– Да, – ответила Бетти за Рубашечника. – Нам очень надо попасть к Святилищу как можно скорее. У меня очень мало времени. Понимаете, я попала сюда живьём. Прошла через Сердце Теней, и теперь Рубашечник – мы подружились в Лесу – пытается вывести меня обратно домой. А если Ткачиха меня расплетёт, я останусь здесь навсегда.
– Но если Ткачиха тебя уже расплетает, какая разница? – пожала плечами Энн. – Днём больше, днём меньше. Оставайся здесь с нами. Места тут хватит, да и запасы у нас немаленькие…
– Мы затем и идём к Святилищу, – пояснил Рубашечник. – Старые баллады гласят, что из лап Ткачихи вырваться всё же можно, если очень постараться. Стоит отправиться на поиски Святилища и войти в него, преодолев все преграды, – и она лишится власти. Для Бетти это шанс.
Мэри и Энн переглянулись.
– Хорошо, – решительно сказала Энн. – Ради такого шанса и правда стоит рискнуть! Мэри, принеси нашу карту.
Мэри исчезла в глубине пещеры и через некоторое время вернулась с большим, свёрнутым в трубочку листом. Она разложила его на столе, и Бетти с Рубашечником склонились над ней.
– Вот это да, – прошептал Рубашечник с восторгом в голосе. – Это и в самом деле карта Теней! Поверить не могу, что вижу её своими глазами…
Первый охотник опустился на одно колено перед величием Тьмы. Его давно уже бесплотное тело колыхалось под одеждами, будто он почти стал частью Её.
Он знал, что должен сделать.
Знал, что должен пойти и собрать других охотников, выбрать лучших для передового отряда и вооружить их до зубов.
Тьме нужна живая девочка. А всех остальных давно пора развеять по ветру.
Знал он и цену поражения.
Знал – и не страшился, поскольку давно лишился страха.
Страх Ткачиха сожрала у него первым. Преданность оставила на десерт.
Глава 9
Это и вправду оказалась самая настоящая карта Теней.
На выглядевшем крайне потрёпанным листе бумаги значились разные места: вот Холмы, они занимали самую большую часть карты. Бетти проследила взглядом до штрихов, означающих Лес. За ними всё было закрашено чёрным – то самое Сердце, владения Ткачихи, через которые она ухитрилась пройти и уцелеть. По краю карты шли волны.
– Здесь есть море? – недоверчиво спросила Бетти.
– Какое-то море здесь точно есть, – кивнула Энн. – Ветра порой прилетают солёные и свежие. И говорят, что если Расплетённый дойдёт до моря, он найдёт наконец покой. Но мы там не были. А жаль… – добавила она мечтательно.
– Как и я… – задумчиво пробормотал Рубашечник.
Бетти принялась разглядывать карту дальше.
Дальше за Холмами она увидела полосу чего-то тёмного.
– А здесь?..
– Здесь Болота Тревоги, и это очень опасное место, – покачала головой Мэри. – Это скорбь Расплетённых. Ткачиха питается жизнью, а тревогу и печаль сплёвывает. Вот они и…
– Говорят, там даже кто-то живёт, – повела плечами Энн. – Не хотела бы я с ними встретиться!
– А вот эти руины…
– Судя по всему, Святилище где-то там.
И, как отметила Бетти, самый короткий путь лежал через Болота Тревоги.
– Почему вы так уверены в этом? Здесь же ещё руины?
Её палец опустился на карту. Такие же символы были в нескольких частях карты, в том числе и у моря.
– Потому что только это место защищает Ткачиха, – с уверенностью ответила Мэри. – Только там бывают охотники. Ты же понимаешь, на что-то неважное они не стали бы тратить силы. Им есть чем заняться!
– А ещё туда ведёт единственный безопасный путь через Болота – вот он, извивается, точно змея, – добавила Энн. – Это что-то вроде брода, по которому можно пройти. Начинается он от трёх холмов, таких старых, что они не сходят с места даже под буйством Татгэвита и Гэвитанира, вместе взятых! Это один из немногих стабильных ориентиров в Холмах. Раз есть дорога, значит, это не обычные руины.
– А что, если там будет засада? – спросил Рубашечник.
– А другого пути всё равно нет, – пожала плечами Энн. – В обход слишком долго. Либо спрячетесь от охотников на броде, либо будете идти вечность…
– Решено! Идём через Болота вот сюда! – Палец Бетти остановился в заветной точке на карте.
Рубашечник не мог оторвать взгляда от карты. Он недоверчиво провёл пальцем по переплетающимся чёрным линиям и посмотрел на Мэри:
– Просто невероятно. Как вы смогли её составить, если всё время сидите здесь?
– Во-первых, мы не сразу осели в Холмах, – ответила Мэри. – А во-вторых, сюда кто только не попадает!
– Мы стараемся помогать тем, кого мучают ветра, – весело подхватила Энн. – Ветра такие психи! Я много путешествовала по Теням, когда была одна. Собирала воспоминания, чертила наброски карты. Думала, что так будет всегда. И не было никого, кто бы мне помог.
– А потом пришла я. И Энн уже не была одинока. Мы нашли этот холм и поселились в нём. Мне… никогда не нравился этот мир. Это Энн путешественница, а я уже ничего не хотела, кроме уюта и дома. И мы создали этот дом. И стали наблюдать за Тенями отсюда. Мы видим много Расплетённых. Очень интересно, получится ли у кого-нибудь полностью собрать себя обратно!
– Вот ты. – Энн вытянула руку с выставленным вперёд указательным пальцем и ткнула Рубашечника в плечо. – Тебе много осталось?
– Я надеюсь, что не очень, – улыбнулся он. – Но поиски последних нитей могут затянуться на целую вечность. И своё имя я так и не вспомнил.
– Имя – ерунда. Важно только точно знать, кем ты являешься и куда ты идёшь.
– В Тенях с этим проблема. – Улыбка Рубашечника ослепляла, но Бетти вдруг заметила, что глазами он оставался серьёзен. – Здесь я никуда не иду и никем не являюсь.
– Неправда! – вдруг стукнула кулаком по столу Энн и нахмурила свои кукольные брови. – Вот прямо сейчас ты идёшь вперёд, к Святилищу. И являешься проводником Бетти. Вот считай, и ответ тебе нашёлся.
– Но это временный ответ!
– А ты хотел постоянный? Без перемен нет жизни. И выходов из сложностей тоже нет.
Энн переглянулась с Мэри, и они обе решительно кивнули, тряхнув каштановыми косами.
– Если ты не поменяешься, то не найдёшь выход, – сказала Мэри.
Бетти растерянно смотрела на близняшек и не понимала ничего из их слов.
– Что же я должна сделать, чтобы вернуться домой? – осторожно спросила она.
Судя по удивлённым взглядам, с которыми Энн, Мэри и Рубашечник повернулись к ней, они начисто забыли о её существовании. Бетти огорчённо моргнула. Ей, конечно, было такое не впервой, но всё равно обидно.
Рубашечник опомнился первым и скороговоркой произнёс:
– Ты должна обойти Святилище против часовой стрелки, конечно.
– А далеко до него идти?
– Зависит от того, насколько будут мешать Холмы и ветра…
– В любом случае, вам предстоит пройти через все Холмы, потому что эти руины очень далеко за ними. Так далеко, что мы сами туда никогда не ходили, – добавила Энн.
– Все, кто там бывал, говорят, что оно именно там. И охотники тоже там. Но сами не видели и не поручимся, что это вообще не выдумки. – Мэри указала пальцем на точку на карте. – Вот отсюда вы выйдете. Наш холм находится на краю равнины. Таобсьер чаще всего прилетает именно сюда. Ему будет всё равно, если во время его дежурства кто-то выйдет в Холмы, и это место достаточно ровное, чтобы идти прямо и ни разу не сбиться…. – Она провела пальцем ровную линию через все Холмы, а потом задержалась на змейке дороги через Болото. – Если Святилище и правда есть…
– Святилище правда есть, – перебил Рубашечник. – Я знаю это! Но нам придётся пройти через Болота Тревоги.
– Чужая тревога и печаль… – нахмурилась Бетти.
До этого момента разговор шёл только про блуждающие Холмы и буйствующие ветра, и с ними она как-то уже смирилась. Но идти через чужую скорбь и боль, когда в тебе ещё так много своей… В этом можно и захлебнуться.
– Как они вообще появляются? Вы сказали, Ткачиха… сплёвывает?
– Ты же помнишь, как чувствовала себя, когда поняла, что Ткачиха тебя расплетает?
Бетти кивнула:
– Я была в отчаянии и постоянно плакала.
– А теперь?
– Теперь плакать некогда!
Рубашечник рассмеялся:
– Вот! Молодец, боевой дух!
– Если угодить в ловушку Болот, никогда оттуда не выберешься, – сказала Мэри. – Нет ничего более затягивающего, чем чужое отчаяние. Со своим ты ещё можешь попробовать побороться. Но чужое одолеет тебя в считаные минуты.
– Тогда я точно не хочу провалиться в Болота. И попасться охотникам тоже не хочу! – поёжилась Бетти.
– Посмотрим, что мы сможем сделать, когда доберёмся туда. – Рубашечник постучал ногтем по карте.
– Я слышала, что там много таких опасностей, которые мы представить себе не можем, – тряхнула кудрями Энн. – Совершенно безумная затея, – добавила она даже как-то радостно.
– Не волнуйся. Мы с тобой останемся здесь и будем пить чай, – успокаивающе погладила её по рукаву Мэри и наткнулась на яростный взгляд:
– Мы?! Мэри! Опомнись! Неужели ты хочешь навсегда остаться в неведении, чем закончится эта история? И не знать, что там, за Холмами? Мы так многого не видели! Это наш шанс. Шанс что-то сделать, а не только сидеть и пить чай! И потом, мы уже обещали им помочь!
Рубашечник нахмурился и скрестил руки на груди, разом растеряв всю весёлость.
– Девушки, так не годится. Вам с нами идти опасно.
– А ты молчи! Мы сами разберёмся! – Энн вся пылала от праведного возмущения. Глаза её горели, щёки раскраснелись, и она показалась Бетти ещё красивее.
Мэри растерянно стояла с чайником в руках и переводила взгляд с Энн на Рубашечника и обратно.
– Я тот, кто через эти Холмы ходил! – ответил наконец Рубашечник, и от голоса его повеяло морозным холодом. – И знаю, что там не место для маленьких девочек.
– Так и мы ходили! Судишь всех по внешности? – взъелась Энн. – Может, мы и выглядим как фарфоровые куклы, но мы на самом деле совсем не такие. И пожили, может быть, побольше тебя.