В пещере воцарилась тишина, тяжёлая и вязкая, как спёртый воздух. Рубашечник нервно одёрнул рукава клетчатой рубашки и отвернулся.
– Я видела вас вместе, – тихо сказала Бетти. – На опушке Леса.
Бетти еле выдавила эти слова из себя. Тогда она решила молчать, потому что была уверена, что справится со всем сама. Теперь отчаяние просто душило её. Она доверилась лжецу, и тот привёл её прямо в лапы слуги Ткачихи. Который утверждает, что друг. Кому же верить? Как… вообще кому-то верить?
– Тогда… почему всё равно со мной пошла? – в голосе Рубашечника звучало недоумение. – Почему доверилась и позволила проводить через Холмы?
– А разве у меня был выбор? – пожала плечами Бетти. – Это чужой мир, я здесь одна.
– Уже не одна, – улыбнулась Мэри и погладила её по руке.
Бетти улыбнулась ей в ответ.
– Позволь спросить, Рубашечник… – Охотник присел у стены и сделал остальным приглашающий жест: мол, рассаживайтесь, Татгэвит ещё бушует. – Как именно вы собирались добраться до Святилища?
– По Холмам и Болотам. У нас есть карта.
Ткачиха двигалась, как огромный паук, и как чёрное облако, и как тьма.
Она была всем и ничем, явью и кошмаром, страхом и тоской.
Она медленно и грузно поднималась с насиженного места, из своего гнезда. Тьма, наполнявшая её, пожирала лес и ничего не оставляла за собой. Лес, полный света и отчаянных надежд, которые она ненавидела всей душой.
Она поглотила его и даже не заметила.
Нити тянулись и тянулись к живой, полной таких соблазнительных вкусных чувств девчонке.
Ткачиха была голодна. Но сила девочки, блуждающей по туманам её Теней, великолепно насыщала… Глупышка думала, что сбежала. Но как сбежать от своей судьбы?
Она держала её крепко, нити натягивались, и теперь она знала, что ни за что её не упустит…
Глава 13
– Карта? – На лице Охотника читалось искреннее изумление.
– Да… – Энн очень смутилась, но тут же справилась с собой, взяла у сестры (если можно её так называть) сумку и полезла в её недра. – Вот. Мы сделали очень подробную карту. Мы пойдём через Холмы вот так…
Охотник склонился над картой, с любопытством изучая показанный девочкой маршрут. Мэри с недоверием покосилась на него.
– Вот только бы справиться с ветрами… – пожаловалась Энн.
Рубашечник молча сидел в углу, глядя на Охотника из-под растрепавшихся волос, падающих на лицо. С Бетти он упрямо не встречался взглядом.
– Ну и дела, – покачал головой Охотник. – Никогда не слышал о том, чтобы кто-то смог собрать карту Теней.
– А мы смогли! – сказала Энн и с гордостью посмотрела на сестру.
Бетти обратила внимание, что Мэри совсем не выглядела счастливой.
– Я уже ни в чём не уверена, – сказала она. – Может быть, мы не так уж и правы. Мы не предполагали, что есть такие обрывы или пещера, как эта. По нашей карте здесь ровное пространство.
– Это всё ветер. – Охотник прочертил пальцем по линиям Холмов на сияющей карте. – Он любит менять ландшафт. И сейчас особенно лютует.
– Татгэвит будто бы и не собирается униматься, – вздохнул Рубашечник, и Бетти окинула его печальным взглядом.
– Ну и как же нам тогда идти дальше? – грустно спросила она.
Таобсьер ткнулся воздушными рогами ей в локоть, и она подхватила его на руки. Ветру явно нравилось там больше, чем бродить по пещере, будучи предоставленным самому себе. Бетти запустила руку в облачные кудряшки маленького ветра и вдруг замерла.
– А ведь у нас есть свой личный ветер… Таобсьер с нами! Мы можем использовать его, чтобы выйти из пещеры? – предложение прозвучало неуверенно. Даже показалось совсем глупым.
Но Рубашечник оживился при этих словах, зашевелился, подсаживаясь ближе.
– Мне не приходил в голову такой вариант. Я никогда… не пробовал взаимодействовать с ветрами.
Бетти продолжила гладить облачный ветер, баюкая его на руках.
– Ведь ветра сменяют друг друга как им заблагорассудится? У них нет какой-то определённой последовательности?
– Я думала, что есть, – развела руками Энн. – Но вот что оказалось: мы не во всём были правы. Татгэвит сегодня куда злее обычного! Или это ветра именно теперь решили проявить норов, потому что с нами живая Бетти, или потому что мы идём, куда не следует…
– Я полагала, что ветра бродят в Холмах без цели, – виновато подхватила Мэри, нервно наматывая на запястье ремешок сумки. – Но сейчас они начали нам мешать и не давали ступить и шагу по ровной местности.
– Раз Таобсьер сам пришёл… То мы попросим его нас защитить, – решила Бетти. – Не просто же так он здесь!
– Решено! Идём за ветром! – воскликнула Мэри и тут же вздохнула. – Я начинаю жалеть, что снова вышла путешествовать. Это так утомительно. Лучше бы мы остались дома…
– А я рада, – ответила Энн, глядя куда-то мимо сестры. – Я так устала сидеть в нашей пещере.
– А я бы сейчас с удовольствием туда вернулась и пила свой чай.
– У вас был чай?.. – В голосе Охотника прозвучал настоящий интерес.
– Был, – вздохнула Мэри. – Мы его вспоминали. С ягодами… Ароматный, как лесная полянка.
– Я даже не помню, что это такое, – усмехнулся Охотник.
– Да уж, не отказался бы и я от чашечки чая сейчас, – вздохнул Рубашечник.
Мэри вдруг изменилась в лице, вскочила на ноги и захлопала ладонями по сумке.
– Чайник! – крикнула она. – Я же взяла его с собой!
Энн радостно взвизгнула и бросилась помогать близняшке. Вместе Мэри-Энн достали чайник, охватили его с пузатых сторон и сосредоточенно посмотрели друг другу в глаза.
Охотник наблюдал за ними со всё возрастающим интересом, Рубашечник терпеливо ждал, а Бетти гладила Таобсьера и смотрела на выход из пещеры. Она думала не про чай, а про скорое возвращение домой, пытаясь вспомнить, что же такого хорошего её там ждало. Мама? Мама наверняка её ждёт. Ведь мамы должны ждать? Бетти вспомнила, как мама сидела с ней в саду и читала ей вслух «Алису в Стране чудес». Как же это было давно. Словно в другой жизни… Словно это были не она и её мама, а какие-то совершенно другие люди, между которыми были тепло и любовь. Сейчас Бетти ощущала себя той Алисой – только вместо забавной кроличьей норы у неё дорога неизвестно куда и попытка спастись от неминуемой гибели.
– Бетти, Бетти! – окликнула её Мэри. – Ты будешь чай? Мы вспомнили свой самый вкусный чай! Это нить наших воспоминаний об одном пикнике с красивым молодым человеком. Тогда был солнечный день и не было никаких тревог. У него вкус свободы.
– Только у нас совсем нет чашек. Но мы будем пить из носика, – Энн села и аккуратно расправила оборки своего перепачканного в земле платьица. – Будем нарушать все правила этикета!
И первая прижала носик ко рту, сделав осторожный глоток. Лицо её прояснилось.
– Это правда самый лучший чай из всех, который нам удалось вспомнить! – воскликнула она с таким восхищением, что Энн немедленно отняла у неё чайник и отпила.
– И правда, – с тихой гордостью сказала она. – Таких воспоминаний у нас ещё не было. Это всё потому, что мы встретили вас.
Она передала чайник вежливо ожидающему Охотнику. Бетти с любопытством наблюдала, как разгладились черты его лица после первого же глотка.
– Хороший чай, – кивнул он. – Может быть, мне и не с чем сравнить, но вкус и запах приносят радость. Так я чувствую себя более живым.
– Как будто тебе хоть что-то может принести радость, – буркнул Рубашечник.
Охотник неопределённо хмыкнул в ответ и протянул ему чайник, удерживая за изящную фарфоровую ручку. Чайник странно сочетался с его мужественным нелюдимым обликом, так что Бетти тихо хихикнула. Рубашечник забрал чайник и сделал большой глоток.
– Люблю ягодный, – сказал он с тихой благодарностью, глядя на Мэри-Энн. Близняшки сияли.
Таобсьер подтолкнул Бетти под локоть. Чая ей не хотелось, но лишних вопросов о том, почему она отказывается и хорошо ли себя чувствует, она не хотела тем более. Маленький ветер как будто чувствовал её настроение и направлял к рассевшимся в круг попутчикам.
Бетти забрала чайник, стараясь по возможности не прикасаться к Рубашечнику. У неё и раньше не было поводов ему доверять. Теперь, когда появился Охотник, она окончательно решила держаться от него в стороне. Им всё равно идти одной дорогой, но что-то в Бетти совсем надломилось.
Чай и правда оказался замечательным, душистым и ароматным. Бетти мысленно вернулась на полянку в Лесу, где впервые встретилась с Рубашечником. Ей показалось, что это было давным-давно, годы, годы назад…
Бурные обсуждения дальнейших планов привели к тому, что возглавить отряд должна была Бетти, ведь Таобсьер слушал только её. Охотник сказал, что будет прикрывать её от Татгэвита, если вздорный ветер решит в открытую на них напасть. Близняшки должны были идти в середине и крепко держать сумку с картой, а Рубашечнику оставалось только прикрывать тыл.
– И если ты попробуешь струсить… – прорычал Охотник, но Рубашечник спокойно встретил его взгляд.
– Не стоит так со мной говорить, – мягко попросил он. – Я обещал, что доведу Бетти до Святилища, и я сделаю это. Я сам ничего не желаю сильнее, как оказаться рядом с ним.
– Почему ты не позвал меня сразу?
– Потому что… Я боялся, – тихо сказал Рубашечник и стиснул кулаки. – Я думал, что справлюсь без тебя и твоей всеглазой хозяйки!
– Она не моя хозяйка!
– Конечно, и ты совсем её не боишься!
– Я не…
– Ну да, ты ведь просто так сидишь в пещере! Здесь-то охотники тебя не найдут!
– За мной погони нет. И вообще-то я шёл за вами.
– Хватит, хватит! – Бетти влезла между ними. – Почему вы всё время спорите? Мы же сейчас на одной стороне?
– Я никогда не был с ним на одной стороне, – хмуро возразил Рубашечник и отвернулся.
Бетти грустила. Ей казалось, что они теряют и теряют время, оно просачивается, как песок сквозь пальцы. И каждая потерянная секунда приближает к ней Ткачиху. А впереди был такой длинный путь. А они всё ещё сидели в этой пещере.