– Что тебе известно об этом? – пытливо спросила Морриган.
– Колдуэлл делал большую ставку на этот проект, – отозвалась бааван-ши.
– Колдуэлл… Ну конечно.
Морриган успела забыть, что Джамесина была союзницей создателя фабрики чар. Что они вместе строили планы по свержению Трибунала.
– Он хотел начать потопление Трибунала с обвинения его главных лидеров в том, что они не гнушаются применением полуночной магии, против которой так отчаянно воюют. Разумеется, он вовсю копал под Трибунал, привлекая для этого любые средства. И в поисках компромата наткнулся на золотую жилу – секретный проект по взращиванию в солдатах берсеркской силы. Колдуэлл был настолько заинтригован испытаниями с древней кровью, что прежде, чем использовать эту информацию, он ввел себе кровь ламии.
Джамесина прохаживалась по кабинету Доминика, заложив руки за спину. В комнате, кроме нее и Морриган, никого не было.
– Однако результаты его не впечатлили – по крайней мере, так он мне сказал. Тогда Леон усилил действия ритуалом, связав себя с живой ламией, но…
– Все пошло не по плану, – закончила Морриган.
Она хорошо помнила последствия неудачного ритуала – мерзостные отростки, торчащие из живота Колдуэлла.
– Насколько я поняла, Трибунал решил остановиться на опытах с берсеркской кровью, поскольку они показали самый стабильный результат, а вот Колдуэлл решил рискнуть. И прогадал, превратив себя в чудовище.
Морриган, закусив губу, покивала. Детали пазла постепенно складывались в голове в единую картину.
– Что, если предводительница Дикой Крови – его союзница или последовательница? По словам Конхобара, у нее явные змеиные способности… помимо тех, что ей привиты.
Джамесина пожала плечами.
– Возможно.
Кабинет Доминика Морриган покидала в глубокой задумчивости. И лишь очутившись перед дверью комнаты, которая находилась в крыле адгерентов, поняла, куда ее привели ноги.
По какой-то причине Дэмьен никогда не запирал дверь – ни в старом особняке Дома О'Флаэрти, ни в Тольдебраль. Считал, что ему нечего скрывать?
«Не может быть», – упрямо повторил внутренний голос. И он же ответил: «Разве?»
В теорию идеально вписывался странные побочные эффекты: вспыхивающие алым глаза и противоестественная и молниеносная реакция на прикосновение Морриган. Будто некий сбой в системе, отличающий его, как оказалось, от прочих берсерков. Сюда же вплеталась и ярость Бьёрклунда и его слова о том, что Дэмьен одержим, но не Одином.
«Я должна понять. Должна… разобраться».
То ли оправдание перед ним и перед самой собой, то ли четко обозначенная цель… Однако эти слова заставили Морриган перешагнуть порог спальни.
Испытывая стойкое дежавю, она методично проверила ящики стола у окна. Морриган сама не знала, что именно ищет. Надеялась лишь, что не придется снова любоваться на прекрасную фэйри, спектрографию которой Дэмьен бережно хранил.
Ощущение, что Морриган вынуждена узнавать все о его жизни именно таким образом – выспрашивая других, шпионя, роясь в его вещах, оставило неприятный осадок.
«Сам виноват», – мстительно подумала она. Но это же Дэмьен. Откровенность, открытость – не его конек.
Взяв в руки стопку лежащих на дне нижнего ящика мемокардов, Морриган не сразу их распознала. Потом ее взгляд зацепился за знакомую фразу.
«Я должен был стать змеей, но они, змеи, стали мною. И они постоянно голодны».
Морриган медленно выпрямилась, чувствуя холодок в груди. Втайне от нее Дэмьен забрал из дома Колдуэлла мемокарды с его записями о ритуале, который и превратил его в человекоподобного монстра с вырастающими из живота змеями.
Но записи могли понадобиться Дэмьену в единственном случае – если он сам проходил через колдовскую трансформацию. А значит, он – не человек древней крови, а искусственно взращенный берсерк.
Человек, благодаря загадочным манипуляциям Трибунала перенявший способности берсерка.
Вот откуда такой сильный сбой в его «природных» способностях. Вот о чем говорил Бьёрклунд и почему изгнал Дэмьена из общины. После этого он, вероятно, сумел обуздать свою ярость, взять ее под контроль. Во всяком случае, он упорно на этом настаивал.
И так продолжалось до тех пор, пока в Пропасти – и в его жизни – не появилась Морриган.
Когда-то Дэмьен Чейз был человеком. Пожелав стать берсерком, он даже не представлял, какую цену придется заплатить. Но ради чего он так рисковал?
– Кажется, я просил тебя перестать рыться в моих вещах.
Голос Дэмьена, раздавшийся у Морриган за спиной, вопреки ожиданиям, звучал не зло, а… устало.
Морриган прикрыла глаза. Она была слишком ошеломлена открывшейся ей правдой, чтобы помнить об осторожности.
Она развернулась.
– Зачем ты это сделал? Зачем привил себе дар берсерка?
– Зачем? – Дэмьен криво усмехнулся. – Чтобы выжить. Мне было всего тринадцать лет, и я считал, что нет ничего важнее силы… какой бы разрушительной та ни была. Если бы я мог вернуться в прошлое… Если бы я знал, какова будет плата…
– Дэмьен… – прошептала Морриган.
Порывисто шагнула к нему, борясь с желанием коснуться его щеки ладонью. Вдохнуть в него хоть немного тепла, чтобы его взгляд не был полон стылой тоски.
– Я монстр, Морриган, пусть и искусственно созданный. Я уже не человек.
– Значит, я влюбилась в монстра.
Он застыл, уподобившись статуе. Кажется, впервые в жизни Дэмьен Чейз лишился дара речи.
– Ты не можешь так говорить, – наконец выдавил он.
– Ты мне запрещаешь? – усмехнулась Морриган.
– Мы не можем быть вместе, – твердо сказал Дэмьен.
– Почему? Потому что ты до сих пор любишь свою фэйри?
– Я не… – Дэмьен нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова. Но кажется, так и не преуспел. – Все гораздо сложнее.
– Жизнь вообще сложная штука. Дэмьен, долгое время я отторгала малейшие привязанности. Только приятельские отношения – но не дружба. Секс – но не любовь. Когда погибла моя единственная подруга, Кадия… Я впервые узнала, насколько это больно – терять близкого тебе человека.
– А как же Бадб?
Морриган поморщилась.
– Тут… другое. Наши отношения с Бадб другие. Но после смерти Кадии… Я запретила себе сближаться с людьми, даже с Клио. Пока она… не умерла. И сейчас, когда я вижу на ее милом личике улыбку, слышу ее смех, наблюдаю, как сестра беззаботно болтает с тобой и Саманьей, я понимаю, насколько была неправа. Да, потерять ее будет мучительно больно – все равно что оторвать половину души. Но именно страх за Клио и мои чувства к ней и позволяют мне так отчаянно бороться – за то, чтобы мы были вместе как можно дольше. Вопреки всему.
«Я готова бороться за счастливую жизнь Клио… и за нас двоих».
Морриган смотрела в глаза Дэмьена прямым, открытым взглядом. Отчего-то она не сомневалась: недосказанное от него не укрылось.
– А твои слова о монстрах и людях… Наша чудесная милая Клио была мертва. Сколько людей в Кенгьюбери и во всей Ирландии, узнай они правду, посчитали бы ее монстром, демоном? Может ли она считать себя полноценным человеком сейчас? Считаешь ли ты мою сестру чудовищем, ведь она уже не совсем человек?
– Нет, конечно, нет.
– Так почему ты считаешь таковым себя?
Морриган шагнула еще ближе, оказавшись от Дэмьена на расстоянии ладони. Потянулась к нему, глядя в глаза. Не призывно, не кокетливо. И не увидела в глазах алых всполохов – ее и Дэмьена сейчас объединяла не страсть, а нечто более глубинное.
– Я хочу, чтобы ты знал… – Ее голос упал до едва различимого шепота. – Целуя тебя сейчас, я целую не монстра. А человека, которым дорожу.
Морриган понимала, что поцелуй ничего не изменит. Они не будут вместе – во всяком случае, не сейчас. Если она уже приняла свои чувства, которые так рьяно отрицала, то время Дэмьена еще не пришло. Слишком запутанны их отношения. Он не пускает ее в свое сердце, поскольку еще не готов впустить.
Но главное, что поняла о себе Морриган за эти недели – она будет биться за тех, кто ей по-настоящему дорог. Несмотря ни на что, она пойдет до конца. Порой, правда, судьба требует от нее не брошенного вызова, боя, а… терпения.
Морриган будет бороться за то, чтобы Клио обрела полноценное зрение и полноценную жизнь. И она готова ждать, когда Дэмьен разберется со своими демонами.
Но сейчас, растворившись в чувствах, которые так долго сдерживала, Морриган целовала Дэмьена. Целовала, пока хватало дыхания.
А потом целовала еще.
Глава 33. Леди Голубка
Амулет зова на груди снова задрожал. Клио не нужно было касаться его, чтобы понять, кто был столь настойчив. Вина кольнула острой иглой… но она не могла иначе. Не могла позволить Трибуналу забрать Рианнон. Вместо этого Клио забрала ее с собой.
В Пропасть.
Отныне Рианнон могла не опасаться за свою жизнь. Однако теперь, будучи не просто адгерентом Дома О`Флаэрти, но и адгерентом королевского Дома, Клио не могла не рассказать о произошедшем Доминику. Хотя на ум так и просилось слово «доложить».
Клио покачала головой, вспоминая тот день, когда привела Рианнон в тронный зал Тольдебраля и попросила Доминика взять ту под свое крыло, как когда-то ее и Морриган.
Застывшая по правую руку от короля Бадб, неизменно прекрасная в черном платье с воротником из вороньих перьев, смерила Рианнон с ног до головы оценивающим взглядом.
– Чем ты можешь быть полезна королевскому Дому? – царственно спросила она.
– Мама! – вспыхнула Клио.
– Ты не можешь приводить к нам всякого, кого пожалеешь. Тольдебраль – не приют для бездомных котят.
– Не вини ее. Ох уж эти сестры Блэр… – негромко рассмеялся Доминик. – Сначала Морриган с темными виталистами Дома Даффи, теперь ты с… Нет, моя леди отчасти права. Ты можешь быть чем-то нам полезна?
Рианнон стушевалась, комкая в пальцах ткань бело-синего платья.
– Если у вас есть лошади, я буду ухаживать за ними. Они вырастут здоровыми и быстрыми, как ветер.