– Что ты предлагаешь?
– Связь с Ткачихой погубит её, а вместе с ней всех нас.
– И что? Мы знаем, что рискуем. Идём!
– Рубашечник!..
– Если ты струсил, так и скажи. Девочку в покое оставь…
– Рубашечник, послушай!..
– Она очень сильная, она справится, я это сразу понял. Она – надежда, наша надежда, моя надежда! Поэтому ты можешь делать что хочешь, но мы идём дальше. Бетти, Бетти!
Рубашечник вцепился ей в плечо, но Бетти дёрнулась, не желая шевелиться, не желая вставать. На неё накатила свинцовая усталость. В пещере всё казалось таким простым и правильным, они придумали хороший план, но стоило сделать шаг в бескрайние Холмы, и стало ясно, что они просто обманывали себя. Нет никакого конца Холмов. Святилище – всего лишь миф…
– Святилище – всего лишь миф… – в слезах повторила она вслух.
Рубашечник тут же вцепился ей в плечи и с силой потряс:
– Бетти! Бетти! Не поддавайся ей!..
– Словами ты тут не поможешь, – возразил Охотник и вдруг рывком поднял Бетти с земли, поставив на ноги.
Бетти вскрикнула от боли, так сильно он вцепился ей в руки, заставляя оторвать их от лица. Мэри-Энн стояли в стороне и наблюдали за ними, приоткрыв рты. Рубашечник с тихой беспомощной злостью смотрел на Охотника.
Охотник же, казалось, был совершенно спокоен. Он легонько встряхнул Бетти за плечи, и от удивления она перестала плакать и возмущённо на него уставилась.
– Отставить себя жалеть, этого добра у нас хватает, – сказал Охотник, бросив быстрый взгляд на Рубашечника. Его суровое лицо выражало озабоченность. – Ты нужна нам, Бетти Бойл. Ты единственная, кто на самом деле сможет сбежать от Ткачихи.
– Я не могу, – безнадёжно прошептала Бетти, опустив взгляд. Пристально изучая собственные грязные ладони, она призналась: – Я не могу вас вести. У меня нет сил. Никаких сил.
– У тебя есть силы, – спокойно возразил Охотник. – Ты далеко зашла.
– Она держит меня, – хрипло сказала Бетти. – И пьёт меня, пьёт, как какой-то вампир. Как я могу идти, когда она меня держит?
– Мы тоже держим тебя, Бетти Бойл. Нас больше, и мы сильнее. У тебя из спины тянутся нити. Она расплетает тебя. Но мы тебя освободим.
С этими словами Охотник замахнулся топором. Бетти испуганно зажмурилась, но ощутила только рывок, когда тяжёлое лезвие опустилось на серебряные нити, отсекая их от её спины. А следом наступило облегчение.
Бетти опёрлась о руку Охотника и сделала шаг вперёд. Ещё и ещё – так, потихоньку, при помощи друзей, она двигалась вперёд.
В конце концов, нельзя же просто так бросить интересную историю на середине и не узнать, чем всё закончится? Бетти всегда дочитывала книжки до конца. Даже самые страшные – особенно страшные! – чтобы узнать, что с героями в конце концов будет всё хорошо.
Чем она хуже книжной героини? Отправилась в путешествие, попала в переплёт – и теперь просто обязана выбраться и дойти до последней страницы. И чтобы в эпилоге всё было хорошо.
– Идём, – сказала она, и голос её был уже намного твёрже. – Я могу идти.
Охотник на этот раз пропустил всех вперёд и внимательно оглядел свой топор. Сработало – как он и предполагал. Ткачиха напоминала мифическую Гидру – одна нить исчезала, но три других тут же впивались в свою жертву. Однако топор Охотника мог положить конец той жалкой жизни, что достаётся Расплетённому в этом мире, а значит, и нитям. Ему долго не приходило в голову обратить оружие против самой Ткачихи. Но это сработало, как сработало раньше с ним самим.
Что ему, в конце концов, было теперь терять?
Охотник убрал топор в ножны и поспешил догонять отряд. На полпути он обернулся. Холод пробежал по его плечам.
– Смотрите! – крикнул он остальным.
Мрачная тьма спустилась в Холмы. Чернота следовала за беглецами по пятам, и никто уже не мог теперь её не заметить.
Глава 15
Дальше шли быстро, стараясь не оборачиваться и не смотреть по сторонам. Серебристых нитей, дрейфующих вокруг, становилось больше: ветры успокоились. Таобсьер продолжал прикрывать процессию, идущую через Холмы. Бетти с трудом продиралась через спутанные заросли высокой травы. Она и правда стала выше и гуще, и словно… более живой? Девочка заставляла себя делать шаг за шагом и идти вперёд. Рубашечник шёл рядом, и Бетти чувствовала его молчаливую поддержку: он был готов подставить руку, если она упадёт. Даже несмотря на то, что она не могла теперь полностью ему доверять – и он это знал, – он оставался рядом. Мэри и Энн шли и совсем не по-девичьи ругались на разросшуюся траву, в некоторых местах доходившую им до пояса. Охотник шёл впереди и топором разрубал траву перед собой, но это мало помогало: едва он делал шаг, как трава сходилась за его спиной, вырастала вверх, тянулась к сумрачному небу, мешая идти другим.
– Эту траву посадили эльфы, – сказал Рубашечник в ответ на немой вопрос в глазах Бетти. – Вот почему она здесь растёт. Собственно, от эльфов остались только трава и земля.
– Я смотрю, с садовниками всё было плохо, – кисло пошутила Бетти и споткнулась.
Рубашечник подхватил её под локоть.
– Осторожнее! – предупредил он и добавил очень тихо: – Как ты себя чувствуешь теперь?
– Очень устала, – так же тихо призналась Бетти в ответ. – Хотя мне больше не хочется лечь и умереть. Но я скоро просто упаду от этой жуткой травы.
– Держись, Бетти, – ободряюще улыбнулся Рубашечник. – Главное, что на некоторое время ты свободна от Ткачихи. Пока она нас не найдёт, конечно. Мы её разозлили. Растревожили. Но всё это было не зря.
– Она знает, где мы, – пробормотала Бетти. – Она смотрит…
– Этого ещё не хватало! – вдруг крикнула с досадой Мэри. – Мы, кажется, заблудились! Я не вижу трёх Холмов!
Отбиваясь от травы, Бетти совсем перестала следить за горизонтом – как, похоже, и остальные. Охотник остановился и нахмурился.
– Мы правда заблудились, – кивнул Охотник, сурово хмуря брови. – Здесь, на открытом пространстве, сложно сориентироваться даже мне. Возможно, что дорога до Святилища осталась сильно левее… Или правее. Но сейчас важнее другое.
– Что? – осторожно спросила Бетти, выглядывая из-за плеча Рубашечника.
– Вы чувствуете запах?
– Запах?
– Я ничего не чувствую.
– И я. А ты, Рубашечник?
– Чувствую… – Рубашечник повёл тонким носом. – Вода и гниль.
Охотник кивнул.
– Именно. Мне кажется, мы оказались около Болот Тревоги. Не ожидал, что доберёмся так быстро…
– Я надеялась, что мы пройдём по безопасному пути, а теперь мы непонятно где! – Мэри раскрыла карту, покрутила её в разные стороны и сложила. – Всё, она бесполезна! Всё поменялось после Татгэвита! Он теперь особенно лютый…
Но Бетти знала, что дело не только в ветре.
Неужели она всё-таки ошиблась? И всех подвела?
Как они теперь справятся?..
– А в Холмах снова сменился пейзаж, – заметил Рубашечник. – Я много бродил в Холмах, пока искал свои воспоминания. И я никогда не видел настолько высокой травы. Она словно специально хватает нас за ноги, мешает идти вперёд. Я боюсь, она попытается задержать нас до прихода охотников.
– Соглашусь с Рубашечником. – Взгляд Охотника не предвещал ничего хорошего. – Всё, что он сказал, правда. Я хорошо изучил Холмы и умею находиться в них долгое время. Но все мои навыки бесполезны там, где эта трава.
– Эта темнота за нами… Такого никогда не было, – понуро сказал Рубашечник. – И мы идём уже достаточно долго. Странно, что охотники ещё нас не нагнали. Против скольких разом можешь выстоять ты, Охотник?
– Против десяти. Может быть, двенадцати. – Охотник пожал плечами. – Я один. Охотников много. И даже Таобсьер не сможет долго нас прикрывать. Ветра, какими бы своевольными они ни были, в конечном итоге всё же подчиняются Ткачихе. – Но я знаю, почему охотники нас не настигли – просто ждут в другом месте.
– Приятно, когда тебя ждут, – невесело усмехнулась Бетти.
А потом оглянулась назад и похолодела.
Бетти смотрела в чёрную многоглазую пустоту на месте Холмов, и у неё подкашивались ноги.
Ткачиха смотрела.
Ткачиха преследовала.
Бетти обвела рукой заросшее травой поле.
– Давайте не унывать? Мы пришли из Леса! А Лес очень далеко, и мы прошли через все эти Холмы и ветра, и очень близки к цели. Мы заблудились? Хорошо. Потеряли прямую дорогу? Ещё лучше. Если к Святилищу ведёт единственная дорога, на ней нас наверняка поджидает засада. Мы найдём свой путь через Болота Тревоги и пройдём за спиной у охотников!
– А ты взбодрилась, Бетти Бойл, – улыбнулся Рубашечник.
– Ещё бы, мы отрезали от неё эту дрянь, – пробурчал Охотник. – В Болотах Тревоги нет ничего, кроме страха и тоски. Эльфы ушли, и земли остались забытыми и стояли такими долгие годы, а после наполнились по капле чужой болью. Неизвестно, проходимы ли они вообще.
– Вот мы и узнаем. – Бетти чуть не плакала. – Мы должны идти вперёд.
– Идти без дороги опасно, – проговорил Рубашечник. – Но другого выхода всё равно нет. Будем первыми – или сгинем!
Бетти глубоко вздохнула и сделала шаг вперёд по направлению к Болотам – где, как она думала, они должны были быть. Впереди сгустился туман. Он блестел и складывался в смутные силуэты, которые манили к себе. Бетти не любила туман, всегда в глубине души страшилась его, но сейчас ей было всё равно. Охотник отрезал её от Ткачихи, и она чувствовала прилив сил и надеялась только, что этих сил хватит, чтобы добраться домой.
Таобсьер сгустился вокруг них, словно стараясь обнять.
– Кажется, он прощается… – прошептала Мэри.
– Он же ветер, – мягко сказал Рубашечник. – Его место в Холмах. Он не может их покинуть.
Бетти почувствовала комок, вставший в горле.
– Ты так здорово помог нам, Таобсьер, – прошептала она и подняла руку, стремясь коснуться ветра. Таобсьер качнулся ей навстречу, заключая в дымчатые фиолетовые объятия. – Пожалуйста, будь хорошим ветром, не делай глупостей и береги себя. Ты замечательный друг.