Гедимин, вспомнив Саскатун и «Здоровяк», впился в модуль взглядом и разочарованно вздохнул.
— Древняя история, Джед. Тебе неинтересно.
— Хоть бассейн не влепили, — буркнул сармат, глядя на промышленный ярус. «Эти, в „Уанкайо“, явно намерены выжить. Синтез сольвента, добыча минерального сырья… Там ведь много всякого, в этих горах. Не только сжиженный субстрат изо всех щелей…»
— Стоп! — Маккензи, сообразив, что сармат занят чем-то не тем, хлопнул себя по колену. — Эти норы копать не тебе. Поедут три отряда — заказы, пусть и с того континента, упускать нельзя. А ты лучше смотри на Маракайбо! Чтоб там, на месте, вопросов не возникало.
«Убежище как убежище. Верхние экраны, водохранилище, концентратор для субстрата… У них даже склад органики крохотный. Видимо, на случай поломки концентратора. Промышленные модули… Синтез скирлина и фрилов? Ага, вижу — ещё один генератор кислорода. Полезная вещь. Колонн выщелачивания нет, ну да место не способствует…»
Пищеблоков в убежище было три — как и крупных «этажей», объединяющих по нескольку ярусов. «Этажи» отделяли друг от друга блокпосты, рассчитанные на отряд экзоскелетчиков. Гедимин поморщился было, но, приглядевшись, понял, что ни жилые ячейки, ни прочее, весьма скромное, обустройство «этажей» ничем не отличаются. «Не знаю, что у них там, но хотя бы никого не пихают в бараки… Стоп! А это что?»
Под третьим блокпостом, ниже промышленного яруса, лежал ещё один, со своим пищеблоком и подведёнными коммуникациями, — длинные помещения с перегородками, двери, выходящие в длинный коридор… «Просторная ячейка для сармата нормальных размеров,» — так определил бы Гедимин величину комнат в подземных бараках. «Так, пищеблок у них есть… а что, больше ничего? Даже информатория и фильмотеки⁈»
Поверх нижнего яруса, перечёркивая все «бараки», горели три вопросительных знака.
— А тут что? — спросил Гедимин, заранее угрюмо щурясь. Он уже догадывался, что ответ его не обрадует.
Маккензи поморщился.
— Убился я с ними торговаться! В городе три миллиона. Убежище строится на три района. «Девять тысяч человек… ладно, пусть десять,» — и всё, упёрлись, как ты в реактор. А это ведь не Эдмонтон, там уже знают, что десять тысяч выживут, а остальные — как хотят…
Он провёл ладонью по лбу, едва не уронив шляпу.
— Я им говорю — нас подорвут раньше, чем мы что-то построим. Хоть социальные ярусы приделайте, что ли… А они мне — вы, сеньор, их из окна видели, а мы рядом живём. Их пусти — полицию придётся утроить! Короче, Джед, — первое место, где плазмомёт свой можешь не прятать. Только смотри, чтоб не украли! Не хватало, чтоб с нас за разрушенный район вычли…
Гедимин слушал его, ошалело мигая.
— Так эти ярусы копать или не копать? — спросил Иджес — он во взаимоотношения «макак» вникать даже не пытался.
— При разведке учти, что они есть. А как мы по деньгам на месте сойдёмся… — Маккензи пожал плечами. — Я благотворительностью не занимаюсь. Самому бы кто за так помог.
— А информаторий могли бы выделить, — пробормотал Гедимин, глядя на нижние ярусы. — От безделья и пустой головы любой взбесится.
— Заплатят — выделим, — покладисто согласился Маккензи. — Хоть десять. И бассейн с оранжереей. А пока у нас денег на вот это вот. Что скажете, парни? Лет десять продержится?
20 июля 08 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Луна, кратер Пири, город Кларк
В закатных лучах по нижнему ярусу широкого шоссе шла колонна тяжёлой техники. Бульдозеры и карьерные самосвалы шли впереди, медлительные проходчики на «подушках» защитного поля — сзади. Ярусом выше над «головным сегментом» колонны летел лимузин Кенена Маккензи. Гедимин, высунувшись из него по пояс, следил за машинами. Шли ровно, как на параде, притормаживая лишь на поворотах.
Едва пятеро сарматов вышли из лимузина у ограды космодрома, Кенен помахал пилоту, и машина тронулась с места. Маккензи шумно вздохнул и оглянулся на «ворота для тяжёлой техники». Видимо, договорился он заранее — экзоскелетчики из местной охраны следили за проезжающими бульдозерами и проходчиками, один держал в руке сигма-сканер, другой — дозиметр, но «стоять!» так никто и не заорал. Гедимин думал было проехать на проходчике в те же ворота, но пришлось идти через «пассажирский вход» — и вытерпеть ещё один обыск. Сфалт ехал вместе со строительной техникой, но и без него по карманам сармата лежало много интересного… впрочем, тайну нештатных ниш скафандра так никто и не раскрыл, и охранники, брезгливо кривясь на ветошь и поломанные детали — всё, что удалось найти — наконец пропустили сармата в космопорт. Кенен Маккензи уже ждал там, сложив руки на груди и изображая бесконечное терпение.
— У нас тут полторы сотни сарматов — а никто, кроме тебя, в воротах почему-то не застрял! Идём, технику уже грузят, — проверишь, как принайтована. А то в невесомости всякое бывает…
Гедимин, догоняя шустрого Маккензи, оглянулся на табло — ближайший глайдер «Ураниум-Луна» ожидался через сорок минут и явно на погрузке стоять не мог. Маккензи фыркнул на ходу и ускорил шаг.
— Естественно, нас там нет, — я зафрахтовал отдельный рейс. Жаль, пассажирские ячейки там всё равно тесные…
…Зафрахтованный барк уже стоял на отдельной полосе, выпустив грузовые трапы; внутрь загоняли проходчики, самосвалы и бульдозеры — в этот раз в обратном порядке. В пассажирский модуль уже забирались шахтёры и монтажники.
— С Луны летим последними, — Маккензи рассуждал на ходу, раздавая бригадирам стопки билетов для рабочих, скрепленные стяжками; на одних Гедимин разглядел ракету на фоне лунного диска, на других — отпечатанные изображения кораблей, башен, зверей и птиц. — Первым прибудет барк на Ранкагуа, вторым, в пять утра — на Уанкайо. Мы вылетаем в восемь.
— И где будем до восьми? — спросил Эркенгер. — Как Гедимин перед вылетом — на скамейках у входа? Все полторы сотни сарматов?
Маккензи поморщился.
— Обещали выделить пустой ангар. Первое время будет тесновато, но, когда придёт барк на Ранкагуа…
…Гедимин, Иджес и Маккензи задержались у грузовых ангаров — следили за размещением техники. У ног сарматов стояли тугие свёртки — заранее вытащенные матрасы. Гедимин думал о сфалте, затерявшемся где-то среди машин, — не увезут ли его по случайности в другой город? Он сам проверил метки на проходчике, в котором плазморез был спрятан, — Маккензи позаботился, чтобы техника не путалась — и всё равно хотелось пройти по ангару и поискать, где сфалт.
— Отлично! — выдохнул Кенен, едва ворота закрылись. — И у нас четыре часа до первого барка. Торопиться некуда — спать нам всё равно придётся сидя!
Он оказался прав. Ангар сарматам действительно выделили, и они в него даже влезли, — и филки свернулись клубками на полу, сплошь застеленном матрасами, и даже умудрялись спать. Гедимину лечь не удалось — он всё время в кого-то упирался — и в конце концов задремал полусидя в обнимку с так и не развёрнутым матрасом.
— Вы тут все под сканером! — предупредил угрюмый экзоскелетчик из местной охраны. Гедимин приоткрыл один глаз. «Привод левой руки надо бы прочистить,» — мелькнуло в мозгу. «А новых „Хопперов“ им так и не выдали. Может, лет через десять, когда устареют…»
21 июля 08 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо
— Ранкагуа! Рейс на Ранкагуа! Подъём! Крэддок, поднимай парней — вам ещё технику грузить!
Гедимин с трудом открыл глаза. Голос Кенена Маккензи звучал отвратительно бодро. Сармат в серебристой броне уже расхаживал у выхода; в открытые ворота заглядывал недовольный экзоскелетчик.
— Подъём! — «эстафету» у Маккензи принял бригадир Крэддок, рослый марсианин; сарматы недовольно заворочались, нашаривая по матрасам оброненные фляги. Через пять минут под зычные вопли с двух сторон полусотенная бригада сгребла матрасы, взвалила на спину и освободила ангар. Перебуженные сарматы, вздыхая и переругиваясь, развязали свои свёртки, застелили опустевшие места — и Гедимин растянулся во весь рост и мгновенно отключился. Кажется, кто-то пытался спихнуть его ступню с матраса, но сармат не был уверен, что ему это не приснилось.
— Уанкайо! — раздалось над ухом, как показалось Гедимину, пять минут спустя. — Барк на полосе! Подъём! Подъём! Сигги, вперёд! Машины сами себя не погрузят!
Маккензи расхаживал у ворот и орал, включив динамики на полную мощность — но бригадира Сигги удалось поднять лишь усилиями десятка филков. После их пинков и тычков сармат-Старший кое-как выпрямился, встряхнул головой и скомандовал:
— Матрасы с собой! Маккензи, где там этот клятый барк?
— За мной, парни! — Кенен широко ухмыльнулся; Гедимин на секунду задумался, провожал ли он первую бригаду — и если спал между побудками, то когда и где. — Барк не потеряем!
Гедимин перевернулся на другой бок. Рядом что-то пробормотал во сне Иджес. Места теперь было много, но механик закатился к Гедимину на матрас и упёрся в его спину. «Всё равно скоро вставать,» — подумал сармат, закрывая глаза.
… — Входим в атмосферу Земли! — раздался над головой механический голос. — Пункт назначения — космопорт Ла Чинита!
— «Чинита»? — Гедимин сощурился. Он понимал, что прилетел не на Север, и глагол «чинить» тут не при делах — и всё-таки слегка насторожился. Маккензи — пятёрка «переговорщиков» в пассажирском модуле держалась вместе — сдержанно фыркнул из соседней ячейки.
— Что чинить, там есть наверняка, — но вот ты, Джед, туда не полезешь! Разве что нам за это заплатят вперёд!
Его уже вдавливало в матрас перегрузками, но голос звучал по-прежнему бодро. Ещё пара минут — и барк, крутнувшись в воздухе, рухнул на полосу. Гедимин мигнул. «Да. Что чинить, тут есть. Надеюсь, не придётся начинать прямо с нашей техники?»
— Сеньор Маккензи? — у трапа сарматов уже ждали. — Выводите технику — вон там ваш ангар. Хватит места и для рабочих.
У ангара (табло над его воротами горело ровным красным светом, не показывая никаких знаков) двое в довоенных «Тилацинах», перекрашенных в зелёный, красный и белый, взмахнули конечностями, изобра