— Я пропустила что-то смешное? — спросила я.
— Ох, здорово ты там, — не переставая ухмыляться, ответил Эрик. — Ты прямо знаешь, как влезть Мэйле под кожу. Никогда еще не видел ее в таком состоянии.
— У тебя странное чувство юмора.
Я вспомнила невозмутимое спокойствие Мэйлы, а затем взрыв ярости. Однако даже в тот момент она не переставала контролировать себя, ведь ее гнев достиг своей цели: Приана меня возненавидела.
— Почему ты не сделала этого? — спросил Эрик.
— В этом не было необходимости. Переплетение было достаточно сильным, — просто ответила я.
— Но Гильдия не просто так запросила устранение, — возразил Эрик, отпуская обе мои руки.
— Да неужели? — бросила я и тут же пожалела. Наверняка все мои слова оказались бы пересказанными Мэйле, особенно те, что касались моих сомнений. Хотя, если Эрик разделял мой скептицизм, он вряд ли стал бы доносить Пряхе.
Мы остановились у высокой дубовой двери, и Эрик толчком открыл ее.
— Может, тебе провести экскурсию? — предложил он. Глаза его слегка поблескивали.
Я оглядела пустую каменную темницу и покачала головой.
— Я уже бывала здесь раньше, но все равно спасибо.
— Ладно, зайду проведать тебя позже, — сказал он, выходя обратно в коридор.
— Жду с нетерпением.
— Знаю. — Эрик подмигнул мне и закрыл тяжелую дверь.
Я сразу же заметила туалет. Наверное, я каким-то образом успела заслужить это приятное дополнение к своей камере, вот только не знала каким. Как бы то ни было, наличие туалета меня обрадовало. Но теперь я поняла, что умру здесь. Возможно, не в этой темнице, но точно в Ковентри. Это должно было пугать, но меня почему-то не пугало. Вместо того чтобы думать о своей несчастной судьбе, я вспомнила маму и Ами. Здесь, вдали от света и шума, их образы четко стояли у меня перед глазами. Вот мама глубоко задумалась над чем-то и закусила накрашенные губы. Вот Ами принялась рассказывать, какого цвета носки у каждой из ее одноклассниц и как кто-то влип в неприятности, проболтав целый час. В темноте легко было представить, что мы снова устроились в моей комнате и хихикаем над Юной Ландью, которую вызвали из класса, чтобы подвергнуть допросу по поводу ее невинности. Конечно, теперь это уже не казалось смешным.
Теперь, узнав, как далеко может зайти Гильдия, я начала понимать, что именно произошло с Юной. Возможно, ей удалось изобразить, что она ничего не знала, лучше, чем мне. Я догадывалась, что весь этот тест был выдуман Мэйлой вовсе не для того, чтобы отсеять слабых учениц. Она хотела проверить мою преданность. Сотни людей умерли из-за меня. И кого же я «спасла»? Старую учительницу или смертельно больного ребенка?
В тот момент, когда я окончательно погрузилась в пучину отчаяния, дверь вдруг распахнулась и на пороге возник он — странный парень с разочарованными глазами. Он принес мне еду.
— Неужели ты так сильно по мне соскучилась? — поддел меня он, опуская поднос на пол. Я сидела, съежившись, в углу — мне казалось, что там было немного теплее, чем в остальных местах камеры.
— Не льсти себе. Мой фетиш — холодные тюремные полы.
— Фетиш? Какое слово! — Парень вскинул одну бровь, удивленный тем, что целомудренная призванная знала такой термин.
Мне хотелось сказать, что, в отличие от остальных местных идиоток, я за свою жизнь успела прочитать пару книг. Однако в итоге я решила придержать эту информацию при себе, хотя она и могла произвести на него впечатление. Вместо этого я бросила на парня сердитый взгляд, но и тот оказался недостаточно внушительным, судя по добродушной ухмылке моего собеседника, из-за которой я почувствовала себя одновременно глупой, восхищенной и счастливой.
К моему удивлению, он прошел дальше и сел прямо напротив меня.
— А я-то думал, я предупредил тебя, что стоит помалкивать, — тихо сказал он.
— Наверное, я не слушала, — пожала плечами я.
— Ты добьешься того, что тебя убьют, — произнес он так, будто знал, что мне уже было все равно.
— Я уже мертва. Как и все мы.
— Смерть — это покой, — проворчал он. — Эта полужизнь куда хуже.
Сегодня он не был таким грязным, как в прошлый раз, однако по-прежнему был небрит и неопрятен. А еще он не позаботился о том, чтобы зачесать назад свои вьющиеся каштановые волосы. Как же он отличался от моего отца, от его друзей и даже от местных охранников! Ни один из мужчин Арраса, с которыми мне доводилось встречаться, не был так груб и неотесан. Однако, когда наши глаза встретились, от его пронизывающего взгляда у меня перехватило дыхание.
— В этот раз ты гораздо чище, — тут же вырвалось у меня.
— Я не трачу время на маникюр, как остальные, — легко согласился он.
Я решила, что это был выпад в сторону Эрика, однако потом вспомнила, что мой отец тоже полировал ногти.
— Выходит, ты не бреешься. Не делаешь маникюр. Чем же ты тогда занимаешься?
— Я поддерживаю здесь жизнь, — ответил он так, словно это все объясняло.
— И? — нетерпеливо вставила я.
— Технически я старший лакей, то есть служу связующим звеном между обслугой и Пряхами. Слежу за тем, чтобы все шло гладко. Я услышал, что тебя опять отправили в заточение, и решил, что надо бы зайти тебя проведать.
Я поджала губы и кивнула.
— Что? — спросил он. — Признаю, когда мы встретились, я выглядел уж слишком запущенно — даже для меня. Я работал в саду. Это единственное, чем я занимаюсь для души. Люблю ощущение земли на руках. Это честный труд.
— Моя бабушка занималась садоводством, — ответила я. — Давно, когда разрешения еще не требовались. Она говорила то же самое.
— Идиотская Гильдия, — воскликнул он. — Держу пари, она по этому скучала. Мне повезло, я могу устанавливать здесь свои правила. Все слишком заняты внешним миром, чтобы контролировать еще и здешнюю жизнь.
— Как вышло, что тебя все еще не убили? — спросила я. — Или хотя бы не бросили в тюрьму? Тебя ведь можно упечь за решетку за каждое слово.
— В отличие от тебя я обращаю внимание на то, с кем именно говорю. У меня есть чутье. — Парень устало улыбнулся улыбкой, которая с легкостью могла принадлежать гораздо более взрослому человеку.
— Но почему со мной?
— Потому что ты бежала, — просто ответил он.
— Но я ведь наверняка не первая, кто пытался бежать. — Я неверяще покачала головой. Вряд ли никто и никогда не пытался ускользнуть из Ковентри.
— Нет, но ты особенная.
— И что же делает меня такой особенной? Или, может, ты ведешь такие разговоры со всеми взбалмошными девицами? — Я вдруг поняла, что принялась флиртовать с ним и, как ни удивительно, это доставляло мне удовольствие.
— Тебя не убили. — Игривое настроение мгновенно испарилось. Парень явно не шутил.
— Выходит, мне повезло быть особенной, — пробормотала я в ответ.
Никто из нас не рассмеялся.
— Почему? — спустя какое-то время спросила я.
— Прошу прощения?
— Почему меня не убили? Я бежала. Родители пытались меня спрятать. Зачем было оставлять меня в живых? — насела я, и парень отвернулся.
— Есть у меня пара мыслей.
— И что это за мысли? — продолжала настаивать я.
— Не уверен, что ты готова это услышать.
— Это попахивает снисходительностью — говорить только то, что я, по твоему мнению, готова услышать, — заметила я, рассердившись из-за его загадочности.
— Я думал, произведу впечатление, отыскав тебя, — ухмыльнулся он, и от моего мрачного настроения не осталось и следа.
— Ты что, пытаешься мне понравиться?
— Люблю изменников.
— И как же ты выяснил, что я изменница? — удивилась я. — Может, вся эта шумиха из-за меня не стоит и выеденного яйца?
— Ты сидишь под замком второй раз за неделю и при этом все еще жива. — Он сощурился так, словно захотел разглядеть в темноте мое лицо. — Или Мэйла завела себе новую игрушку, или у тебя есть что-то, что им нужно.
— Какая-то позиция?
— Мэйла помешана на этом, — фыркнул парень. — Если ты будешь сидеть тише воды, ниже травы и не будешь привлекать к себе внимания, мы сможем все выяснить, Аделиса.
— Слушай, у нас есть проблема, — заметила я.
— Какая? Ты не способна вести себя тихо?
— Нет, то, что я до сих пор не знаю твоего имени. Как я могу тебе доверять?
— Джостен. — Он улыбнулся и слегка прищурил глаза. — Но изменники обычно зовут меня Джост.
— Приятно познакомиться, Джост. — Я протянула руку и тут же отдернула ее назад, потому что в этот момент меня начала бить крупная дрожь.
— Держи. — Джост снял простой поношенный пиджак и укутал меня в него. — К сожалению, мне придется забрать его, когда я соберусь уходить. Не стоит никому видеть, что я раздаю подарки заключенным. Это может привлечь лишнее внимание уже ко мне.
Пиджак был очень мягким и пах дымом и свежей лавандой. Я кивнула, счастливая уже тем, что мне было тепло хотя бы на несколько минут.
— Тебе не стоит здесь находиться, — сказала я. — За мной могут шпионить.
— Хорошая новость заключается в том, что за заключенными не шпионят. Бледный свет, каменные стены — в чем смысл? — Джост взмахнул рукой. — Плохая новость — в том, что ты права. Они действительно следят за тобой.
— Тогда зачем ты сюда пришел? Как я смогу тебе помочь, если я уже под подозрением?
— Все так, но никто не станет спускаться сюда, так что здесь, в темнице, мы вполне можем разговаривать, — ответил он.
— Верно, — согласилась я. — Но я никак не смогу сейчас залечь на дно, не так ли?
— Да, дурацкая ситуация, — подтвердил он. — Сегодня я здесь лишь потому, что Эрик на побегушках.
— Тебя прислал Эрик?
— Тот милый блондинчик, который привел тебя сюда.
— Я знаю, кто это, и да, он милый, но зачем он прислал тебя?
— Это моя работа — следить, чтобы Пряхи были сытыми и довольными, поэтому милый мальчик прислал меня. Жаль тебя разочаровывать, но, пожалуйста, не говори мне, что он в твоем вкусе.
— Я за него не выйду. Слишком он выхолощенный, — подыграла я. — Хотя ручные собачки всегда такие.