– Вряд ли в вековую, если для моей смерти понадобится всего пара секунд…
Сейчас в Морриган говорило не бесстрашие, скорее – некий протест. Сначала Лелль с его туманными намеками, теперь Ягая… Ох уж эти пророки.
Глаза кладбищенской ведьмы опасно сверкнули.
– Ладно-ладно, я поняла. Вы страшны в гневе, но и я – полуночная ведьма. Смерти я не боюсь.
– А оставить сестру в одиночестве?
Морриган оцепенела и до боли стиснула челюсти. Потребовалось усилие, чтобы их разжать.
– Хорошо, подловили. – Точнее, ткнули в вечно кровоточащую рану грязным пальцем. – Но Клио никогда не останется в одиночестве.
– Намекаешь на ее мать? – ухмыльнулась Ягая. – О, не смеши меня. Для Леди Ворон ее любовник и то куда родней. Может, оттого, что разделяет ее интересы?
А вот теперь Морриган стало по-настоящему жутко. Было ли в ее жизни хоть что-то, чего старая ведьма не знала?
– Я говорю о себе, – отчеканила она. – В этом мире или в мире теней, но Клио я никогда не оставлю. Никогда.
Ягая внезапно подалась вперед и совсем по-матерински заправила за ухо Морриган черную прядь. Она оторопела. Прикосновение узловатых старушечьих пальцев – обтянутая тонкой кожей и перевитая венами кость – не было омерзительным.
Однако от кладбищенской ведьмы пахло смертью: такой близкой, реальной, такой ощутимой. Как запах яблоневого сада или розового куста, только… смерть.
– Надеюсь, твоя любовь к сестре поможет тебе сделать правильный выбор.
И Ягая затерялась среди прохаживающихся по острову отступников.
Морриган стояла, глядя перед собой невидящим взглядом. Ей казалось, что даже несколько часов спустя, после принятой ванны и умастивших тело ароматических масел, она будет чувствовать исходящий от кожи запах смерти.
Глава 37. Та, что ткала сны
Блуждание по чужим снам – словно танец на битых стеклах.
Боль заплутавших спящих осколками впивалась в кожу. Клио не удивилась бы, увидев, что оставляет за собой на белом алые следы. Порой она казалась себе сотканной из чужих кошмаров. Сосудом, в котором до самого горлышка плескалась чужая боль.
Кошмары спящих были подобны темным океанским глубинам. Каждый раз Клио начинала путь у самого дна, слишком далеко от поверхности. И каждый раз упорно пыталась выплыть наверх.
Легкие утопающих горели, тогда как Клио кожей чувствовала муки других. Стоит слишком долго пробыть в воде, дать слабину, и в легкие хлынет поток холодной влаги. Так в ее душу змеей заползал страх. Страх, что она навеки останется лишь немым свидетелем чьих-то кошмаров. Страх, что ее удел – проживать раз за разом один бесконечный кошмар.
Но Клио не могла иначе.
Каждый день «эпидемия сна», как окрестили ее журналисты, уносила несколько жизней. Спящих стало слишком много, и Трибунал не мог позволить себе пустить дело на самотек. Мэр Кенгьюбери организовал специальный центр, где изучали спящих. Там собрались сивиллы, целители, виталисты и чтецы истины, причем всех сортов – по зеркалам, по снам и даже по крови. Однако ситуация с каждым днем только ухудшалась…
В Кенгьюбери воцарился настоящий хаос. Боясь заснуть, люди в панике сметали с полок магазинов кофе и целыми пакетами уносили из алхимических лавок бодрящие отвары. Наблюдая за происходящим по экфовизору, Клио приходила в ужас. Казалось, она смотрит не сводку новостей, а малобюджетный фильм про зомби. Побледневшие лица, красные глаза, остекленевшие, ничего не выражающие взгляды. Встречались среди бодрствующих и те, что бросались друг на друга, как одичавшие звери, добавляя головной боли полицейским и агентам Трибунала.
Лиши человека сна и посмотри, как стремительно он потеряет человечность.
Как Доминику удавалось держать жителей Пропасти в узде, оставалось только гадать. Спящих и здесь было немало. Узнав о Леди Голубке, «мастерице сна» и «избавительнице от кошмаров», страждущие все чаще приходили в Тольдебраль. Клио, Сирша и Кьяра отзывались на любую мольбу о помощи, но они не могли остановить эпидемию втроем…
Так не могло продолжаться вечно. Однако ни у Департамента с Трибуналом, ни у колдовских кланов не находилось ответа на мучивший всю Ирландию вопрос: как остановить бешеную карусель снов, что оборачивались для людей смертью?
А тут еще тревожный до дрожи разговор с Ведой…
Каждое слово, оброненное Ведой в Юдоли Сновидений, было высечено в памяти Клио, как в камне. Не говоря уже о последних словах предводительницы лесных ведьм.
Что за загадочное «все», о котором та говорила? Связано ли это с метаниями Морриган между рассветной зеркальной магией и магией разрушительной, полуночной? Или это касается Пропасти? А может, и судьбы целого мира? Да нет, глупо. Морриган – сильная полуночная ведьма… Но такая она не одна.
Однако существовали проблемы посерьезнее туманной угрозы – то ли нависшей над Морриган, то ли исходящей от нее.
Клио снова обратилась к Ловцу Снов.
– Мне нужно найти твою маму.
– Я скучаю по ней, – тихо проронил он.
– У тебя есть идеи, где она может быть? – с надеждой спросила Клио.
«Хоть бы она была жива». Ее пугали слова Ловца Снов о том, что в какой-то момент он перестал чувствовать энергию Каэр.
– Она повсюду. Она и есть этот мир.
Клио в этом сомневалась. Вряд ли даже древняя и истинная Туата Де Даннан могла обладать подобной силой. Хотя… Что, если по силе она могла сравниться с Балором? А тот до изгнания в мир теней и даже после был просто фомором, лидером, в конце концов ставшим королем.
Что мешало сноходице Каэр при должном могуществе и стремлении подчинить себе мир снов? Интересно, много ли у нее подданных? И есть ли они вообще?
«Она повсюду. Она и есть этот мир».
Клио застыла, расширенными глазами глядя перед собой. Вряд ли Юдоль Сновидений создана Каэр. Но, если верить ее сыну, она умела ткать сны. А согласно рассказанной Ведой старой легенде, могла воздействовать на чужие. Являться людям, а значит…
Оставлять след. Юдоль Сновидений должна быть пропитана ее энергией, частицами ее души. Вопрос лишь в том, получится ли у Клио, которая существует здесь лишь номинально, этим воспользоваться? Можно ли, находясь во сне, призвать на помощь неродовую магическую силу?
Клио предстояло это проверить.
Мелькнувшее в мыслях слово «неродовая» натолкнуло на еще одну мысль. Отринув сомнения, она шагнула к Ловцу Снов. Коснувшись его, прошептала: «Anam sa roino», – пытаясь вложить в заклинание всю свою колдовскую силу.
Ничего не вышло.
«Ты должна поверить в себя, Клио. Ты – настоящая сноходица».
Она долго пренебрегала этим даром и так долго считала его бессмысленным! Но люди, что продолжали жить в реальности, с родными, друзьями и близкими, а не в коконах из черной паутины, с ней бы поспорили. Так может, и ей стоит наконец признать, что она способна сделать что-то по-настоящему значимое?
Клио вскинула подбородок – как Морриган, когда кто-то смел сомневаться в ее силе.
Затем громко, твердо произнесла:
– Anam sa roino.
Между ею и Ловцом Снов зажглась серебристая искринка. Клио вскрикнула, радостно рассмеялась. Искра скользнула в ее ладонь. Ловец Снов, явно ничего не понимающий, заулыбался, зараженный ее детским восторгом.
«Я найду твою маму, – мысленно пообещала Клио. – Пока точно не знаю как, но обязательно найду».
Прежде она уже меняла сны. Несколько раз развеивала чужие кошмары – Сирши и Морриган. И забрала из сна незнакомки нож, чтобы разрезать впервые увиденные ею путы Ткача Кошмаров. Сейчас она позволила искре оплести запястье подобно серебряному браслету. Ее новосозданную сестру-искру присоединила к первой, сделав новый виток вокруг запястья.
Клио сплетала серебряную нить Ариадны.
Она боялась, что, несмотря на родственные узы, энергии Ловца Снов будет не достаточно, чтобы найти Каэр. Потому собирала частички ее души из воздуха, из белесого окружающего пространства. Однако нить по-прежнему никуда не вела.
Тогда Клио обратилась к своему единственному помощнику в Юдоли Сновидений.
– Ты знаешь сны, которые соткала твоя мама? Сможешь их отыскать?
Сын истинной Туата Де Даннан, запертый в мире снов, должен обладать особой, выходящей за привычные рамки, силой.
Ловец Снов медленно кивнул. Раскинул бледные руки в стороны, словно пытаясь объять весь мир. Призванные им сны, подчиняясь незримому торнадо, закружились вокруг Клио. Прежде она лишь отдаляла и останавливала их – не хотела нарушить чужое личное пространство, нечаянно провалившись в чей-то сон.
Но теперь, замерев в центре «карусели», Клио притягивала к себе сны.
Она вытянула из них энергию Каэр до последней капли. Непрерывная серебряная нить обвивала руку уже до локтя. Клио встряхнула кистью, бросая сплетенную нить Ариадны на землю, словно клубок. Та, повинуясь ее воле, трансформировалась в лебединое перышко, едва заметное на расстеленном под ногами белоснежном ковре. А за ним еще одно – в нескольких шагах от первого. И еще, и еще, и еще…
Дорожка из крошек для Гретель.
Клио бросилась бежать по ней, забыв сказать, чтобы Ловец Снов шел следом. Но, привыкший ей помогать, в указаниях он не нуждался.
Только теперь Клио заметила, как странно передвигается по царству снов их Ловец. Он всегда виднелся на периферии зрения, спокойный и неподвижный. Стоило повернуть голову – он оказывался там, куда падал взгляд.
Казалось, Ловец Снов был осью, вокруг которой вращалась Клио. Будто он не двигался вовсе, а силой воли сдвигал Юдоль Сновидений.
Мир вокруг постепенно менялся. То тут, то там в слепящей белизне Клио замечала черные прожилки. Они уходили в землю или же вырастали из нее. Не тонкие нити и даже не струны, что в кошмаре Эрика резали ей ладонь. Глянцево-эбонитовые жгуты. Будто корни исполинского дерева, которые росли в Неметоне, но прогнившие или щедро облитые смолой.
Ловец Снов резко остановился. Клио боковым зрением ощутила некую неправильность, нехватку чего-то, которую не смогла бы объяснить. Обернувшись, она увидела его – дрожащего словно осиновый лист, вцепившегося в плечи скрюченными как птичьи лапки пальцами.