Гедимин изумлённо мигнул.
— С ним-то что⁈ Меня тут месяц не было!
— Забыл, как прыгал на баррикадах? — Маккензи брезгливо поморщился. — А вот он помнит. Хорошо помнит. И ты с того дня в списке неблагонадёжных. Короче — сидите тут, отдыхайте. Работа закончена, осталось вернуться на базу.
Гедимин заметил свёрнутый матрас, положил его рядом с другими — на них уже сидели Иджес, Эркенгер и Кеола. Последний лежал, закрыв локтём ухо, и, похоже, спал.
— Ага, — выдохнул Иджес. — Мы тут всё закончили. Все уже улетели, только мы сидим. Пока в городе стрельба, наружу лучше не лезть. А завтра у местных праздник, не до нас. Напьются всем убежищем. Тут уже куча народу, ты знаешь? Целые выводки по десятку, по два. Наверх ходят те, кто там работает, остальных по неделе не выгонишь. Так что в душевую позже пяти утра чёрта с два попадёшь!
— Угу, — отозвался Гедимин и растянулся на матрасе, положив рядом с собой сфалт. «Там стрельба, тут гуляния. И я ещё неблагонадёжный. Да их самих на пять минут не оставишь! Разумный вид, мать моя пробирка…»
22 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо, убежище «Хавьер Альварадо»
В пять утра кто-то наступил Гедимину на руку. Когда сармат привстал на матрасе, пытаясь проморгаться, единственный, кто стоял рядом — Кенен Маккензи — предусмотрительно держался за его спиной. Остальные ворочались, с полуоткрытыми глазами разыскивая фляжки.
— Кто хочет в душ — вставайте! — Маккензи выразительно пощёлкал ногтем по корпусу передатчика. — С семи тут начнётся возня, а с восьми внизу будет очень шумно!
Гедимин убрал флягу с недопитой Би-плазмой и поднялся на ноги.
— У местных гуляния? И ты с ними?
Маккензи поморщился.
— В этот раз нет. Слишком много народу… разного народу. Хавьер просил не соваться. Что, все готовы? Идём!
Спускались недалеко — до приоткрытых гермоворот на верхний ярус. Внутри, несмотря на ранний час, уже были слышны тяжёлые шаги экзоскелетчиков и шарканье и плеск уборочной техники. Звучала она не так, как привычные Гедимину роботы-уборщики, хотя он много их повидал.
— Buenos dias, сеньорес! — радостно осклабился навстречу сарматам первый же охранник. Гедимин уставился на его оружие. Тут не хватало только ракетомётов — все малые калибры на броню были нацеплены, древний экзоскелет заново покрашен, местами приварены новые пластины брони. Вдоль стены за его спиной, придерживая за ручки моечный агрегат, медленно прошёл человек в сером комбинезоне. Гедимин успел разглядеть крупную надпись серебристой вязью на одежде — «Хавьер Альварадо», название убежища.
— Вы в душ, сеньорес? — охранник, несмотря на ранний час, выглядел бодро и явно чего-то уже хлебнул. — Давайте во-он в ту сторону, тут ещё не домыто! Эй, там, шевелитесь, тараканы травленые!
Уборщики в сером покосились на него и зашаркали чуть быстрее. Экзоскелетчик, вставший посреди душевой, между разделяющимися отсеками, приветливо помахал сарматам.
— Вон туда, сеньорес! Там всё, что нужно, есть, уже меняли!
— Опять менять? — остановился один из уборщиков. Им явно не налили — вид у них был сонный и не слишком-то радостный.
— Тебя не спросили, что делать! — рявкнул на него экзоскелетчик. — Работай!
Пока Маккензи открывал нужный отсек душевой, Гедимин быстро огляделся. Тут работали шестеро уборщиков — и их всех легко заменил бы один робот. «И ему не нужен был бы этот бабуин в экзоскелете,» — сармат неприязненно покосился на охранника. Тот угрожающе надвинулся на кого-то из уборщиков и тыкал «клешнёй» в дальний угол — возможно, недостаточно чистый.
— Одного робота тут хватило бы, — пробормотал Гедимин. — Зачем люди?
Маккензи недовольно сощурился, но ответить не успел — в разговор вмешался охранник.
— Люди уже есть, сеньор сармат! И что они у нас будут делать? Пить-есть да устраивать беспорядки⁈ Эй, там! Работать! — он двинулся к уборщику, вычищающему водосток. Откуда-то на решётке взялись комки намотанных волос; Гедимин не сразу вспомнил, насколько «шерстисты» обычные люди, особенно — их самки.
— Иди уже! — прошипел Маккензи, заталкивая сармата в душевую. — Ещё агитацию мне тут устрой!
Уже из отсека, сквозь шум воды, Гедимин прислушивался — продолжает ли охранник всех шпынять. Но ему без сарматов не перед кем было оправдывать своё присутствие — уборщики работали, экзоскелетчик топтался на месте и наконец ушёл с чистого пола к выходу. Покидая душевую, Гедимин не увидел уже ни его, ни уборочного отряда — их вместе с оборудованием перегнали за поворот, теперь шарканье и плеск доносились оттуда.
— Ну вот, — Маккензи довольно хмыкнул, выходя за ворота яруса. — И до пяти утра вам, парни, придётся потерпеть без купания. Наверху — сразу скажу — делать нечего. Там охрана с бронеходами. Будут ходить за вами хвостом. А смотреть там всё равно не на что. Да и насмотрелись вы…
— Стрельба ещё идёт? — хмуро спросил Гедимин, садясь на матрас. Заняться, и правда, было нечем, да и в голову ничего не приходило.
Маккензи пожал плечами.
— До рассвета будет тихо. А там, если не всех вывезли в участок, начнут с новой силой. Чтоб найти всех, кто делает самопал, надо районы сносить — а город на это пока не пойдёт.
Гедимин потянулся было к смарту, но верхний люк был закрыт, экран сомкнут, — связи не было. «Ладно, посплю ещё. Пока по лестнице не начали ломиться.»
…Лестницу никто не трогал, хотя уже в начале восьмого внизу начался шум — шаги, голоса, радостные возгласы и плеск разливаемого по стаканам питья. Через несколько секунд нижние гермоворота закрылись — все, по самый муниципальный ярус. Гедимин вспомнил проект и повернулся к дремлющему Маккензи.
— А что, проходы на верхние ярусы не замуровали? Собирались же заткнуть их намертво, оставить только спуск на муниципальный.
— Передумали, — пробормотал Маккензи, уткнувшись в матрас. — С людьми бывает.
— Так удобнее уборщиков водить, — пояснил Эркенгер — он уже не спал, читал что-то скачанное на смарт. — И прочую обслугу. Такой себе чёрный ход.
Гедимин мигнул.
— Эти люди внизу… Им такое нравится?
Маккензи, разбуженный разговором, громко хмыкнул.
— А выбор? В Маракайбо одно убежище! Был бы их десяток… Нет, Джед, тут я не понимаю — к чему ты цепляешься? Что плохого, что «мартышки» делом заняты? Их же туда не на пытки вытаскивают!
Гедимин поморщился.
— Дело для роботов, не для людей. Им могли бы получше найти.
Маккензи пожал плечами.
— Ну, будь тут пара заводов… Джед! Ты, главное, сиди тихо. С тебя станется опять спороть чушь. А Хавьер и так на тебя косится. И полез же ты на те баррикады…
— Я хотел решить без крови, — буркнул Гедимин. Маккензи только отмахнулся.
…После полудня внизу зашипело — открывались гермоворота. Гедимин насторожился было, но услышал гул механизмов на нижней площадке и наверху. По транспортёру ползли крепко принайтованные бутылки и стопки одноразовых стаканов. Когда первая добралась до верхнего шлюза, снаружи радостно завопили.
— А вот и питьё для охраны, — пробормотал Маккензи, внимательно приглядываясь к бутылям. Они были полупрозрачными, и содержимое просвечивало, — тёмно-коричневая «зерновая настойка», белесый кокуй, ярко-оранжевый синтетический сок…
— На Севере принято закусывать, а тут — запивать, — отметил Маккензи, что-то высматривая среди бутылок. Наконец он, хмыкнув, отцепил одну от транспортёра и добавил к ней упаковку стаканов. Гедимин открыл было рот, но увидел листок, которым было обёрнуто горло бутыли. «Para las tezcas» — прочитал он.
— Что ж, — ухмыльнулся Маккензи. — Отметим окончание работ.
Он перевернул листок другой стороной и прочитал вслух:
— «Завтра в семь, сеньорес. В городе тихо.»
— Мне полстакана, — сказал Кеола. — И лучше бы прислали зерновую. Этот осадок весь рот облепит.
— Потому его и запивают, — усмехнулся Маккензи, доставая флягу с водой. — Джед, тебе налить?
…У Кеолы отобрали стакан, едва его глаза чуть помутнели. Через пару минут сармат уже спал. Иджес, Эркенгер и Маккензи допили остатки. Их взгляды слегка «плыли», но пустой раскладной контейнер — у медика он был наготове — никому не понадобился.
— Завтра к вечеру будем в Ураниуме, — пробормотал Кенен, откидываясь на матрас. — Если тут опять война не начнётся. Ис, ты доволен?
Иджес фыркнул.
— Опять все призы будут у южан! Как мне подготовиться, если я весь год строю убежища⁈
«А. Гонки,» — Гедимин покосился на календарь. «Двадцать пятое на подходе. И год уже кончается. Ну что ж… кое-что путное мы построили,» — он вспомнил гусеничный паровоз Шайенна и биологический модуль Саскатуна и с едва заметной ухмылкой растянулся на матрасе. «Интересно, куда поедем после праздников. Наверняка у Маккензи вагон заказов…»
23 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо — Луна, кратер Пири, город Кларк — Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— На выход, на выход, сеньорес! — поторапливал сарматов Хавьер Альварадо. Как он встал после вчерашнего, Гедимин не знал — но сейчас он маячил посреди верхней шлюзовой камеры и выглядел вполне бодрым. Прямо к люку по парковой аллее подогнали две бронированные машины. Из одной, прикрываясь защитным полем, выглядывал неизменный Альфонсо.
— Слушай, Фончо, mi alegria, — обратился к нему Хавьер; во второй машине сопровождающего не было, только водитель. — Когда прилетишь, барк будет там. Пока не наберёт высоту, вы ждёте у космодрома. С каждым будут два летучих бойца. В городе после чёрного отряда тихо, буйные в участке — но все районы туда не сгребёшь. Так что — осторожно!
— Нет проблем, команданте Альварадо! — Альфонсо попытался изобразить воинский «салют». — Маккензи, Джедмин, сеньорес, — влезайте на хвост!
Гедимин мигнул было, но Кенен подтолкнул его к машине. Трое сарматов поместились во вторую.
— Смотреть в оба! — предупредил Хавьер экзоскелетчиков в «Лантернах». Этим экзоскелетам тоже досталось новой краски — кажется, весь декабрь охрана только и делала, что накрашивала броню… или это поручили жителям муниципального яруса?