– Знаешь, если бы я мог, я бы обязательно сделал так, чтобы вы с Тюхой встретились, – вдруг сказал Шанс, бросив быстрый взгляд на Машино левое ухо. – И тогда у тебя были бы и удача, и шанс. И у этого мира тоже. Ты бы спасла его, а потом вернулась ко мне вместе с Тюхой. С Тюхой бы мы поженились, а с тобой бы играли, доставляли бы людям удовольствие от игр. Что скажешь?
– Это была бы прекрасная сказка со счастливым концом, – Маша улыбнулась, хотя ей было очень грустно при мысли о такой перспективе. – Если я выживу в лабиринте Отца Ветров, может, хоть половина этой сказки сбудется.
– Тогда удачи тебе, – пробормотал Шанс. – Я никогда никому не желал удачи с тех пор, как стал тем, кто я есть. Так что надеюсь: в этот раз мое пожелание сработает. А градину все же возьми, на память. Может, вернешься, и мы поиграем…
Кот повернулся вокруг себя и слился со стеной. Маша подобрала выпавшую из стрелки градину и положила ее в карман. В шатер начали заходить люди, сперва с опаской, проверяли, хорошо ли он держится, ставили на место упавшие столы. Маша поплотнее закуталась в плащ, на ночной улице было холодно, а еще ее знобило при мысли, что впереди ждет опаснейший лабиринт, а у нее нет Тюхи.
– В крайнем случае сделаю маячок и спасусь, – решила девочка. – Начну на входе, потом еще раз. Буду оставлять маячки в каждой безопасной точке. И может быть, все получится. Хорошо, что градина со мной, и магии сколько угодно. Надо только найти побольше одинаковых предметов…
Выходя из шатра, она оглядела лотки, но там продавали только еду и не было ничего подходящего. Кривобокие яблоки, пирожки, глиняные кружки с водой, жареные грибы… Ей вспомнился ее браслет из Как-о-Дума, бусинки в котором служили маячками. Сюда бы его. Вообще она слишком часто в последнее время вспоминает Как-о-Дум, то цирк, то браслет, то Илью с его знанием законов. К чему бы это?
Глава 18. Где рождается ветер
Зефирий окинул девочку взглядом. Он ничего не сказал Маше и ни о чем ее не спросил, но по его скривившемуся рту было видно, что мнение о ней у него нелестное. Подхватив девочку, он взлетел. Она снова повисла между небом и землей в сиянии двух лун. Однако ясная ночь вскоре затуманилась. Маша ничего не чувствовала, покуда ее нес Зефирий, ей было тепло и спокойно. Тем не менее она сразу поняла, что вокруг творится нечто невообразимое. Туман перетекал в грозовые облака, в которых сверкали сполохи синих молний. Сосны гнулись под ее ногами, перепуганная спросонок птица пролетела мимо Маши с вывернутыми наизнанку крыльями. Сосны сменились степью, потом снова лесом, и вдруг, едва не ударив девочку, снизу вырос скалистый пик. Зефирий замедлил ход, Маша в страхе обхватила себя руками и поджала ноги, таращась в ночь, дивясь на непогоду. Горы вокруг становились все выше, все скалистее, все причудливее. Наконец впереди выросла такая гора, по сравнению с которой все другие казались ее детенышами, испуганно жмущимися к подножию. Тучи и туман растаяли, на горы лег розовый отсвет от пробуждающегося солнца. Зефирий подлетел к подножию исполинской горы, туда, где виднелось круглое разноцветное пятно. Сначала Маша решила, что там резное изображение Великой Спирали, похожее на то, что носили в Академии Сквозного пути. Но, присмотревшись, она поняла, что это всего лишь лопасти огромного не то вентилятора, не то пропеллера – семь лопастей, но не разноцветных, а радужных.
– Вот он, вход в дом Отца Ветров, – пробормотал Зефирий, отвешивая забавный поклон вентилятору. – Лопасти двигаются редко, но имей в виду, что все-таки двигаются, когда будешь лезть внутрь. Не то разрубит тебя на начинку для пирога…
– Вы не можете пройти со мной хотя бы чуть-чуть?
– Я же говорил, ни один ветер не может пройти. Это как родиться обратно, понимаешь? По крайней мере ни один из тех ветров, что несут тебя в себе, как нес я. Если бы ты могла пронести в себе одного из нас, было б совсем другое дело. Именно поэтому я желаю тебе удачи. Если Отец Ветров тебя встретит и проводит, позови меня любым доступным способом – духами ли, запахом вкусной еды, голубым цветом, я буду очень внимательным.
– Обязательно, если выживу, – уныло пробормотала Маша, рассматривая вход.
– Если бы я мог еще что-то для тебя сделать, я бы сделал. Мне Отец Ветров нужнее, чем тебе, понимаешь?
Зефирий взмыл вверх, растопырив фалды сюртука. Издали он был в точности как майский жук.
Маша никогда не отличалась любовью к спорту. Это повлияло и на ее способности Сквозняка. Когда ей угрожала опасность, она предпочитала не убегать, а прятаться. Поэтому она научилась делать маячки и становиться прозрачной. И до сих пор судьба была к ней милостива, ни разу не послав испытание сверх возможностей. Проходить лабиринт с ловушками пока еще Маше не приходилось ни разу.
– Должен быть способ обойти лабиринт, – ворчала девочка, рассматривая гору. – Телепорт прямо на место, или способ послать маячок с кем-нибудь, или связаться с Отцом Ветров отсюда.
Ей послышался под ухом смешок, но снова она никого рядом не обнаружила. Зато заприметила золотую табличку неподалеку от входа, которая так заросла мхом и плющом, что разобрать на ней надпись было невозможно. Ломая ногти, Маша кое-как расчистила ее и прочитала: «Место, где рождаются ветра, дом Отца всех ветров, выход для ветра, вход для человека, и иного пути нет».
– Ничего не понимаю. Выход для ветра, вход для человека? То есть я человек, я войду, а обратно не выйду, так, что ли? Или выйду ветром? Иного пути, главное, нет. Спасибо за уточнение. Ладно, лезем в мясорубку…
Что делать с лопастями вентилятора, чтобы они не начали вдруг крутиться и не порубили ее на кусочки, девочка решительно не представляла. Лопасти держались, как влитые, когда она попробовала раскачать их, однако стоило ей перевести дух, они тихо-тихо начали крутиться. Маша снова протянула руку, стараясь удержать лопасти или качнуть их более, но те замерли, словно каменные. Стоило ей глубоко вздохнуть, как лопасти снова шевельнулись.
«Не дышать!» – сказала себе девочка и смело полезла вперед, между двух изогнутых лопастей. Надо сказать, сделала она это не слишком ловко, даже зацепилась ногой и едва не оторвала каблук с сапога, однако вентилятор не шелохнулся. Но за ним был еще один вентилятор, и Маша, с трудом сдержав вздох, поспешила миновать и его. К счастью, ей это удалось. Сразу за вентиляторами располагался полукруглый каменный балкончик, увитый вьюнком. Его перила были такой изящной формы, он был так прелестен и уютен, что казалось, ему не место в какой-то горе. Такими балкончиками должен быть украшен по меньшей мере королевский дворец. Но Маше было не до красоты балкончика. Во все глаза она уставилась на то, что было за ним. Вся исполинская гора, которую не мог перелететь ни один ветер, ни одно облако, внутри оказалась пустой, словно воздушный шарик. Ни лестниц, ни ходов лабиринта, ни тропинок, ни лифтов – только огромное пространство, подсвеченное непонятно как разноцветными огоньками. Девочка нерешительно топталась на балкончике, не зная, что делать дальше. Не прыгать же в разноцветную пустоту!
– Отец Ветров! – крикнула она, в ответ раздалось эхо. Не такое привязчивое, как в Пещере Эхо, самое обычное, гулкое и быстро затихающее.
– Направо, – вдруг услышала Маша шепот под самым ухом. Впору было перекреститься – балкончик был так мал, что даже присесть было нельзя, девочка помещалась на нем только стоя. Никто не мог бы тут спрятаться. Но все же любопытства ради Маша посмотрела направо и увидела над самыми перилами крохотные ступеньки. Они были меньше размера ее ноги, совершенно без перил, и вели наверх.
– Сорвусь ведь! – в отчаянии воскликнула девочка. – Хотя, может, пальцами успею щелкнуть.
Она осмотрела все свои вещи в поисках предметов, подходящих для маячка. Использовать пуговицы ей не хотелось – ведь одна из них должна была ее привести обратно в дом Бабули. А вот кисти, украшавшие футляр для карт, казались абсолютно одинаковыми на вид. Только вот оторвать их не получалось. Маша долго терла тесьму о каменные перила, затем вцепилась в нее зубами, и после долгих мучений оторвала. Обвязав кисть вокруг стебля вьюнка, девочка щелкнула пальцами, заряжая маячок. К счастью, все получилось. Тогда, сняв плащ и понадежнее закрепив рюкзак, девочка принялась карабкаться по каменным ступенькам, прижавшись животом к стене. Если не смотреть вниз, упереться носом в стену, голова не кружилась. О том, куда она ползет, девочка старалась не волноваться – путь есть хоть какой-то, значит, все будет отлично. Она двигалась несколько минут, пока не оказалась в круге красного цвета. Здесь ступеньки кончились.
– Радуга, – подсказал тот же голос под ухом.
– Что – радуга? – прошептала в ответ Маша.
– Начинается с красного! – тихо ответили ей.
– И что? – переспросила девочка, но ей не ответили.
Маша провела рукой вокруг себя. За ее пальцами тянулся след, словно за ложкой в киселе. Вдруг девочка заметила, что когда она проводит рукой чуть левее, красный свет вспыхивает ярче. Маша решилась оторвать вторую руку от стены и протянула ее в ту же сторону. Руки встретили сопротивление, словно в воде. Оперевшись на них, девочка не без содрогания сердца легла на воздух, словно на воду в бассейне. Тускло засветился над ее головой оранжевый. Маша попыталась двигать руками и ногами, словно в воде, и у нее это получилось. Воздух под ней был сухой и упругий, она легко держалась на нем, двигаясь к оранжевому кругу.
– Скорее, в оранжевый, – снова шепнул кто-то.
Маша вздрогнула, сильнее забила руками и ногами и, на беду, глянула вниз. Под ней и над ней была одна и та же разноцветная пустота, уходящая в темноту, и далеко где-то виднелся сиротливо висящий балкончик с вьюнком. Балкончик начал медленно приближаться. Маша поняла, что она опускается вниз все быстрее и быстрее, вот-вот начнет падать! Она поспешно щелкнула пальцами… Но маячок не вызывался. Ни тот, что был на кисти, ни тот, что на пуговице. Магии не было вообще ни капли! Беспомощно махая руками и ногами в воздухе, Маша окончательно выскользнула из круга красного света и полетела вниз.