Мне нужно, чтобы ты нашла одну душу, не так давно оказавшуюся в мире теней. Если она, конечно, еще не ушла на глубину, в Юдоль Безмолвия. Это… важно. И для меня лично, и для короля Пропасти.
– Хорошо. Встреть меня возле Тольдебраль.
Несмотря на то, что Камарилья была заинтересована в помощи Кьяры, шаманке не удалось избежать наверняка раздражающей (уж Морриган, окажись на ее месте, точно была бы раздражена) процедуры досмотра. Чтец крови проверил взятую из проколотого пальца кровь, считав намерения Кьяры. Кивком страже вынес вердикт – дурных и враждебных по отношению к обитателям замка мыслей среди них нет.
– Доступ будет разрешен, как только вы поставите печать, – подал голос капитан королевской стражи.
Печать, запрещающая применять в стенах замка полуночные чары.
Несколько минут были потрачены на препирательства: капитан стражи настаивал на максимальной безопасности, Морриган – на том, что ей необходима полуночная магия Кьяры. Спор разрешил сам Доминик, которого, потеряв терпение, вызвала Морриган.
Теперь Кьяре наконец разрешили пройти дальше вестибюля. К ее чести, шаманка не выказывала ни недовольства, ни нетерпения. Казалось, Морриган испытывала эти чувства сразу за двоих.
Клио, постоянная свидетельница шаманских ритуалов, вызвалась понаблюдать и за этим. Дружелюбная по своей природе, она всячески пыталась поднять Кьяре настроение… или, во всяком случае, хоть немного ее разговорить. Однако во время приготовления к ритуалу шаманка или отмалчивалась, или отвечала односложно. Нет, Морриган не заметила ни следа враждебности по отношению к себе или – что совсем абсурдно – к Клио. Скорее, полнейшее равнодушие.
С тем же успехом на месте Морриган могло быть кресло, а на месте Клио – говорящий попугай.
Наконец приготовления были закончены, и Кьяра, сжимая в одной руке – бубен, а в другой – сферу с осколками души Конхобара, начала камлание. Она пела низким, гортанным голосом и танцевала диковинный, ритуальный танец. А потом, опустившись на колени в центре комнаты, впала в транс.