Ткачи Заклинаний разделились на два лагеря. Большинство было за то, чтобы помочь девочке с поисками двойника, а потом благополучно забыть о ее существовании, воплощая свою великую цель. Но были и такие, что встали на сторону Штиля и предпочитали сразу же распрощаться с Машей, предчувствуя, что она принесет их тайному обществу неприятности. Ольга осталась одна. Красную нить в Машином Заклинании посчитали скорее ошибкой новичка, чем революционным доказательством.
– Она еще ребенок, и это ее первое Заклинание, – утешал Ольгу рыжебородый. – Помнишь свое первое Заклинание? Тебе было четыре года, и ты мечтала о горе конфет и мандаринов, и сотворила Заклинание, которое создало для тебя гору мандариновых долек, завернутых в фантики… Я бы на твоем месте не отдавал девочке ее Заклинание вовсе – мало ли куда оно ее унесет? А вдруг это опасно?
– Она сама для нас опасна! – настаивал Штиль. – Вот увидите, завтра утром к нам нагрянут Управители, и придется сматывать клубочки!
Ольга сказала, что утро вечера мудренее, и отправилась провожать Машу к выходу. Она предложила девочке переночевать у них на диване в прихожей, там, где стояли Кукл и Кукла, дескать, Большой Торт не самый безопасный город в отличие от Каменного Сердца, где сто запертых дверей, тут гулять по круглицам ночью опасно. Но девочка помнила о своем маячке, к тому же ей было неловко из-за того, что старик Штиль все время на нее кричал, поэтому она наотрез отказалась оставаться.
– Тогда выслушай меня, – сказала Ольга уже на пороге. – Лучше всего будет, если завтра ты придешь ко мне в Библиотеку. Как я выгляжу под маскировкой, ты уже знаешь. Если вдруг в Библиотеке меня не окажется – придешь сюда. Я обязательно тебе должна подробно рассказать о Радужном ветре и красной стрелке ветрометра. У тебя уже есть два подарка – от сиреневого ветра и от желтого. Мне думается, ты смогла бы подружиться со всеми ветрами нашего мира и доказать их существование не как мифических существ, а как вполне реальных личностей. Если бы каждый из них познакомился с тобой и подарил тебе подарок, с этими доказательствами мы бы могли пойти в Управление Погодой и добиться проведения Дня Радужного ветра. В древние времена такой праздник проводился в каждом городе, но об этом теперь помнят лишь Ткачи Заклинаний. Если бы Радужный ветер появился одновременно во всем мире, во всех поселениях, если бы все воздушные странники воочию предстали перед людьми, тогда не только бы мы, Ткачи Заклинаний, вышли из подполья и закончилась тоталитарная власть Управления Погодой. Тогда бы весь наш мир изменился, понимаешь?
– Зачем вам нужно, чтобы мир изменился?
– Видишь ли, ты тут совсем недавно, и, возможно, еще не изучала нашу историю, но пойми, то, что ты видишь – все эти города, караваны, круглицы – это всего лишь жалкие остатки древней цивилизации. Города и здания разваливаются на глазах, мы ничего не строим – только чиним. Наша земля бедна, мы ничего не добываем, не выращиваем. Вся наша еда – с жалких огородов, вся наша промышленность – порокус, порошок из коры укуси-ветер. Наши наряды перешиты из нарядов бабушек, в наших городах не хватает места для новых семей. А что самое ужасное – сыновья ветра не только перестали показываться людям, с каждым годом они все меньше и меньше работают, все слабее крутят ветряки. Несколько дней у нас не было восточного ветра. Управление Погодой утверждает, что они договорились с Отцом Ветров, что людям мерещится, будто энергии все меньше и жизнь наша все скуднее. И люди верят, потому что Управление Погодой контролирует всю информацию. В мире осталось только одно разрешенное Управителями Заклинание связи – на со-зеркале. Люди не могут больше легально говорить друг с другом из разных городов, им разрешено только смотреть со-зеркало. Письма также проверяются. Дружеские и родственные связи между городами внимательно отслеживаются. Есть умельцы, которые пытаются создать технические средства связи, однако в нашем мире, бедном на полезные ископаемые и богатом на ветра, это пока невозможно…
– И вы думаете, если все ветра подуют одновременно, тут же станет много еды и богатств? – иронично спросила Маша.
– Ты говоришь точь-в-точь как Федор Ветрович. Не так примитивно. В давние времена люди больше полагались на ветра, и в те времена было создано все – города, поезда, кайты, мебель, фарфоровая посуда, ткацкий станок Заклинаний. Нам нельзя жить без помощи волшебных ветров, а это именно они образуют Радужный ветер. Понимаешь, я Ткач Заклинаний, как мои мама и бабушка, я верю в силу Радужного ветра, и другой надежды у меня нет. Помоги мне вернуть Радужный ветер, а если это не поможет – я оставлю свои мечты и сделаю все, что ты попросишь, любые Заклинания в любых количествах для кого угодно.
– Честно говоря, первое, что меня насторожило в вашем мире, было как раз то, о чем вы говорите – почему мне никто не верит, будто я общалась с Аэроном, и почему невозможен Радужный ветер, если я точно знаю, что воздушные странники существуют, и они разумны, – в сомнении протянула Маша. – Давайте надеяться: это и есть моя миссия. Вот только сначала я должна найти своего двойника и забрать у нее мои вещи. И тогда мне что угодно по плечу.
– Но если по пути тебе встретятся новые воздушные странники, не забудь – попробуй с ними подружиться и выпросить подарки, – Ольга подмигнула Маше, а потом обняла ее на прощанье. – Приходи завтра, я расскажу тебе больше. А если не получится – возвращайся, когда разберешься со своим двойником или найдешь все шесть ветров. В любом случае тогда на твоей стороне окажутся все Ткачи Заклинаний, и такого спора, как сегодня, больше не будет. Я буду здесь, когда ты вернешься.
Когда за Машей захлопнулась дверь с изображением хрюшки и ночной холод прокрался под бархатный плащ, девочку охватило тягостное предчувствие, что она больше не вернется, даже если захочет. Она почти было решилась снова постучать в дверь, как вдруг заметила в темном углу два красных огонька. Они явственно напомнили ей глаза пустошной росомахи. Сообразив, что Ольга могла уйти далеко от двери и не услышать стука за заколдованными красными шторами, девочка моментально щелкнула пальцами, переносясь на Желтую круглицу, гораздо более высокую и оттого относительно безопасную. Пуговка хрустнула в камнях мозаики под ногами, но осталась цела. Маша подобрала ее и подбежала к двери Бабули. Но Бабуля, похоже, крепко спала в дальней комнате и не ответила. Дверь была крепко заперта.
Маша задумалась – стена у города есть, а запирающихся ворот нет. Конечно, Желтая круглица далеко от входа, но, может быть, голодных зверей привлечет мусор и запах жилья? Следовало найти убежище понадежнее. Девочка осмотрелась по сторонам и заметила деревянные мостки с натянутыми над ними веревками. Наверное, здесь женщины вешали белье. Мостки перемещались под веревками, словно качели, нужно было крутить лебедку. Маша уселась на них и покрутила ручку, чтобы отчалить от перил Желтой круглицы. Теперь она сидела на шаткой дощечке над ночной степью, видела только темноту, туман и две луны. Слышался шум моря, пахло водой, зеленью. Спать не хотелось, ведь она выспалась у Бабули. Было немного жутко сидеть одной над бездной, но при этом абсолютно нечем заняться, и поэтому очень скучно. Маша в десятый раз прокрутила в голове все, что услышала и увидела у Ткачей Заклинаний, рассмотрела в слабом свете фонарей свисток, перышко и тесемку – Заклинание пути. Как вдруг она услышала тихий всхлип. Кто-то рядом горько плакал.
Глава 15. Влюбленный ветер
Невдалеке от Маши на растянутых веревках, словно ласточка, сидела девушка в длинном струящемся темном платье. Ее волосы развевались на ветру, босые ноги терялись в складках ткани, а лица совсем не было видно, потому что на него падала густая вуаль от изящной широкополой шляпы. От нее пахло странными духами, которые не походили ни на один знакомый Маше аромат, но напоминали об инее на траве августовским утром, о легкой наледи на первых осенних лужах, о ночном дожде, сбивающем цветы майской сирени…
– Эй, – позвала растерянная Маша, прикидывая, как девушка могла забраться на эти веревки и сколько она должна весить, чтобы они ее выдержали. – Эй, ты чего плачешь?
– Кто здесь? Чего тебе надо? – у девушки от слез заложило нос, и поэтому голос звучал довольно забавно.
– Не бойся, я просто Маша, – ответила девочка. – А тебя как зовут?
– А я Бриз! – ответила девушка и высморкалась в забытый кем-то на веревке носовой платок. – Я морской бриз! Утро скоро, вот и работаю тут…
– Бриз? Знакомое слово. Вроде это ветер такой?
– Я ветерок с моря, – ответила она, обернувшись и уставившись на Машу. Ее темные глаза блестели сквозь ажурную вуаль. – Я жду Эврушку… А он не пришел. Он меня бросил, наверное…
– Эврушка – это восточный ветер?
– Да, а ты кто? Что за Маша? Тебе что за беда, что ты ко мне лезешь?
Маша решила быть терпеливой, потому что ей стало жаль Бриз. Она вспомнила, что Аэрон и Нотар стали куда более приветливыми с ней, когда услышали волшебное слово «сквозняк»:
– Я Сквозняк. Может быть, ты слышала обо мне?
– Нет! – Девушка откинула с лица вуаль и уставилась на Машу. – Если ты Сквозняк, что ты делаешь снаружи, без стен и окон?
– Двери заперли, я не успела вернуться, – объяснила Маша, усмехнувшись при мысли о том, что ни слова лжи в ее словах нет, пусть она не ветерок, ей действительно нежелательно быть ночью без стен и окон. – Ничего, скоро все проснутся, и я снова буду там, где есть стены и окна.
– Ты смеешься надо мной? – Девушка вспорхнула с веревок и облетела вокруг Маши, ее шелковистые волосы и шелк ее платья скользнули по Машиным рукам и лицу. – Ты человек! Ты девочка!
– Бриз, я не смеюсь над тобой, – ответила Маша, посерьезнев. – Среди людей тоже есть Сквозняки. Я не ветерок, но Аэрон и Нотар называли меня своей младшей сестренкой и даже помогли мне.
– Я не разговариваю с людьми, я не Аэрон и уж тем более не Нотар, прощай! – высокомерно произнесла девушка и отвернулась, выпрямившись во весь рост на фоне моря и тумана. Ее платье и вуаль продолжали развеваться на ветру, словно живые. Маша несколько секунд смотрела на нее, а потом пробормотала задумчиво: