— А туда? — Гедимин кивнул на восток и север. Человек скривился.
— Это из-за них столько возни⁈ У вас от вашей доброты, наверное, проблем — полный сухогруз!
Кто-то свистнул ему, и он, ускорив шаг, скрылся в зарослях. Гедимин посмотрел на заваленную обломками площадку, щёлкнул по экрану смарта (сигнал проходчикам — «перерыв!») и махнул ближайшему бульдозеристу.
— Ни на что не годится, — он тронул ступнёй рыхловатый камень. — На машину — и к северной ограде. Там охрана, покажут, где вывалить.
Солнце здесь поднималось быстро — и, казалось, не собиралось уходить из зенита до самого вечера. Гедимин неосторожно задержался на солнцепёке — и опомнился, лишь когда задел локоть и «прижёг» себе пальцы. Бульдозеры сгребали к грузовику очередную гору битого камня. Пока проходчики не заботились об измельчении породы — ломали, как ломалось, лишь бы не вредило их механизмам.
— Двадцать минут двенадцатого! — выдохнул бульдозерист, загоняя машину в охлаждаемый ангар. Сейчас вентиляция работала на полную мощность, но Гедимин всё равно с опаской косился на технику. Сармат в шлеме, натянутом по плечи, вышел, приоткрыл обшивку — даже ремонтника достала волна жара.
— Теперь понятно, почему тут с двенадцати все спят, — покачал головой бульдозерист, возвращаясь в машину; внутри тоже было охлаждение, но двери он закрывать не стал.
— Думаешь, и люди спят? — недоверчиво спросил Гедимин, остужая перегретую обшивку на сквозняке.
Откуда-то с востока, из-за ограды, донёсся треск бластерных разрядов — первый, второй, третий…
Последний выстрел был всё-таки сделан из станнера — это Гедимин понял уже на полпути к месту стрельбы, сдёргивая с плеча сфалт. Больше ничего не трещало, только слышен был хохот охранников. На что они показывают, Гедимин разглядел не сразу — сперва уставился на остатки двух дронов, свисающие с деревьев.
— Руки! — прикрикнул охранник, увидев, что сармат подходит к дереву. — Руки вам не лишние! Плазмой по этому дерьму — пускай горит!
Из-за ограды донеслась ругань, полная бессильной ярости. Охранники расхохотались. Гедимин наконец выглянул из парка и увидел треснувший пополам миниглайд. Устройство упало с немалой высоты, приняло удар на себя и не дало владельцу разбиться в лепёшку — но, похоже, ноги он переломал. Двое в рубашках без рукавов и цветных подштанниках затаскивали его в переулок, а его то и дело скручивало судорогой. Третий в подштанниках высунулся на долю секунды и за свисающие провода втащил следом миниглайд.
— Сеньор сармат! — охранник вспомнил о Гедимине и указал на дроны. — Ради святой девы! Пару раз плазмой жахните, а?
Гедимин мигнул.
— Там карты памяти… — неуверенно начал он. — Что они тут могли снять?
— После бластера — какие уж карты! — широко развёл «клешнями» экзоскелетчик.
— По краям бей, что ты вечно по центру — на стрельбище пришёл, что ли⁈ — укорил его второй.
— Такой умный — сам стреляй, — обиделся первый.
— А я что делаю⁈ — охранник указал туда, где только что лежали обломки миниглайда. — С одного выстрела! Додумался — в охраняемую зону лезть! Я ему полазаю…
— Без ног уже не полезет, — ухмыльнулся первый. — Давай меняться! Тебе дроны, мне — глайды.
Гедимин слушал их, ошалело мигая. Сканер уже показал, что карты памяти в обоих дронах сожжены, а на «крыльях» был когда-то электрический контур — вроде тех, что охраняли сейчас сарматскую технику, только сильно проще — просто кусок оголённого провода попадал под руку в тех местах, где за дрон обычно брались.
— Вы сбили миниглайд? Этот человек был опасен?
— А что тут не опасно, сеньор сармат? — развёл «клешнями» охранник. — Так что с плазмой-то?
Гедимин, пожав плечами, направил на дрон сопло сфалта. Поток сбил обломки с дерева и испарил уже в воздухе, подальше от горючей органики. Экзоскелетчики присвистнули.
— Тут принято сразу стрелять? — спросил сармат, испаряя второй дрон. — Может, он мимо летел.
«Бабуины» дружно фыркнули.
— Здесь, на глайде, с двумя дронами⁈ Ну-ну! Вы, сеньор, ещё наглядитесь на этих мирных сучьих детей!
Над парком разнеслось пронзительное дребезжание. Охранники шумно выдохнули.
— Кто как, сеньор сармат, а мы уже спеклись!
…Было десять минут первого, когда последний проходчик загнали в охлаждаемый ангар. Гедимин заглянул под обшивку, проверил температуру, — проходчики, несмотря на тяжёлую работу, пострадали от жары меньше всех. Жар сочился от бульдозеров и самосвала — того, что находилось на поверхности; в углублённой шахте уже было прохладно. Гедимин сквозь прикрытую дверь слышал из её изгибов голоса охраны — люди Хавьера забрались в тенёк и «стерегли» стройку оттуда. «Плюс сорок два,» — сармат сверился с термометром. «Дроны по жаре тоже летают так себе. Особенно — такой самопал,» — он вспомнил ошмётки, свисающие с деревьев, и невольно поморщился.
— Сеньор Маккензи! — Хавьер «охранял стройку» прямо из жилого модуля сарматов. — Всё никак не спрошу — а стрельбище вы привезли? Глянуть бы…
— Пока — только схему, — Маккензи развернул голограмму. — А тащить сюда всё сразу — нарываться на грабежи. Пару проходчиков привезли — и то какие-то мародёры…
— Да, порядка в Маракайбо не хватает, — вздохнул Хавьер. — Но мы, что можем, сделаем. Дайте-ка взглянуть на схему…
Вдалеке, на северной окраине, что-то загрохотало. Гедимин шевельнулся. «Гром? Непохоже. Кто-то гремит камнями.»
— Ну вот, — ухмыльнулся Хавьер. — Ваш известняк уже вывозят. И вам грузовики не гонять.
Он посмотрел на филков, вышедших из душевой в расстёгнутых комбинезонах и без шлемов.
— Отдыхайте, сеньорес! Снаружи до семи делать нечего. Коридоры у вас прочные — выдержат ливень. А купол над шахтой — так даже и воду вниз не пустит…
23 июля 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо
Вечером охрана незаметно испарилась. Гедимин, выглянув на окраину на шипение плавящегося фрила, увидел остатки сбитого дрона, слабо светящийся потёк на стене и троих филков с бластерами под человечью руку.
— А где «б… броненосцы»? — сармат решил быть вежливым — на случай, если кого-то из «бабуинов» не заметил в кустах.
— Мы за них, — мрачно ответил филк. — Хавьер сказал — до утра не ждать.
Несколько окон в нагромождении мелких домишек погасли. Сарматы переглянулись.
— «Макаки» в темноте плохо видят, — проворчал один из них. — Вот сейчас подсветка закончится — и должно стать тихо. Поставим поле над парком, и пусть об него бьются.
«Очень интересно,» — думал озадаченный Гедимин, возвращаясь к шахте. Проходчики огибали очередную каверну; можно было и насквозь пройти — она была невелика — если бы не сеть трещин, уходящая от неё на восток. «Отступить на пять метров — и вниз,» — отметил на схеме Гедимин. Чем дальше сарматы зарывались, тем меньше шахта была похожа на первоначальный туннель с тройкой изгибов, и тем больше — на тугой клубок червей. «Как будто и не сканировали. Оно тут, как на Равнине, с места на место ползает, что ли? Была нормальная плита, приползла вся в дырках…»
— Охранники ушли, — сообщил он Кенену Маккензи. Тот и в ночную смену не терял бодрости — и не снимал солнцезащитную шляпу.
— А, у них завтра праздник, — беспечно пояснил тот. — И у всего Маракайбо тоже. Так что всем не до нас. Разве что бутылку в ограду кинут.
— Бутылку-зажигалку? — Гедимин поморщился.
— Если с утра начнут отмечать — разве что бутылку с мочой, — ухмыльнулся Маккензи. — Что ещё взять с «мартышек»⁈
— Чего празднуют? — спросил, забираясь на крышу грузовика, один из филков; у него тоже был бластер — разрядник времён последней войны.
— Тут когда-то бывали повстанцы, — наморщил лоб Маккензи — похоже, и он не мог запомнить обычаи всех городов. — Вот день рождения их командира и отмечают. Совместили с днём армии и космофлота… в общем, Хавьер-то с утра явится, но работы от него не ждите!
Гедимин фыркнул.
— А то эти «бабуины» раньше работали! Сейчас уплотним поле над парком, заодно и проблема с дождём решится.
Он снова покосился на иссиня-чёрное небо. Звёзд было не видно, но и вниз ничего не капало. «Вечер — и без дождя. Странно.»
24 июля 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо
Утро началось с лязга западной ограды, обиженно-сердитых криков и завывания сирены. Маккензи с ухмылкой повернулся к Гедимину.
— Впусти их, это свои. Команданте Хавьер с командой!
У куска ограды, не прикрытого защитным полем, стояла толпа недовольных экзоскелетчиков. Двое приехали на гусеничных тележках, выше сарматского роста нагруженных какими-то ящиками. Рядом стояла прикрытая защитным полем машина Альфонсо; человек высунулся из окошка и приветливо ухмыльнулся.
— Ночь была неспокойной, да, сеньорес? Странные дела — обычно соседям электричества хватает ненадолго! А без него тут ничего не летает!
Он сунулся было на территорию парка, вслед за Хавьером, двумя тележками и отрядом охраны, но командир развернулся к нему и щёлкнул пальцами по респиратору.
— Фончо, mi alegria, сок тут не наливают, а траву не курят! Отдай третью телегу — и езжай к своим!
Альфонсо с недовольной миной открыл багажник. Экзоскелетчики вытянули третью тележку, тоже заставленную ящиками. Вокруг первой, затащенной в охлаждаемый ангар, уже толпилась охрана, разливая что-то по одноразовым стаканам сарматского размера. «Что-то» было налито в канистры с изображением ветвистого дерева.
— Фончо! Давай-давай, пока все косяки без тебя не забили! — кто-то из экзоскелетчиков, хихикая, делал вид, что выталкивает машину за ворота. Дверца Альфонсо захлопнулась. Глайдер нехотя выполз на дорогу. Следом захлопнулись и ворота.
— Ну вот, — Хавьер отстегнул респиратор и широко ухмыльнулся. — Теперь, когда призрак доньи Сан-Сегундо не маячит пред нами… Сеньор Маккензи, сеньор Джедмин! Сеньорес сарматы, por favor! Такой день, такой день…
В руках у Гедимина откуда-то взялся стакан желтоватой жидкости. Охранники уже осушили первые ёмкости и разливали по второй. Маккензи незаметно отобрал стакан у Гедимина и подсунул ближайшему «бабуину».