– Смешно! – Борейка фыркнул и сразу взлетел.
За ним – Маша. За руку Маши ухватился Денис, а за Дениса держалась Алина. Маша догадалась, что Борейка, как и остальные ветра, может унести все что угодно, не чувствуя тяжести, как нес одновременно дельтаплан и стаю перелетных ежей Нотар. Так и вышло, ребята, держась за руки, легко и быстро летели над Обветренными землями, мимо скал и горы Домдомдом, над Шатрами удачи, прямиком к побережью. Только Алина оглядывалась, жалея об оставленных пожитках, костре и кайтах. К счастью, она успела захватить с собой рюкзак с отчетом по фабрикам.
Глава 23. Исчезновение Ткачей Заклинаний
Подлетая к Большому Торту, Маша не сразу поняла, что ей не нравится. Что-то было не в порядке. Было как-то чересчур тихо, хотя улицы кишели людьми. Шумел прибой, слышался говор, но чего-то все равно не хватало.
– Ветряки стоят! – вдруг ахнула Алина, задрав голову. – Все стоят! Как влитые!
– Не может быть! – отозвались Денис и Борейка. Но гигантские ветряки, похожие на розы на большом торте, действительно не двигались.
– Борейка, – попросила Маша. – Может, нас опустишь и покрутишь ветряки?
– Я один? Все ветряки? Еще чего!
– Ну Борейка, пожалуйста, люди без энергии сидят.
– Они в меня все равно не верят, как выяснилось.
– Не переживай, Маша, я уверена, поезд уже развозит по квартирам аварийные запасы порокуса, – ответила Алина.
– Ах, порокуса! – разозлился Борейка. Он небрежно опустил ребят на Желтую круглицу – Маше пришлось падать с большей высоты, чем остальным, и она слегка отбила ноги, приземляясь, – и взмыл вверх. Словно маленький синий вихрь, он облетел с огромной скоростью все ветряки, и гигантские лопасти сдвинулись с места. Тут же послышался звон колокольчиков на ветру, запели Эоловы арфы, заплескались в воздухе цветные ленты и флаги. По бордюрам и окнам загорелись огни, взвизгнула под иглой чья-то забытая пластинка с уже знакомой Маше музыкой, которую она слышала в доме Отца Ветров.
– Ну слава Тюхе, ветер поднялся, – пробормотал прохожий, задрав голову, разглядывая ветряки.
– Не Тюхе слава, а мне, Борейке! – воскликнул Борейка, бросил на минуту ветряки и подлетел к прохожему, сияя синими глазами. – Я один тут тружусь!
Прохожий захлопал губами и замер, глядя на висящего в воздухе мальчика. А Борейка, хохоча во все горло, принялся облетать все круглицы, дергая не только самые крупные ветряки, но и крошечные, привязанные к аркам и окнам.
– А ну выбрось порокус, пока я не рассердился! – на лету рявкнул он на кого-то.
– Зачем? – спросили его.
– Он меня бесит! Выброси, а то улечу и брошу вас тут! – Борейка снова взмыл к ветрякам.
– Мерещится мне, что ли, – пробормотала женщина, развешивавшая белье там, где позавчера Маша пряталась от диких зверей. – Мальчик летает.
– Это Борейка же! – не выдержала Маша.
– Не беспокойтесь, мы все его видим, – спокойно подтвердила Алина и отправилась под арку, где был вход в квартиру. – Ребята, идите за мной.
– Мне надо срочно к… То есть ты знаешь, к кому.
– Ну беги, а когда там закончишь, приходи к нам. Только обязательно, слышишь? И еще – прости меня за то, что я не верила. Мы все не верили, понимаешь? Трудно одному верить во что-то, что все называют детскими сказками.
– Я немножко верил, но от тебя скрывал, – объяснил Денис. – Думал, ты будешь считать меня недостаточно взрослым.
«А кем теперь тебя считаю я, тебе все равно? После того, как твоя прекрасная Алиночка сто раз назвала меня сумасшедшей», – подумала Маша, но вслух говорить не стала. У нее было мало времени, а еще меньше желания. Если все пройдет гладко, то с этими ребятами общаться больше не придется. А если нет, двойник отберет у нее разум, и ей станет все равно.
Она села в поезд, ведь у нее был мешочек с градинами, которые дали в Каменоломнях Борейки. Проезд до Красной круглицы стоил намного меньше.
Знакомые выщербленные ступеньки, дверь с улыбающейся хрюшкой, жуткая вонь свиного навоза – и пустые комнаты. Грязный хлев без поросят, комната без манекенов и красных штор. Обрывки ткани на полу. Осколки стекол, страницы из книжек, дохлые мыши, старый колченогий стул – больше ничего и никого. Исчез чудесный станок, похожий на мост. Ни записки, ни подсказки. Ткачи Заклинаний исчезли бесследно…
Маша села на стул и уткнула лицо в ладони. Нет, она не заплакала, хоть и была к тому близка. Она совершенно не представляла себе, что делать.
– Не плачь, – вдруг раздался странно знакомый чудной голос. Тихий и скрипучий одновременно.
– Я не… Кто здесь? – Маша подскочила.
– Я здесь, – ответили ей из угла. Там, в ворохе тряпок, что-то шевелилось. Девочка подумала, что это мыши. Не случайно же их здесь столько валяется. Она взяла стул и замахнулась, но не решилась его опустить на говорящую мышь. Стул был довольно тяжелый. Тогда одной только ножкой стула девочка сдвинула гору тряпок и отскочила.
В тряпках лежала голова манекена. Нос, уши, губы, обтянутые темной блестящей тканью.
– Маша, это ты? Ты принесла, что просила Оля?
– Да, вот… – Маша потянулась к карману, но не решилась достать свои сокровища, глупо показывать их Кук ле, у которой все равно нет глаз. – А куда все подевались?
– Срочно уехали в Господин Ветров, оставили меня, чтобы я помогла тебе их найти. Положи меня в сумку, чтобы никто не видел, и так, чтобы я могла с тобой разговаривать.
Маша вытряхнула из своего рюкзака все и осторожно разместила там голову Куклы. Остатки своих вещей она распихала по карманам, карты повесила на плечо.
– Так как мне их найти?
– Для начала ты должна приехать в Господин Ветров, там я объясню, – загадочно ответила Кукла.
– А с ними все в порядке? Их не арестовали?
– Нет, насколько я знаю, но им пришлось убегать в спешке. И ты тоже должна уехать из города очень быстро, тебя ищут.
– Ладно, я только зайду кое к кому, – пробормотала Маша. Идти ей пришлось обратно на Желтую круглицу.
Алина успела сварить кофе, и его аромат наполнил все комнаты. Денис рылся в книгах в комнате Бабули и, когда Маша вошла, протянул ей конверт, к которому была пришита стеклянная пуговица.
– На нем твое имя.
Маша со смущением вспомнила, что Бабуля перед отъездом делала какие-то заметки и настоятельно просила девочку вернуться и прочитать их. Для этого Маша и оставила ей пуговицу-маячок. Но, когда ее способность пользоваться маячками пропала, заметки вылетели из головы вместе с пуговицей. Маша вскрыла конверт. На четырех страницах мелким почерком Бабуля писала выдержки из историй, связанных с Куклами и Ткачами Заклинаний. Началось все словами: «Технология Заклинания подчинения хранится в тайне, и обычно Управление Погодой располагает всего одной готовой к употреблению Куклой, ключ от ящика хранится у Верховного Управителя Погодой и может использоваться лишь по его усмотрению. Заклинание подчинения названо так Управлением Погодой, авторы же его, Ткачи Заклинаний, называют его Второе лицо».
– Второе лицо! Так зеркала называли в Как-о-Думе! – растерянно пробормотала Маша и села за стол Бабули.
– Что она читает? – спросила тихо Алина.
– Твоя Бабуля оставила для нее письмо.
– Бабуля? Тогда это важно, не мешай ей…
Маша не заметила, что Алина зажгла для нее настольную лампу и поставила рядом кружку с кофе.
«Активированное Заклинание подчинения позволяет создать точную копию любого человека. Заклинанием подчинения его стали называть потому, что Управление Погодой практиковало замещение человека его копией после смерти или инвалидности». Далее шло краткое описание ситуаций, когда члены Управления Погодой заменялись Куклами, и что из этого выходило.
«Вы напрасно думаете, что, если человек был склонен к нарушению трудовой дисциплины, Кукла станет послушной, вовсе нет! Если объект пытался взорвать город, его Кукла наверняка попытается этот город поджечь! – сказал на заседании глава Отдела исследований физических свойств цвета».
– Вроде так называли Ткачей Заклинаний, когда они служили в Управлении, говорила Бабуля, – Маша обратила внимание на кружку и отхлебнула кофе.
«Исследования Заклинания подчинения показывают, что в его основе зеркальная нить и черная нить. По-видимому, зеркальная копирует, черная хранит. Из них необходимо соткать ткань, которой будет обтянут деревянный каркас. Если требуется полная копия, суставы каркаса необходимо сделать на шарнирах и обтянуть фигуру целиком, если требуется копия для выведывания информации, имеющейся у объекта, каркас может быть цельным. После активации Заклинания Кукла сможет ходить, но полной копией не станет никогда, гипотетически ей будет напоминать о ее происхождении неловкость и скованность движений».
– Ерунда какая-то, как Кукла будет ходить без суставов на шарнирах, – проворчала Маша.
– Я же хожу! – обиженно отозвалась голова Куклы из рюкзака.
– Я не о тебе, я о Куклах с Заклинанием подчинения или Второго лица.
– Это я и есть!
– Так ты что, можешь стать копией любого человека? – Маша сняла рюкзак с плеча и положила его рядом с собой.
– Не полной копией, но я буду думать и говорить, как нужный человек, – ответила Кукла.
– С кем ты разговариваешь? – спросил Денис. – У тебя там со-зеркало?
– Я потом объясню, – отмахнулась девочка и продолжила чтение.
«Из этого следует, что даже полная копия сохраняет память о своем происхождении в пассиве, и если ей напомнить, кто она, и доказать, что она Кукла, полная копия рано или поздно вспомнит, как помнят неполные копии».
– Мне нужно найти ее и доказать, что я настоящая, а она копия! – воскликнула Маша.
Дальше был подробный рассказ о том, что чувствовали люди после активации Заклинания, как они теряли сначала свои таланты и умения – швеи забывали, как вдевать нитку в иголку, ученые не понимали собственноручно написанных книг. Затем теряли память и способность к связной речи. Потом переставали двигаться, мыслить, есть и, если было кому о них заботиться, проводили в таком состоянии годы. А если не было, погибали от голода. После этого шло подряд несколько кратких рассказов о том, как в легендах и сказках люди и Куклы менялись местами.