Сестре Морриган ничего не скажет. Клио лучше жить с мыслью, что их мать на почве власти и силы обезумела и перестала видеть границы дозволенного, нежели знать, что Бадб всегда такой была.
– Я стольким пожертвовала ради вас! А вы меня подвели. Вы обе. А Клио… Эта тихоня посмела открыто выступить против меня! Разоблачить меня. – Взгляд Леди Ворон пылал гневом. Невидимые часы отсчитали мгновения, и самообладание к ней вернулось. – Клио всегда была слабым звеном в цепи.
– В какой еще цепи? – насторожилась Морриган.
– Я расскажу тебе обо всем, – вкрадчиво мурлыкнула Бадб. Сейчас она напоминала ластящуюся к хозяину кошку. – Раскрою все тайны. Поделюсь с тобой силой, о которой любая ведьма могла бы только мечтать. Идем со мной. Ты нужна мне.
– Речь о полуночной силе, верно? – холодно спросила Морриган.
– О полуночной силе, почти не имеющей границ! Она, достойная самого Балора, возвысит тебя над другими людьми.
– Балора?
В то время как люди всех народов тянутся к богам, мечтая обладать хотя бы толикой божественной силы… ее мать тяготеет к демонам.
Бадб неверно трактовала изумление дочери. Склонив голову набок, снисходительно усмехнулась.
– А я говорила, Морриган. Я столько лет тебя учила никогда не останавливаться на достигнутом! Пределов нет. Мы, ведьмы, способны сломить любые границы – даже те, что установлены самой богиней, самим мирозданием. В наших силах все изменить. А что сделала ты? Стала ноктурнисткой!
Торжество в голосе Бадб угасло. Крылья тонкого носа раздувались, руки в кружевных перчатках на мгновение уродливо скрючились. Казалось, выбор дочери причинял ей физическую боль.
Морриган горько рассмеялась. Невероятно… Леди Ворон обвиняли в убийстве множества людей, а она все равно нашла возможность упрекнуть дочь в том, что не пошла по пути полуночной силы.
– А все эта проклятая химера, жалкая пародия на берсерка! – прошипела Бадб. – Это он увел мою дочь от предначертанного ей пути. Всеми этими разговорами о хаосе, тяге к разрушению и прочей высокопарной чушью Дэмьен заронил в твою голову зерна сомнения, породил смятение в твоих мыслях. Заставил думать, что ты принадлежишь темной стороне, и отчаянно искать свет.
– Ты заманила в ловушку кошмаров и Дэмьена? – глухим от тщательно сдерживаемой ярости голосом проговорила Морриган.
– О, мне почти не пришлось прилагать усилий. Его разум – идеальная почва для кошмаров. – Бадб досадливо поморщилась. – Жаль, его воля оказалась крепче, чем я предполагала. Кошмары терзают его каждую ночь, но этот упрямый ублюдок каждый раз ускользает из расставленных для него сетей! Всякий раз он находит способ выбраться из снов в реальность. Но это ненадолго… его внутренний щит неумолимо ослабевает.
Морриган сжала зубы до ноющей боли.
Но прежде, чем она успела что-то сказать, Леди Ворон взглянула ей в глаза и веско произнесла:
– Раздели со мной силу, что дарована мне миром мертвых. Присоединяйся ко мне.
Морриган медленно покачала головой. Мать так до сих пор и не поняла – вся власть и магия мира Морриган не нужна, если рядом нет Клио.
– Нет.
– Это из-за них? – презрительно бросила Бадб. – Из-за слабой сестры, которую вечно приходится спасать, из-за недоберсерка, недочеловека, не способного взять под контроль свою ярость? Ты разочаровала меня. Привязанности, любовь – не этому я тебя учила.
Морриган выпрямилась. Даже перед лицом нешуточной угрозы, которую представляла собой ее мать (будь та живой или давно уже мертвой), она не могла позволить унижать и принижать тех, кто был ей дорог.
– Клио выстоит, какое бы испытание судьба ей ни уготовила, и попутно спасет десятки невинных. А силе ее духа могут позавидовать многие мужчины, по возрасту годящиеся ей в отцы. Дэмьен куда человечнее тебя, Леди Война и Ткач Кошмаров, ведь в этих прозвищах и заключается твоя истинная суть. Ты не можешь ничего – лишь внушать страх и убивать. Ты только разрушаешь… потому что созидать не умеешь. И Дэмьен рано или поздно победит своих демонов – то, что тебе так и не удалось.
Лицо Бадб перекосилось от ярости. Для той, кто упрекал Дэмьена в отсутствии контроля, она, пожалуй, слишком легко выходила из себя.
– А что до привязанностей… – Голос Морриган звенел. – И это говоришь ты? Женщина, которая проливает слезы по Доминику – холодной пародии на живого, чувствующего человека?
Пальцы Бадб вновь уродливо изогнулись, словно птичьи когти. Налетевшие на Морриган духи, принесшие в мир живых горечь полыни, украли из ее легких воздух. Она давилась пустотой, кашляя и царапая горло. Миг – и все закончилось. Бадб ее отпустила.
– Мне бы стоило убить тебя, – досадливо поморщилась Леди Ворон. – Но в тебе сейчас говорят эмоции. Твоя глупая человеческая ипостась берет вверх над ведьмовской. Потому я дам тебе шанс передумать. Я сохраню тебе жизнь… но не ошибись с выбором в нашу следующую встречу. Иначе она станет для тебя последней.
Бадб посмотрела на мертвого любовника. Нехотя перевела взгляд на Морриган.
– А сейчас меня ждут дела. И начну я с того, что отыщу душу этой демонской змеи и разорву ее в клочья, – выплюнула Бадб. – Когда я вернусь… Я уничтожу всех несогласных. Всех, кто откажется принять мою сторону. И тогда не советую стоять на моем пути. Иначе мне придется забыть, что ты – моя дочь.
Обратившись вороном, Бадб вылетела из окна Тольдебраль.
Морриган отрешенно смотрела в пустоту. Тряхнула головой, приходя в себя. С угрозами и туманными планами Леди Ворон она еще разберется. А сейчас…
Как и мать несколькими мгновениями раньше, Морриган смотрела на убитого Анакондой короля. Пожалуй, она ждала от Бадб чуть большей сентиментальности. Ждала, что та велит проводить Доминика в последний путь со всеми почестями и проследит за похоронами. Но, вероятно, для Бадб останки любовника – не более чем пустая скорлупа.
Морриган сильно, до боли и соленого привкуса во рту, прикусила щеку. Им с Клио все придется начать сначала. Она не обманывалась: возвращение сестры в Кенгьюбери (где ей, не будь обстоятельства против них, и место) – лишь временное решение. Клио не может находиться там постоянно. Конечно, рядом с Ником она в безопасности, но… Пока Клио окружает тэна, она не сможет ни учиться, ни даже просто спокойно ходить по улицам. Это не жизнь, а вечные прятки.
Однажды Клио придется вернуться в Пропасть, но… куда?
Если станет известно, что Доминик, которого лорды Высоких Домов провозгласили королем, погиб из-за Морриган, а их с Клио мать – Ткач Кошмаров, положение сестер Блэр станет совсем шатким.
И вдобавок еще потерять Тольдебраль… Когда живешь среди колдунов-отступников, трудно считать своей крепостью даже надежное пристанище. Несмотря на секретные ходы, тайные комнаты и покрывающие стены защитные чары, Тольдебраль как минимум уже дважды подвел королей. Агнес Фитцджеральд, Доминик О'Флаэрти…
Однако в замке намного безопаснее, чем в любом из домов Пропасти вместе взятых. А пробитые бреши в защитной оболочке можно и залатать, чтобы не позволить Бадб исполнить угрозу и защититься от любых других врагов.
Вот только со смертью Доминика Дом О'Флаэрти перестал существовать.
В зал вместе с пристыженный королевской стражей влетел встревоженный Дэмьен. Теперь, зная правду, Морриган заметила, что он бледнее, чем обычно, а под глазами залегли темные круги. Неужели пропитанные силой Бадб кошмары настигнут его и сегодня?
– Ты в порядке? Эти идиоты оставили тебя наедине с Бадб!
– В этот раз она меня пощадила, – бесцветным голосом сказала Морриган. – Дэмьен… Можешь вызвать Высокое Собрание?
Он кивнул.
– Тогда дерзай.
Что-то лице Морриган заставило Дэмьена действовать без лишних вопросов. Полчаса спустя она стояла в зеркальной комнате – куда роскошнее той, что была в их старом особняке. Из зеркал на нее смотрели лорды и представители древней крови, сумевшие пережить кровавую гонку за короной. Морриган не удивилась, когда первой обратившейся к ней стала Ханна Маалон – старейшая из глав Высоких Домов.
– Зачем ты собрала нас?
Оглядев присутствующих – и застывшего в дверях Дэмьена, Морриган отчетливо произнесла:
– Я убила Доминика О'Флаэрти. Я объявляю право узурпации.
Глава 42. Правда среди кошмаров
Дэмьен сидел на берегу. В отражении озера он наблюдал, как удлиняются его волосы, как отрастает и седеет борода, а кожа покрывается морщинами. Шли годы, а он ждал, забыв о собственном предназначении, забыв обо всем.
Он желал лишь увидеть ее.
За спиной раздались легкие, как у кошки, шаги. Мэйв. Столь же прекрасная и не постаревшая ни на миг. Ветер играл с золотыми волосами, в золотистых глазах светилась любовь и нежность.
– Ты вернулась?
Дэмьен бросился к ней, обхватил лицо любимой ладонями, запечатлел на губах долгий, долгожданный поцелуй.
Мэйв молчала, со странной улыбкой глядя на него. А потом ее лицо начало стремительно меняться. Глаза чернели, будто их заполняла тьма, кончик курносого носа опускался вниз, выпрямляясь, губы становились полнее и ярче, покрываясь алой вуалью помады. Сияющие солнечным светом волосы тоже тронула темнота.
И теперь перед ним в платье, сотканном из черной паутины, стояла Морриган.
– Ты не она. Ты не Мэйв.
Морриган потянулась к Дэмьену, коснулась щеки тонкими пальцами, но ее прикосновение лишь усилило его гнев. Разожгло бушующую внутри ярость, застило глаза красной пеленой.
Дэмьен уже не был собой, он стал зверем. Потерявшим всяческую человечность Эйденом из преследующих его кошмаров.
Он хотел лишь оттолкнуть Морриган, но вместо этого разорвал ее в клочья.
Из ниоткуда появилась Клио – прежняя Клио, которой он не знал. Живая. Зрячая. Чудесные глаза цвета морской волны переполнены болью и злобой. Желая отомстить за сестру, она страшным, нечеловеческим криком призвала целую стаю голубей. В своей ярости они больше походили на коршунов. Безжалостно клевали Дэмьена заострившимися, точно клинок в руках умелого кузнеца, клювами. Срывали плоть с костей, оставляя на теле глубокие раны.