— Пойдём, не будем мешать, — уже торопил его Айзек. — Я тебе расчёты принёс. Не будешь против, если я там с вами посижу? Вчера северяне всех нас… несколько утомили.
— Они тебя искать не придут? — насторожился Гедимин. Айзек беспечно махнул рукой.
— Незачем. Лучи «Эданны» идут понизу, сквозь скалы, там атмосферники не летают. Да и вообще тут ночью погода нелетная.
…Иджес, отложив дрон, склонился над схемой. Ирренций из макета Гедимин вовремя убрал — механик мог сосредоточиться на работе, а не на индикаторах излучения под скафандром.
— И так оно сможет плавать боком? Интересно, на кой это надо.
— Выбрать лучшее место для подъёма? — предположил Гедимин, покосившись на очень молчаливого Айзека. — Мало ли чем станцию сверху завалит.
…В третьем часу дня Гедимин, отогнав от стола всех сарматов, устанавливал последний излучатель. Приказ от модуля управления — и все опоры ушли под броню, под экранирующие щитки, и блики на защитном куполе пропали.
— Хм… — Айзек пробрался под купол и аккуратно повертел макет. Потом положил на стол и сдвинул рычажки, раскладывая «станцию» в «мирное» состояние.
— Ну да, снаружи практически не видно. Главное — не запалиться при монтаже… Что ж, опробуем в деле?
…Места на «полигоне» было всё-таки мало — не успевала «станция» разогнаться на спуске, как приходилось отползать боком. Излучение пульсировало, его источники выдвигались, — если смотреть только на рябь на экране, можно было принять макет за короткого, но очень бодрого Текк’та. Гедимин покосился на Айзека — тот широко ухмылялся.
— Здорово у тебя получилось, — сказал он через полчаса, насмотревшись на внутрискальные манёвры. — В диком грунте мы с Исгельтом сами проверим — надеюсь, никуда не уползёт. Можешь поднимать!
Он сдвинул крышку, щелчками загнал ипроновые пластины с ладони выше по запястью и положил руку на мёрзлый песок.
— Веди прямо сквозь меня!
Гедимин ошалело мигнул.
— Ты в себе⁈
— Веди-веди, — Айзек ухмыльнулся. — Хочу понять, что эта штука всё-таки делает… с реальностью. Только тащи до самого верха, чтобы в руке не застряла!
Он выбил мешающие пластины из второй ладони и положил её рядом. За его спиной Эркенгер пробормотал что-то про бешеных мутантов.
«Если что, кровь остановим, а больница тут рядом,» — думал Гедимин, выводя «станцию» к поверхности. Вот её верхняя часть, с «фонящими» втянутыми мачтами, показалась над ладонями Айзека — она прошла насквозь, а он даже не вскрикнул. Следом вылез весь макет, до самого фундамента, — Гедимин поднимал его до упора, чтоб даже миллиметр не застрял в неожиданном препятствии. Айзек оторопело глазел на «станцию». Гедимин быстро поднял её — обе ладони экспериментатора были целы, даже обшивку не поцарапало. Айзек пошевелил пальцами, убрал их с холодного песка и осмотрел руки со всех сторон. Потом вскрыл перчатку. Кисть была на месте, хотя только что всю её пронизал массивный «фонящий» макет. Эркенгер облегчённо вздохнул.
— Расплавление реальности, — пробормотал Айзек, разглядывая голые ладони; Гедимин выключил все излучатели, убрал макет под защитное поле, но Айзеку сейчас не было дела до излучения. — Какое странное ощущение — когда твои руки и есть, и нет… Эркенгер! Можешь проверить на микроуровне — ничего там не попортилось?
— Сигмы ты хапнул — вот что попортилось, — буркнул Эркенгер, отводя сармата в сторону и разворачивая микросканер. — Атомщики все отбитые, или это Гедимин так влияет?
— А что всё время я? — Гедимин недобро сощурился. Иджес тронул его за плечо.
— Такая уж репутация, — прошептал он сармату в наушник. — Чуть что — сразу «Гедимин». Если что — я видел, руки он сунул сам, ты отговаривал.
Гедимин благодарно кивнул. Непохоже было, что Айзек собирается предъявлять претензии — его больше занимали показания на сканере Эркенгера.
— Слегка фонит «сигмой», но почти уже затихло — а так всё в порядке, — подвёл итоги медик, выключая прибор. — Четверть дозы флония… и не суй больше руки, куда не просят! Если что, я тоже свидетель — влез ты туда сам.
Айзек отмахнулся.
— Всё в порядке, тески. Но ощущения странные… сейчас-то нормально, а вот когда оно сквозь тебя идёт… Вообще не больно, но как будто… частично исчезаешь. Однако… Гедимин, у тебя вышло просто отлично. Исгельт будет очень рад.
— И тоже сунет под макет что-нибудь ненужное? — Гедимину было совсем не весело. «А ещё говорят — я не соблюдаю технику безопасности! Да мне бы в голову не пришло… Хм. А интересно, как это — когда не больно, но частично исчезаешь? Куски от меня резали, было дело. Но там никакой частичности. А тут… Надо, в общем, проверить, пока Эркенгер под боком.»
…Айзек хихикал в респиратор, медик что-то бормотал про мутации, но Гедимину не было до них дела. Он рассматривал совершенно целую ладонь в нетронутой перчатке. Сквозь неё, оставив фантомное ощущение тепла, только что прополз массивный, вполне себе материальный макет «Эданны».
— Полдозы флония, — буркнул Эркенгер, закончив микросканирование. — Так, Иджес, ты тоже будешь пробовать?
Механик шарахнулся к дальней стене, глядя на всю компанию, как на полоумных.
— Ну вот и ладно, — медик плотно задвинул крышку «полигона». Айзек уже раскладывал макет на столе — станцию не поломало ни в движении, ни на подъёме, и внутренние механизмы прекрасно работали.
— Исгельт будет очень-очень рад, — ухмыльнулся сармат. — Вот только… Мощность для полноразмерной станции мы тоже посчитали.
Он протянул Гедимину листок, выдранный из ежедневника. Тот прочитал и ошалело мигнул.
— Мать моя пробирка… Но с сорока реакторов — может, накопится?
— Это надо копить, — вздохнул Айзек. — А все наши легальные реакторы под таким надзором, что лишний кьюген не припрячешь. Мы ж не на себя работаем, а на Север, Мацоду и Син… и частично Атлантис, но я этого не говорил. Нужно что-то ещё, атомщик. Что-то небольшое, незаметное, но очень-очень мощное. Как Куэннские реакторы. Ты же помнишь Пламя? Размером с пару альнкитов, а питает Метагалактику…
Гедимин поморщился.
— Ты меня с Куэннами не путаешь? Они эту штуку еле сделали. А я вообще не знаю, за что браться.
Айзек весело хмыкнул.
— Отдохни пару дней. Гулять тут по темноте негде, — ну, к берегу спустись, только с оружием. Проветри мозг, ему очень нужен отдых. А потом… Нам ведь не надо питать Метагалактику. Хватит энергии, чтобы станция двигалась… ну, может, чуть с запасом.
С макетом под мышкой он ушёл наверх. Сарматы переглянулись.
— Гедимин, рука точно в порядке? — осторожно спросил Иджес. Ремонтник пошевелил пальцами.
— Цела. Хотя ощущения были действительно странные. А вот разговоры о нелегальном реакторе… Это уже хуже. Надо бы отловить их обоих и потребовать нормальное техзадание…
07 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
Ладонь Гедимина лежала на пучке горячих ирренциевых стержней. Сармат крепко зажмурился, воссоздавая в памяти чёткую картинку сияющей колонны с более темными фрагментами и иссиня-чёрными включениями ипроновых таблеток.
— Твэл, — чуть ли не по буквам повторил он, мысленно «выжимая» из колонны яркое зелёное свечение. На висках и затылке зашевелились тёплые волокна, и картинку размыло в сплошное сияние с чёрными «рисками» внутри.
— Твэл, — довольно ухмыльнулся Гедимин. — Давай дальше.
Он мысленно вынул золотистые — в сигма-лучевом зрении «Эданны» иссиня-чёрные, непроницаемые — ипроновые таблетки и поднял их на ладони. Воображаемые лучи впивались в них, но насквозь не проходили. Волокна, обхватившие голову, беспокойно зашевелились.
— Ипрон, — чётко повторил Гедимин. — Сдержит твою силу. Чтобы…
В памяти всплыл потрескавшийся и плавящийся твэл, мгновенный взрыв, резкая боль в спине… Гедимин вовремя опомнился, затряс головой, — щупальца на его висках накалились докрасна и мелко задрожали.
— Ну вот. Так — не надо, — прохрипел сармат, пытаясь отключиться от фантомной боли. — Смотри дальше…
Он мысленно собрал ипроновые цилиндры в отдельные стержни, вдвинул их в сияющую колонну топливной сборки — её свечение угасло. Хранитель беспокойно дёрнул щупальцем.
— Неприятно, знаю. Но иначе никто не сдержит твою силу. Это нужно, чтобы ты могла отдохнуть. А мы — выжить.
Щупальце осторожно погладило сармата по затылку. «Кажется, она поняла!» — мелькнуло в мозгу.
— Давай дальше. Если собрать много твэлов и поставить кольцами…
Он вообразил себе активную зону альнкита — пока что без накопителей и биозащиты, только стержни и их яркое излучение. Щупальца радостно затрепетали.
— Умеешь считать? Смотри, сколько их у тебя будет, — Гедимин мысленно растянул схему «Эданны» по плато, отметив зелёным свечением каждый энергоблок. — Это сорок. Десять раз по четыре. Видишь мою руку? На ней четыре пальца. А таких штук у тебя будет в десять раз больше. Она называется «реактор». Или «альнкит». А вместе — энергостанция.
Мозг сармата накрыло шквалом чужих эмоций — скорее радостных, чем напуганных. Мелькнуло несколько картинок — сгустки зелёного света, связанные белыми лучами. Потом щупальца медленно соскользнули с сармата и втянулись в твэл. «Ушла обдумывать,» — Гедимин криво ухмыльнулся. Только теперь он заметил, как по лбу и спине течёт пот. Общение с хранителем давалось нелегко, как бы существо ни было осторожно.
— Вечером вернусь, — пообещал Гедимин, пытаясь отдышаться. Он уже знал, как закрывать бассейн, — Айзек оставил пульт. Самих командиров с утра не было; Гедимин не видел их и вчера вечером — о хранителе они будто забыли.
«Хранителя-то я не оставлю. Что-то да усвоит,» — думал сармат, покидая хранилище. «А вот где носит этих двоих с моим макетом? И где моё техзадание?»
…Снаружи по-прежнему было темно, сверху сыпался мелкий снег — Гедимин только удивлялся, как при такой скудности осадков ледники подползают к станции всё ближе. Со всех сторон горели огни, тянулись от энергоблока к энергоблоку крытые коридоры, поблескивали под ногами стрелки-указатели, нанесённые люминесцентной краской, — кажется, кто-то по вечерам светил на них ультрафиолетом, «дневного» света над Шпицбергеном им явно не хватало… Сармат огибал блок за блоком, пока не вышел на дальнюю окраину. Он надеялся увидеть строителей, но все купола были запечатаны, технику отогнали, — внутри станции шла итоговая доделка.