Вещи, что висели на плече, очень досаждали, и Маша сбросила их на пол. Из сумки выкатился один из кексов Бабули. Спохватившись, Маша подняла кекс и отряхнула, хотя, конечно, есть его уже не стоило. Он еще был чуточку теплый и упоительно пах лимонными цукатами и ванилью. Девочка невольно представила, как Бабуля взбивает тесто, как наполняет формочки для выпечки. Мелькнула мысль, что Бабуля наверняка скучает без любимого дела, в расстройстве разжигает плиту дома, вспоминая сгоревшую кондитерскую. Вот зачем ей ванна для мытья посуды, она привыкла готовить много еды. Здесь, наверное, стояли огромные плиты, и полки ломились от цукатов, мармелада, пряностей и орехов, суетились люди, толкли орехи, терли лимонную цедру, месили тесто… Шипело масло на сковородах, темнел расплавленный сахар, превращаясь в тягучую карамель, взлетало облако муки, когда тесто с размаху кидали на доску…
Девочка попыталась удержать в воображении представшую перед ее внутренним взором картинку и тут же щелкнула пальцами еще разок. Сильнее пахнуло ванилью и корицей, перебивая гарь. Взметнулся вихрь не то муки, не то пыли, и Маша зажмурилась и закрыла лицо руками, от испуга выронив маленький кекс.
Несколько секунд ничего не происходило. Затем затрещали горящие дрова, повеяло теплом. Запахи становились все более и более сложными, загадочными и аппетитными. Маша решилась приоткрыть один глаз. В темном помещении никого не было, но в печи горел огонь, отдушина была приоткрыта, дым послушно вылетал в трубу. На столе была рассыпана мука и лежал горкой творог, в середине горки желтел мед. Маша отщипнула немножко – свежий.
Огонь слабо освещал стол, но полки, уставленные банками и коробками всех цветов и форм, оставались полускрытыми в сумерках. Маша огляделась по сторонам в поисках свечей или ламп. В этот момент что-то зашелестело со стороны форточки. Оказалось, что на окне приклеено несколько ленточек. Девочка сделала к ним шаг, как вдруг справа по полу покатились зеленые яблоки. Аромат у них был удивительный. Маша подумала, что виноваты мыши, ведь кроме нее в кондитерской никого не было, а сама она стояла совсем в другом месте. Но как могли мыши успеть узнать об обновленной кондитерской, ведь прошла всего пара минут? Собрав яблоки практически на ощупь, девочка услышала шорох на полках над головой. Она поднялась на цыпочки, тщетно всматриваясь в полумрак, протянула руку и угодила во что-то сыпучее и сухое. Сильнее запахло ванилью. Не успев стряхнуть с пальцев крошки ванильного сахара, Маша обернулась на стук – стучала скалка по столу, сама собой раскатывая тесто.
– Что тут творится? – прошептала девочка, сжавшись.
– Соскучился я по работе, – ответил ей таинственный шепот. – С Бабулей мы старые друзья, еще с той поры, как ее звали Ульяночкой и она носила в волосах голубые ленточки.
– Голубые ленточки? – переспросила Маша. – Вы кто?
– Сама знаешь.
– Зефирий? Поэтому вы с ней подружились, потому что она любила ленточки вашего цвета?
– Не только поэтому, – ответил ей невидимка, взметнув облачко муки. – Забавная была девица… Добавляла в творожное пирожное розовое масло, а в мамин парфюм экстракт ванили, вот чем она мне запомнилась. До нее это было неслыханно, розовым маслом душили носовые платки, а экстракт ванили шел только в выпечку. Но неожиданно всем понравилось. Даже мне.
Огромный противень звякнул, упав на стол, на него из кондитерского шприца начали выдавливаться завитушки творожного теста.
– А мне она сказала, что вы… Что вас как бы не… Что сказки… – Маша старалась подобрать слова, чтобы не обидеть западный ветер.
– Ее чуть не с пеленок убеждали, что она меня придумала. Я был ее невидимый друг. И если уже в зрелом возрасте она видела, как я помогаю ее поварятам взбивать крем, она вспоминала все, что ей про меня говорили педагоги и психологи, и отворачивалась. Из-за меня она и пошла служить в Управление Погодой, стремилась доказать, прежде всего, самой себе, что я не выдумка. Хотя сердце ее принадлежало не истории ветров, а ароматам и выпечке… Зато именно мы с ней предложили официальный набор парфюмов! Чтобы люди не путались, какой запах какое настроение обозначает, как это было, когда духи создавали кто во что горазд…
Противень улетел в печь. Кто-то опрокинул на стол еще одну миску с творогом.
– Так где же Бабуля и ее поварята? – уточнил невидимка. – У меня много дел, я не могу заниматься только выпечкой. Это всего лишь минута отдыха…
– Послушайте, Зефирий, я восстановила кондитерскую после пожара по просьбе Бабули для того, чтобы увидеться с вами, мне нужно… – начала Маша.
– Погоди-погоди? – заволновался Зефирий. – Что за новости?! Какого пожара? Как восстановила? Бабуля просила увидеться со мной? Она же в меня не верит!
Чтобы объяснить, откуда взялся пожар и каким образом она смогла восстановить кондитерскую, девочке пришлось рассказать западному ветру все с самого начала, а именно начиная со знакомства с Аэроном. Зефирий слушал нетерпеливо, ему явно было скучно, когда Маша рассказывала про людей. При этом он очень нервничал, когда слышал про ее встречи с другими воздушными странниками. Ко встрече с Эврушкой Зефирий уже забыл, о чем спрашивал, но очень сильно рассердился, когда узнал о планах Ткачей Заклинаний.
– Большей глупости даже от людей трудно ожидать! – возмущался он, тем временем с полок летели банки с медом и коробки с шоколадом, корзинки с лимонами и грушами. – Собрать с нас наши вещи! Зачем? Разве мало мы давали людям? Сколько реликвий, ценных даже среди воздушных странников, лично я передал в Управление Погодой? Я тысячу лет разговаривал с этими людьми на равных, работал на них и вместе с ними, мы все продолжаем каждый день трудиться для людей – и вот здрасьте вам! Нас не существует! Подобно перелетным ежам, у которых мозгов с песчинку, вы считаете нас слепыми силами природы! Горстка отщепенцев собирается доказывать наше существование с помощью мусора, который случайно завалялся у нас в карманах, тогда как в Господине Ветров сокровищницы забиты нашими же бесценными артефактами! Нет, я решительно отказываюсь тебе помогать!
– Как?! – Маша даже растерялась. – Но ведь все остальные мне помогли! У меня есть свисток Аэрона, перо Нотара, золотая цепочка Эврушки…
– Мусор и ерунда! По-хорошему, тебе бы надо выбросить все, что надавали, предоставив взрослым разбираться с миром ветров! Негде жить, некуда деваться – помогай Бабуле печь торты! Будет достойная работа на всю оставшуюся жизнь!
– Но ведь это Бабуля послала меня к вам!
– Пусть она мне скажет это лично! Только вот беда – она в меня не верит! Ха-ха! Какая дичайшая ложь!
– Я правду говорю!
– Ну приведи сюда Бабулю и повтори это все при ней, а я полюбуюсь!
– Я же вам объяснила – мой двойник разрушила эту кондитерскую, и от того, что я ее восстановила, у Бабули будут неприятности, поэтому она на время уехала…
– Ерунда! Бабуля непогрешима, ее уважают и люди, и сыновья ветра, у нее не может быть неприятностей!
В дверь осторожно постучали. Маша, съежившись от неприятных предчувствий, на цыпочках подошла и посмотрела в глазок. За дверью стоял кто-то низкого роста, на его голове была маска собаки, он ничем не походил на Управителя. Приготовив пальцы для щелчка, чтобы тут же удрать в случае опасности, девочка осторожно приоткрыла дверь, не снимая цепочку.
– Извините, я проходил мимо, это вы тут новую дверь… Ой, это же ты спалила нашу кондитерскую! – ахнул кто-то.
– Тише! – прошипела Маша. – Во-первых, это не я, а во-вторых, я все отремонтировала. А вы кто?
– Это поваренок! – подсказал ветер, пренебрежительно хмыкнув. – Один из поварят!
Девочка откинула цепочку и впустила поваренка. Тот был лишь на пару лет старше ее самой. Открыв рот, он долго стоял у двери, разглядывая кондитерскую, затем принюхался.
– Что стоишь, – шепнул ему невидимый Зефирий. – В печке булочки подгорят!
Поваренок метнулся к печи, схватил со стены прихватку и вытащил противень с подрумяненными творожными булочками.
– Аромат – умереть не встать, ты сама пекла? – спросил поваренок у Маши, Зефирий тихо захихикал.
Маша только отмахнулась – она была совершенно сбита с толку. Она не представляла, что делать. Зефирий не желал помогать. Бабуля наверняка уже едет в своем желтом автомобиле куда глаза глядят, поваренок еще свалился как снег на голову и того и гляди нагрянут Управители проверить, кто поставил на сгоревшую кондитерскую новую дверь и зачем… Ничего придумать было нельзя, и Маша решила действовать как можно проще.
– В общем так, все слушаем меня, – рассердившись на саму себя за растерянность, заявила девочка. – Булочки пекла не я, а Зефирий, это раз. Бабуля уехала из города, это два. Я восстановила кондитерскую, как было, это три. Что с этим со всем делать, это четыре?
– Можно, я домой пойду? – вдруг робко спросил поваренок.
– Как, уже? А зачем приходил?
– Я просто увидел новую дверь и решил, что Бабуля занялась ремонтом, мне очень хотелось вернуться на эту работу…
– А раз хочется, почему уходишь? Помогай Зефирию печь булочки!
– Девочка, ты бы поспала, ночь на дворе, – жалостливо посмотрел на нее поваренок. – Может, когда отдохнешь, забудешь про Зефирия, а то не ровен час тебя переклинит и ты снова все спалишь… Ишь что придумала – ветер булочки печет…
– То есть как – забудем про Зефирия?! – вдруг рассердился ветер.
Поваренок огляделся по сторонам, потом, подумав, что шепот исходил от Маши, объяснил:
– Ну все же знают – сыновей ветра нет, в них верят только сумасшед… То есть ты не обижайся, конечно. Я думаю, что ты у печки перегрелась или гарью надышалась, пока ремонтировала. Ты ведь та самая девочка, Сквозняк, которая сначала разрушила круглицу, потом починила…
– Да что же это такое! – вконец рассвирепел ветер и снова принялся крушить припасы. – Одной идиотки мало было с ее бредом, так еще один приперся!
– А вы бы почаще с людьми говорили, еще не то бы о себе услышали, – поддела его Маша, не переставая щелкать пальцами, восстанавливая разбитую Зефирием посуду и рассыпанные пряности. Она едва успевала за его разрушениями. Разлетающиеся вдребезги миски вдруг собирались снова без единой трещины, посыпавшиеся стаканы отскакивали от пола обратно на полки, облака муки, словно джинны, вылетавшие из банок, и влетали обратно.