«Где медчасть на нижнем ярусе?» — быстро напечатал он. Ответ себя ждать не заставил. «Как видишь, отсутствует,» — отозвался Маккензи из далёкого Медфорда. «Просмотри штатное расписание той, что вверху. Внизу будет приходящий фельдшер.»
Гедимин мигнул.
«А оборудование? Медкапсулу он с собой принесёт? Или охранники дотащат?» — спросил он, разглядывая складские помещения. «Одежда… ну, запас одежды при отсутствии полимерного комбината… рассыпется со временем, плавильню бы им с прядильно-ткацкими станками, но кому на ней работать… Что⁈ Запас субстрата… на десять лет⁈»
«С какого перепугу расчёт на десять лет⁈» — он уже забыл о медкапсуле и грузоподъёмности приходящего фельдшера. Маккензи, не собравшийся с ответом на первый вопрос, на второй отписался почти мгновенно.
«Джед, тебе-то что за беда⁈ Заказали на десять лет. На четыреста уговаривал — не вышло. Думаешь, мне деньги не нужны? Думаешь, я им нормальные склады не пихал? Или твою медчасть⁈ Ты проверь — десять лет в изоляции оно протянет? Если „да“ — пускаем в работу.»
«Сдохнут,» — напечатал Гедимин, угрюмо щурясь. «Рабочих жалко.»
«Джед, мать твоя колба! А мне упущенной прибыли не жалко⁈» — отозвался рассерженный Маккензи. «Говорю — базовый проект они отвергли. Переписали по-своему. От меня ты чего хочешь⁈»
«Предупреди рабочих — это западня,» — ответил Гедимин. «Тихо, законно, как умеешь. Ты не запалишься на агитации. Это я в таких делах дурак дураком. Предупреди по-умному. Подохнут же ни за атом урана…»
Он практически услышал в наушниках протяжный тоскливый вздох.
«Меня тут зовут, Джед. Отойду часа на три. Проверь чертежи, ладно? По их срокам жизни, ими рассчитанным. Выстоит или нет. И мне пришли, как будет готово.»
Гедимин тяжело вздохнул. Ещё пару секунд он щурился на чертёж. Мозг машинально высчитывал, продержится ли убежище десять лет. «Тот, кто это чертил — дебил-самоубийца или саботажник? Если второе — надеюсь, сам он поселится в гражданской „норе“. Там проекты принимают, как есть. Без дурацких переписываний. Не он, так его кло… потомки доживут до нормальной планеты.»
11 февраля 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Четвёртый блок! Интересно, он есть в плане проверки? Нас туда пустят?» — Гедимин, вместе с другими инспекторами зайдя за проходную, уже который день видел за вспомогательными строениями скопление техники и слышал гул, стук, лязг и отрывистые команды. Шёл монтаж «лепестков» купола для четвёртого энергоблока; реактором пока даже «не пахло». «А хранитель станции чует, что эта возня неспроста?» — уже которые сутки этот вопрос не оставлял сармата. Однако вскрывать скафандр в толпе инспекторов и сопровождающих он не решался.
— Сегодня — первый энергоблок, — предводитель «отряда» повернулся к Гедимину. — Готов?
Сармат молча кивнул. За вход в активную зону давали какие-то деньги — но, видимо, не такие, чтобы другие инспектора решились отбить их у Гедимина. Они и так морщились, неловко передвигаясь в тяжёлой броне — и облегчённо вздыхали, когда из машзала вырывались в санпропускник, подальше от плотных сияющих потоков и шторма рикошетящих квантов.
«Я мыться не пойду,» — жестами сказал Гедимин командиру. «Потом, после реактора.»
«Логично,» — отозвался тот. «Погоди, мы выйдем.»
Едва за ними закрылся гермозатвор, Гедимин поднял височные пластины и неловко ухмыльнулся.
— «Вай… Ольторн»! Давно не виделись…
«Уррррм⁈» — Гедимина едва не впечатало в стену потоком «сигмы». Это были уже не волокна, пусть и на какой-то широкой опоре, — хранитель навалился на него «массивным» «боком», так, что сармат не сразу смог вздохнуть.
— Ага, это я, — ухмыльнулся он, когда перевёл дух. — Погоди, зайду в активную зону. Как тебя тут, не обижают?
«Неееааа,» — прогудело внутри черепа, и сармат ошалело мигнул: «Слова! С ним общались!»
«Тру-у… урррм,» — Гедимин практически услышал расстроенный вздох. Перед глазами мелькнуло что-то светящееся и гаснущее. Он встряхнул головой и шагнул к коридору оттока.
— Трудно? У тебя уже хорошо получается, — прошептал он, пробираясь к активной зоне. — У меня до сих пор не выходит по-вашему, излучением.
Его легонько подтолкнула вполне ощутимая тёплая лапа, окутанная то ли шерстью, то ли короткими щупальцами. «Урррм. Го-о-у-уворрри-и. Я слу-у…хррм,»- прозвучало внутри черепа, то и дело сбиваясь на вспышки и смутные картинки. «А „хррм“,» — это он у «Налвэна» позаимствовал,' — криво ухмыльнулся Гедимин, заходя в активную зону. «Надо же, как обменялись…»
— У тебя тут всё хорошо работает, — с одобрением сказал он, обходя реактор по кругу. «Ремонтное чутьё» молчало. Один из датчиков через месяц можно было бы и поменять… сармат пометил его жёлтым на схеме — «не к спеху».
— Видно, что всё под присмотром. Часто сюда заходят?
В этот раз хранителю слов не хватило — он попытался что-то показать картинкой с движущимися чёрными тенями на светящемся фоне. «Заходят, но не общаются. В закрытой броне. Что ж, понимаю — кому охота колоть флоний… Но кто-то с ним всё-таки говорит.»
— А с кем ты говоришь? С ними? — он представил себе операторов за пультом, но дождался только растерянного урчания и подталкивания к твэлам — «гладь уже!». «Ему непонятно. Как они выглядят в сигма-диапазоне?..»
— Тебе новый реактор строят, — прошептал он, гладя топливные сборки. Две сотни градусов — недостаточно, чтобы оплавить чёрный фрил, — за температурным режимом альнкита следили неукоснительно. Гедимин представил себе четвёртый реактор рядом с тремя работающими и дождался радостного «Урррр!».
— Может, и пятый будет. У «Налвэна» их уже пять… — Гедимин подумал о гигантской ИЭС на Шпицбергене. «Давно нет новостей от Айзека… А чего я сам их не ищу? Вдруг да не всё засекречено…»
«Урррм?» — хранитель поймал какую-то тень мысли. Гедимин провёл ладонью по твэлам.
— Ладно, бывай. Меня обещали во все реакторы пустить. Ещё пообщаемся…
…Уже в бараке он включил передатчик и набрал в поисковике «тёплый север» — а затем, уже среди надписей по-северянски, слова «Шпицберген» и «Эданна». «Запуск мощнейшей энергостанции планируется на начало января…» — сармат не сразу сообразил, что речь идёт о следующем годе. «Почти достроили! Надо же, сколько ирренция вывезли с Равнины. На сорок альнкитов земного металла не хватило бы. Даже со всех рудников разом. Посмотреть бы, как такая махина выглядит…»
24 февраля 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Твои ночью в Ураниуме,» — пришло на передатчик, когда Гедимин, вернувшись из «Ольторна», подходил к бараку, и сармат радостно ухмыльнулся. «Вепуат! Надо будет спросить его про станцию, не только про мутантов. Ещё бы сосредоточиться, когда перед тобой это чудо в перьях…»
…Шагнув после полуночи в ангар, Гедимин услышал радостный вопль и расставил пальцы на ступнях — чтобы выдержать «налёт» Вепуата, требовалась устойчивость. Короткий сквозняк — и вопль оборвался грохотом под крышей. За ящиками коротко выругался Гварза. Водители погрузчиков, застопорив машины, уставились на потолок. Вепуат отрикошетил от крыши и теперь висел на балках, разглядывая смятые перья левого крыла.
— Гедимин! Можешь меня скатить по защитному полю?
…Вода вскипела быстро; теперь Гедимин лил её на подставленные перья и смотрел, как они распрямляются.
— Я уже думал — тут только резать…
Вепуат подставил вторую руку и усмехнулся.
— Лей, мне даже не тепло. Нервов там нет. Гуальтари верно говорил — главное не спешить и не дёргаться. Отрезанные — нерабочие с гарантией, жди следующей линьки. А я пока не знаю, как часто буду линять.
— Линять⁈ — Гедимин едва не пролил кипяток на пол. Вепуат смущённо хмыкнул.
— Ну, они ж не вечные. Обтреплются от полётов, от столкновений…
Он перевернул руку ладонью кверху, и Гедимин заметил, что из узкой щели в рукаве, кроме двух рядов крупных перьев, пробивается третий, короткий, слой. Судя по отсутствию трубок-чехлов, это были не проростки, — какая-то «подпорка» для пущей прочности крыла…
— Ага, третий слой отрос, — довольно ухмыльнулся Вепуат. — Теперь у меня с перьями полный порядок.
— Да? А чего с полётом… стало хуже? — Гедимин вспомнил недавний рикошет от крыши. Вепуат потупился.
— Мышцы! Это от тренировок, не иначе, — Гуальтари же меня гоняет по всем холмам. Вот они и растут. Теперь я крыльями бью сильнее. С каждым разом сильнее. Трудно рассчитать замах.
— Мышцы? — Гедимин посмотрел на руки сармата, вспоминая, как выглядит птичье крыло. «В скафандр ещё влезает. Но скоро пластины придётся раздвигать…»
— Без мышц далеко не улетишь, — отозвался Вепуат, расправляя подсыхающие крылья. От заминов и «надломов» и следа не осталось.
— Хорошо, грудина пока наружу не лезет, — он покосился на ипроновый нагрудник. — А то Ас… «Торий» уже предлагал приделать мне киль. Ну, по птичьему образцу, чтобы мышцы к нему крепились.
— Чего отказался? — Гедимин дёрнул углом рта, но уже сам не знал, шутит или говорит всерьёз.
— Да ну! — отмахнулся Вепуат. — Тогда меня сразу перевесит. К килю нужен хвост. Пока обойдусь крыльями. Всё равно похолодало — особо не полетаешь. И… знаешь, меня теперь долго не будет. Месяц Льда… Туун-шу и сейчас-то сонные, а что будет тогда…
— Возвращайся, как сможешь, — Гедимин положил руку ему на плечо. — Даже с килем и хвостом. Если уж без них летать никак…
Вепуат неловко усмехнулся.
— Вернусь! Знаешь… как-нибудь надо тебе к нам выбраться. На пару суток-то Маккензи тебя отпустит? Меня не послушает, так «Торий» его быстро уговорит! А то я не знаю, чем станции помочь.
— Помочь? — вскинулся Гедимин. — Что-то с альнкитами? С машзалом?
Вепуат мотнул головой.
— Не, там всё в норме… ну, так Гварза с Младаном говорят — а Младану я верю. «Элидген»… кажется, он наслушался моих мыслей. После тренировок и всего такого. И вот… теперь он, кажется, тоже… хочет летать.
Гедимин ошалело мигнул, но спросить ни о чём не успел — в душевую вошёл Гварза.