В провале блеснули чьи-то глаза — крупное животное наблюдало за сарматом, но на свет не выходило. Гедимин беззвучно хмыкнул и отвёл фонарь в сторону. По зарослям за его спиной что-то быстро пробежало, перемахнуло на уступ наклонившегося дерева и взлетело вверх по стволу, растопырив куцые чёрные крылья. Почему оно бегает, а не летает, Гедимин понял сразу же — по длинным ногам и зубастой пасти. «Древесная рапторида. Значит, сельва, — севернее они не прижились…»
Он сделал ещё несколько шагов, разгребая лесную подстилку. Она тоже кишела живностью, и чем дольше Гедимин копался, тем громче шуршало сверху — кто-то хотел поохотиться, но к сармату приблизиться боялся. «Сюда попал разряд бластера. Во фриле дыра узкая, а бетон разворотило…»
Стреляли на ремонтной площадке; Гедимин хотел поискать номер, но покосился на часы — время уже перевалило за полночь. «Пора,» — он неохотно выпрямился, хотел погасить фонарь, но луч наткнулся на синевато-зелёный отблеск. «Окись плутония⁈»
«Окисленный плутоний» бесшумно развернулся из клубка, оттолкнулся от земли, расправляя короткие сине-зелёные крылья, — и пернатая змея скрылась в зарослях. Сармат криво ухмыльнулся. «Перья, как окись плутония… Кецаль? Была такая птица. Сейчас, наверное, нет. Она и тогда уже вымирала… Надо же. Не думал, что вернусь в „Шибальбу“. Хорошо она заросла. Скоро и следов не останется…»
Второй «прыжок» был удачнее — сармат вывалился прямо на штабель пустых ящиков. «Ураниум!» — он выкатился из обломков, отряхнулся на ходу и быстро огляделся по сторонам. Его встретили вопли — в основном сердитые, но был среди них и радостный. Вепуат налетел на Гедимина, раскинув… крылья⁈ Тот пошатнулся от неожиданности, встряхнул головой, осторожно хлопнул «летуна» по плечам — там, к счастью, ничего «лишнего» не торчало.
— Это насадки, — смущённо пояснил Вепуат, показывая Гедимину руку. От предплечья отходило полутораметровое «крыло» — что-то складчатое, вроде как искусственное, но насаженное на естественную «опору». Такие же, но уже сложенные, были и на ногах, между ступнёй с парой отогнутых кверху когтей и коленом, «уехавшим» совсем уже неестественно вверх. «Зато есть место для крыла,» — Гедимин криво ухмыльнулся. На Вепуата он старался смотреть урывками, подмечая не более одной мутации за раз, — иначе трудно было сдержать дрожь.
— Эй! — из-за ящиков вышел сердитый Гварза. На него глядеть было легко — никаких мутаций, гладкая чёрная броня…
Вепуат фыркнул.
— В прошлый раз его не было, помнишь?
— Да валите оба хоть в Ук-кут, — махнул рукой Гварза. — Видно же — работы не будет. Ипрон отдай — и проваливай!
— А! — спохватился Вепуат и захлопал себя по золотистым карманам, вытряхивая столбчатые слитки. — Вот, все восемь. Пришлось тут слетать в Сердце Пламени…
Он развернулся к Гедимину, забыв о фыркающем Гварзе.
— Достали из нашей руды весь ипрон. И хорошо получилось! Жаль, тхелен тут не мутирует во флию, — флия вам, говорят, сейчас очень нужна…
— Флия всегда нужна, — пробормотал Гедимин, глядя на светящиеся «трилистники» на мешках. — Вепуат… А вес ирренция точно учтён? Тут уже знают до грамма, сколько приехало?
Вепуат мигнул — как показалось сармату, всеми четырьмя глазами.
— Откуда⁈ Мы там считаем мешками. А тут ещё не взвешивали. Что-то с погрузчиком, чинят…
Гедимин покосился на дальний конец ангара, прикрытый защитным полем, — там с машиной возились сарматы в радиозащитной броне. «Ремонтный рефлекс» шевельнулся было, но тут же был подавлен.
— Ничего, если я себе руды отсыплю? Ирренций кончился, — сказал он с кривой ухмылкой. Вепуат щёлкнул металлическим хохолком.
— Конечно! Сейчас, аккуратно мешок расшнурую… Только смотри — там ещё пустая порода и тхелен, во что мутируют — один Ку-унну знает!
За спиной тяжело вздохнул Гварза.
— Хоть ипрон ты своему дружку не отдал, и на том спасибо…
— Ипрон не телепортируется, — напомнил Гедимин, не оборачиваясь. Он уже успел подумать, что ипрон, раскатанный в сорокаатомный слой и всунутый меж пластами рилкара… или смешанный с рилкаром и раскатанный уже вместе с ним… да, это всё очень пригодилось бы «Ксолату» — вот только на «тихие тропы» не пролезло бы.
…Он набрал килограммов пять, пальцами чувствуя тепло — хороший процент ирренция, можно выделить, и хотя бы одна составляющая для генераторов защитного поля у него будет в руках… Гварза вздыхал, нетерпеливо поглядывая на погрузчик.
— Мыться пошли! — гаркнул он на сарматов, едва машина зашевелилась. Вепуат туго затянул шнуровку мешка и подсунул руки под «арктус».
— У тебя мея есть?
— У Маккензи тут запасы, — отозвался Гедимин, провожая замотанного в защитное поле сармата в душевую.
…Перепонки рывком расправились, подбросив Вепуата в воздух. Он оттолкнулся от потолка, сложил одно крыло, развернул другое, — и мягко приземлился на прежнее место.
— На открытом воздухе, конечно, выходит лучше, — вздохнул он, складывая перепонки. — Но тут, наверное, не поймут. Дроны всякие… да и патрули никто не отменял. А летать — хорошо. У меня уже второй слой перьев растёт. Скоро будут настоящие крылья. Гуальтари говорит — тренируйся, а то будешь скакать, как подбитый «трилобит»!
Гедимин усмехнулся.
— И высоко ты уже… взлетал?
— Метров двести делал, но это с земли, — смущённо потупился Вепуат. — Если со спины туун-шу, да в гравитационной аномалии…
Он вдруг ухмыльнулся и похлопал себя по запястью.
— Знаешь, чего Гварза такой злой?
Гедимин хмыкнул.
— Он всегда такой, разве нет?
— Ты просто не успел заметить. А я думал — он меня сожрёт, — Вепуат открыл передатчик и теперь искал какие-то снимки. — Хотя я там ни при делах совсем. Я только пару грамм тхелена ему дал… то есть — Младану. Кто же знал, что он его съест⁈
Гедимин ошалело мигнул.
— Чего⁈
— Смотри! — Вепуат щёлкнул когтем по экрану. Там был снимок четырёхпалой сарматской кисти… вот только пальцы от ногтя до врастания в ладонь покрывали кольчатые щитки с белесым отблеском. Ногти почернели — и это не выглядело болезненным, скорее казалось, что они переродились в минерал, подобный обсидиану.
— С тех пор, как с ним «Элидген» заобщался…
— Чего⁈ — перебил Гедимин. Вепуат недовольно хмыкнул.
— Слышал же. Он играл для станции на уккулане? Ей нравилось? Она заобщалась. А он тоже начал слышать и общаться. А издалека неудобно — сам знаешь. И он сказал — возьми меня в Ксалан. Ну, я и взял — в скафандре, конечно… я не заставлял его расстёгивать! А он там хватил дозу и ныкался по углам, чтобы флоний не дали. Я уже потом узнал… я же не хожу за ним с утра до ночи! Ну и вот…
Он кивнул на фотографию.
— Младан теперь весь такой… белесо-чешуйчатый. И глаза светятся. И устойчивость к радиации… ну, на порядок от моей — а моя ведь тоже подросла. Говорит, так общаться легче.
— Мать моя пробирка… — Гедимин покосился на свои руки. «Нет. Я бы просто сгорел. Тут не Равнина…»
— Ага, — кивнул Вепуат. — А потом, уже после Сердца Пламени, он ко мне приходит — дай тхелена. У нас как раз было, я ему чуть выделил. А он его расковал в фольгу и съел, представляешь? Ну и вот — отложилось.
Он указал на щитки на пальцах. Гедимин мигнул.
— У него кожа пропитана кеззием⁈
— Ага. Типа такая броня, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Как-то оно встроилось. Я проверял печень, почки, — там порядок. Прошло и встроилось. Я ему говорю — ты не увлекайся! Так и отравиться недолго…
Гедимин растерянно покачал головой. «А ко мне цеплялись, что корпус реактора глажу… Вот это вот им бы показать!»
— А Младан единственный, кого так… кто так мутировал? — осторожно спросил он. Вепуат, мотнув головой, принялся копаться в передатчике.
— У Эгнация ещё очень интересно…
— Эй, ассистент Ассар… «Тория»! — Гварза неожиданно вышел в коридор. — В Биоблок уже записался?
Вепуата передёрнуло.
— Я просто показывал… И я тебе говорил — я им ничего не советовал даже! Если Равнина — такое место…
— Значит, всем надо срочно щупальца отращивать⁈ — Гварза грубо схватил сармата за плечо, дёрнул было к выходу, но замер — его собственное запястье крепко сжали пальцы Гедимина.
— Heta! — вскрикнул Вепуат, отступая к опустевшему ангару. — Я тут заболтался. А нам, и правда, пора уже. И тебе, наверное, тоже. Ты не бойся! Ему не больно. И Эгнацию тоже. Я им давал травы от зуда, когда было нехорошо. А теперь…
— Идём уже, лекарь-самоучка, — буркнул Гварза, аккуратно подталкивая его к выходу.
Только теперь Гедимин заметил, как в ангаре прохладно, а по пальцам тянет холодным ветром — где-то не закрыли дверь. Вепуат, обернувшись у портала, помахал ему пернатой рукой. Гедимин вскинул ладонь в ответ. «Оказывается, кеззий откладывается в коже,» — думал он. «По крайней мере, на Равнине. Но там это и не кеззий… может, тому металлу так — нормально. А с кеззием лучше не пробовать. А удобно было бы…»
Он отступил к стене и достал трубку телепорта. «Надо держаться подальше от моря, когда перемещаешься. „Шибальбу“ я уже видел, одного раза хватит.»
15 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, гетто «Эль Сокорро», убежище «Ксолат»
Пять килограммов ирренциевой руды лежали под тройным защитным полем в самом дальнем углу «Ксолата» — в пустующем отстойнике; туда уж точно никто не заходил, и не могло попасть ничего ценного — это место Гедимину и выделили «для опытов». Никакие опыты он проводить не собирался — в пропитке руды меей и осаждении радионуклидов из красной жижи ничего экспериментального уж тридцать лет как не было. Руда лежала в контейнерах по полкило — каждый под своим защитным полем. Бак и промывочный лоток, только что сделанные и совершенно не радиоактивные, тоже заставили заэкранировать — Кристобаль и Ургуланий следили за «опытами» с ирренцием в четыре глаза. Вот и сейчас кто-то из них заглянул в отстойник. Гедимин проверял, нет ли в экранах пробоев, и не сразу заметил пришельца.
— Не фонит? — спросил тот; в этот раз пришёл Кристобаль. — А то у нас, знаешь, дозиметров нет. Но!