— Вот тут ты обычно прячешься? — Айзек заглянул в «отсек управления» за выступом стены и покачал головой. — Не, ну раньше ты в реактор лез прямо руками, так что прогресс налицо…
Гедимин поморщился.
— Айзек, ты выйди. Всё равно пока смотреть не не что.
Сармат насмешливо хмыкнул.
— Пойдём-ка оба в санпропускник. Там есть канал, к нему подключишь пульт. Дотуда вряд ли добъёт… разве что ты обрушишь всё хранилище. Только потом не лезь объяснять северянам, куда оно делось, ладно?
— Шутник, — Гедимин недобро сощурился. Айзек уже тянул его за руку к санпропускнику. «Ну, в принципе…» — сармат оглянулся на реактор, закрытый защитными полями. «Там в самом деле безопаснее. Вон, когда ипрон синтезировали, Айзека даже не оцарапало…»
…Пара минут возни с «каналом» — и Гедимин установил связь с электромагнитной пластиной. Это был единственный элемент управления, контролируемый снаружи, — даже облучатель-пульсатор работал по своим датчикам и таймерам, и если уж им не хватило бы скорости реакции — сармат тем более не смог бы помочь.
— Эх, опять Исгельт всё пропустит… — вздохнул Айзек. — Ну? Ты нажмёшь или я?
Гедимин занёс уже палец над большой красной кнопкой, но вдруг передумал. «И реактор не мой, и меня не пускают, и работать не дадут… Пусть уже Айзек с ним управляется!»
— Жми, — он протянул сармату пульт. Айзек изумлённо мигнул.
— Н-ну… спасибо за доверие…
Из санпропускника не было слышно ничего. Часы на запястье Гедимина отсчитывали секунды. Через пять минут он коснулся рычага и оглянулся на Айзека.
— Сиди тут, я проверю.
— Да щас, — Айзек криво ухмыльнулся. — Кто нажимал⁈ Вдвоём пойдём. Скафандр герметичен, кислорода хватит?
Выходили оба вперёд сигма-сканерами — и, кроме слабой гаснущей «сигмы» и пары лишних градусов, ничего не «учуяли». Гедимин смотрел на плотный белый кокон сложной формы, застывший над верстаком. «Или поле успело сгенерироваться, или… или я не ошибся в расчётах. Посмотрим…»
Айзек оказался быстрее — выдернул дозиметры, закупорил патрубки и присвистнул.
— Ну ничего себе! Если такую штуку хотя бы в два метра в поперечнике — она заменит десяток альнкитов! Точно тебе говорю, заменит…
Гедимин смотрел на тёмно-синие, почти чёрные накопители, наполненные энергией до краёв, — всё, «выдавленное» направляющей пульсацией из реактора, ушло в патрубки и засело в синем «стекле». «Ещё немного, и был бы перегруз. И это — миниреактор…»
— Буду поле убирать, — предупредил он Айзека, пряча накопители под ипроновую броню.
— Валяй, — сармат вернул ему дозиметр, прикрепил к рукаву свой и уставился было на него — но перевёл взгляд на Гедимина и пристёгнутый к поясу пульт.
— Атомщик… А давай-ка ещё раз поднимем аварийные. Только с пульта. Сработает, нет?
— Да их, небось, намертво вплавило… — пробормотал Гедимин, но кнопку нажал. Поле вспыхнуло изнутри слабой зеленью. «Стержни… поднялись⁈» — Гедимин, отодвинув Айзека за выступ стены, смахнул верхнюю часть защитного поля. Элекромагнитная пластина была цела; с неё свисала гроздь ипроновых стержней, горячих, но не оплавленных. Сармат уставился на сам реактор. Тот «фонил», источая «сигму» и «омикрон», но почти уже не грелся — медленно остывал от «рывка» на две тысячи градусов. Твэлы не слиплись — Гедимин мог когтем двигать их.
— Атомщик! — из-за перегородки вперёд дозиметром высунулся Айзек. — Если оно там цело — давай второй прогон!
— Остыть дай, тут две тысячи градусов, — буркнул Гедимин. Айзек уже выбрался из укрытия и разглядывал дымящийся реактор.
— А выдержал, мать его колба! Выдержал! Э-эх, опять Исгельт пропустил всё самое интересное… Так, давай, он тут остынет — и прогоним его ещё раз. Мне кажется — теперь он многоразовый… Да, пластины-то верни!
— Они заряжены до упора, — напомнил Гедимин. Айзек отмахнулся.
— Вон там излучатель — выдави лишнее и верни. Сейчас не время жалеть энергию! Вон, вниз лучи направь, — там экраны, там скала, никто, кроме ксенофауны, не пострадает…
…Второй прогон — через два часа — снова делали из санпропускника. В этот раз Айзек вылетел первым; когда Гедимин нагнал его у установки, сармат рассматривал дозиметры и тёмно-синие пластины и тихонько посмеивался.
— Два раза по полторы минуты — и хоть бы хны! Завтра запускаем при Исгельте. А то он мне голову откусит — такое пропустить!
Гедимин недовольно сощурился.
— Погоди с Исгельтом. Я буду переделывать топливо. Бора всё-таки мало. Эту штуку можно раскрутить минуты на три. Четвёртого с ним приходите, тогда оно будет нагляднее.
Айзек весело хмыкнул.
— Три минуты! А полноразмерный, наверное, продержится все пять?.. Хорошо, работай, мешать не будем. Ну вот, а говорил — «Та-Сунгар», «Та-Сунгар»… Мало мы всё-таки знаем об ирренции!
04 декабря 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Ты там как, всё в реакторах? — спросил Иджес, угрюмо щурясь. Уже который день Гедимин встречался с ним и Эркенгером только в душевой по утрам. Медик наскоро осмотрел его, заглянул в глаза, пощупал пульс.
— Даже «сигмы» не нахватался. Удивительно…
— Пока не спускайся, — предупредил Иджеса Гедимин. — Сейчас я работаю с мелкими моделями. А дальше от меня, похоже, захотят двухметровую махину. А это совсем другие мощности.
Иджеса передёрнуло.
— Будто мало того, что за стенкой две тонны ирренция… Чего мне в Ураниуме не сиделось⁈
…Очередной миниреактор скрылся за слоями защитных полей. Пока шла работа, Исгельт и Айзек маячили в нескольких метрах от стола, изучая приборы.
— Эта штука работает считанные минуты — но мощность гигантская, — Айзек так сиял от гордости, будто сам её конструировал. Гедимин хмурился.
— Пошли в санпропускник, запускать будем.
…В этот раз от нажатия красной кнопки отсчитали десять минут. Потом Гедимин, оттеснив остальных, выбрался наружу. Дозиметры, встроенные в установку, уже не верещали, только горели красными светодиодами. Гедимин заткнул патрубки, убрал приборы, вынул чёрные пластины накопителей.
— Стержни подвижны, — Исгельт, прихватив с собой пульт, развлекался с электромагнитной пластиной и яркостью реактора. — Тысяча восемьсот нагрев… Через сколько часов можно снова запускать?
— Выжди три, пусть успокоится, — отозвался Гедимин. Исгельт прикинул что-то про себя.
— Да в общем-то, как дойдёт до дела, — выжидать оно может хоть все четыреста лет… Куэннский альнкит, вот он какой. Не думал, что увижу вживую.
Гедимин мигнул.
— Что в нём Куэннского⁈
— Форма, — усмехнулся командир. — И отсутствие защитных оболочек. Это максимальный уход от земной конструкции, какой я видел… Что ж, теперь с тебя чертёж — а с нас много работы. Готовимся к настоящим испытаниям. Два метра в поперечнике… Гедимин, с тебя — всё, что связано с ирренцием. Топливо, облучатели, аварийное глушение. Об остальном не думай. У нас тут своих Инженерных блоков хватит. И… завтра грузим топливо в реакторы. Готовимся к предзапуску. Тебя поставят на шестой блок, постоишь там с умным видом. Следи за хранителем! Последнее время вспышки и поисковые лучи притихли…
— Горячие волокна кто-нибудь замечал? — встревожился Гедимин. — Хранитель раздражён?
— Непохоже, но… что-то он чувствует из общего волнения, — ответил вместо Исгельта Айзек. — В общем, следи. Тебя-то он точно признаёт.
05 декабря 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
Загрузка топлива началась ещё с утра; Гедимин и трое ликвидаторов стояли по периметру вскрытого альнкита, на верхнем его ярусе. Оттуда была видна и тёмно-синяя накопительная выстилка на стенках реактора, и коридоры оттока, и багровые колонны-сборки, замершие без движения, — пока Гедимин возился с «Куэннским альнкитом», на станции времени даром не теряли. Из окликов рабочих и значков на их тяжёлых комбинезонах он смог понять, что каждому блоку дали свою бригаду — видимо, сарматов в «Эданне» уже хватало. «Сколько их тут будет всего?» — думал Гедимин, следя за плавными движениями загрузочной машины. «Огромная станция, рудники вдоль побережья… Тут тысячи тонн угля, металлы, даже уран есть, — хоть весь остров утыкивай сольвентными колоннами. И заводы, конечно же, — если ИЭС под рукой, зачем гнать руду на материк…»
Топливные сборки кольцо за кольцом ложились в синий колодец. Их укладывали вместе с полным набором ипроновых стержней — крышка с электромагнитами была высоко поднята, чтобы не мешать работе, да с ипроном было и безопаснее. Сармат, незаметно сдвинув пластину на запястье, чувствовал ровное тепло и редкие, очень тонкие волокна, — хранитель — или какая-то его часть — был здесь, «видел» Гедимина, но ему было не до общения.
— Назад! — скомандовал бригадир. — Майна помалу!
Крышка опустилась. Ещё команда — и её намертво припечатало к реактору. Остались трубы вентиляционной системы и коридоры оттока… и слабо шевелящиеся щупальца, которые, похоже, чувствовал не только Гедимин.
— Всё лицо как в паутине, — вполголоса пожаловался рабочий.
— Спокойно! — отозвался бригадир. — Это от ЭСТ-лучей. Уйдём отсюда, и всё пропадёт.
…Не успел Гедимин добраться до барака, как на запястье загудел передатчик.
— Атомщик, давай к пятнадцатому, — вспышки «сигмы» неопознанной природы!
Айзек стоял не у самого блока, а у узла насосной станции. Гедимин покосился на дозиметр — узел не «фонил»… зато в полусотне метров «загорелась» «сигмой» мачта энергопередачи.
— Вот так оно и скачет, — мрачно сказал Айзек. — Вспыхнуло — и пропало. Кипящее облако?
Гедимин задумчиво сощурился. «Да непохоже…»
— У вас тут много люфтовых узлов, я видел, — на них вспышки сильнее? Чаще?
Айзек качнул головой.
— А между блоками «перемигивание», как в начале было, — оно продолжается?
— Дней пять не видели, — Айзек сверился с журналом. Гедимин посмотрел на дозиметр — ещё две вспышки «отметили» что-то из «витков» вспомогательных служб — и облегчённо вздохнул.