— … и двенадцатом!
— Что с омикроном? — отрывисто спросил Айзек.
— ЭМИА-излучение растёт в пределах нормы, выходит на штатный уровень, — отозвался главный оператор, сдерживая дрожь в голосе. — Пульсация и вспышки ЭСТ-излучения на тридца… на сорока реакторах!
— Незнакомая ситуация, — вполголоса заметил представитель «ТВЭЛа». — Степень опасности?
— Если не затронут оми… ЭМИА-излучение — минимальная, — отозвался Исгельт, гипнотизируя мониторы. Крайний, малозаметный, вдруг вспыхнул и часто запищал.
— Проблемы снаружи! — быстро сообщил дежурный. — Штормовое волнение, скорость ветра двадцать метров в секунду, вода прибывает по всему побережью!
— Новоустье? — дёрнулся кто-то из охранников.
— Скорость нагона воды? — быстро спросил космофлотчик, хватаясь за наручный смарт.
— Полметра в минуту, — голос сармата дрогнул. — Я бы советовал…
— Новоустье? Говорит «Эданна»! Немедленная эвакуация людей и техники! — резко выкрикнул в передатчик человек из космофлота. — Да, на «Косатке»! Опреснители подтоплены? Космодром…
— Успевают, — прошептал во внезапно наступившей тишине Айзек. — Это не штормовой нагон. Вода просто… поднимается. Как будто Шпицберген в неё уходит. Медленно так, с мелкими всплесками. Метров по десять.
Внутри черепа Гедимина кто-то отчаянно вскрикнул. Тут же пропали щупальца, вцепившиеся в его руку — и мгновенно упали до нуля все показания ЭСТ-излучения на мониторах. Снизился и «омикрон», — станция не заглохла, но работала как-то странно.
— Аварийное глушение? — почему-то Исгельт повернулся не к мониторам и не к Айзеку, а к Гедимину. Тот мигнул.
— Она очень напугана. И, похоже… — он смотрел на один показатель «сигмы» — с датчиков, расположенных снаружи. Он возрастал секунда за секундой, и источник излучения был со всех сторон одновременно — кроме самой станции.
— Там что-то снаружи, с этим штормом! Какая-то квантовая тварь! — Гедимин взглянул на дозиметр — экраны станции кое-как держались, но что-то просачивалось, и стрелка-указатель металась во все стороны. — Мачты вниз, поля поднять, реакторы не трогать — «Эданне» так спокойнее!
Он шагнул к шлюзу, не обращая ни на кого внимания, аварийно открыл его. Окликнули его уже у второго люка.
— Ты куда⁈ — крикнул ему в спину Айзек.
— Поговорю, — выдохнул Гедимин. — Я таких видел. Они разумны. И мы его не обижали!
Он вывалился наружу — и тут же обернул себя защитным полем с ветрорезными гребнями — при всей массе его едва не влепило обратно в ворота. «Вот явно тут не двадцать метров,» — мелькнуло в мозгу. Сармат еле слышал собственные мысли — море со всех сторон билось о скалы, дробя лёд и камень. «Мы в горах, побережье далеко…» — ему хотелось лечь и ползти, но он удержался и подошёл к обрыву на своих ногах. Внизу мелькнул чёрный гребень, вздувшаяся над ним шапка пены, — и волна ударила в скалу в десятке метров под ногами сармата, обдав защитное поле брызгами.
— Эй! В море! — заорал Гедимин, но тут же понял, что такой грохот не перекричит. Он вскинул над головой сфалт, включил реактор на полную мощность. «Оно в море, в небе пусто, иначе бы сканер видел, — я его не зацеплю!»
Ветер хлестнул по шлему так, что пришлось пригнуть голову — но плазменный шар ушёл на триста метров вверх и там взорвался, на миг заглушив рёв шторма.
— Эй! Змей из моря! Я тебе не враг! — прокричал Гедимин, с тоской понимая, что волны снова грохочут — и вряд ли кто-то его слышит. — Наша станция тебе не мешает! Я видел таких, как ты! Вы — разумные существа! Даже Уран из хаоса!
Защитное поле сдуло. Ветер хлестал Гедимина со всех сторон — но суммарный вектор оставался нулевым, и сармат не двигался с места. Он чувствовал тяжкий холод, поднимающийся по телу — будто погружался в ледяную воду. «А грохот стал тише,» — мелькнуло в мозгу. «И „сигма“… она усилилась! Кольцо вокруг острова, точка на мне… кажется, он услышал!»
— Ты бог воды, да? — говорить всё ещё приходилось громко. — Кто-то из них? Я был на Равнине, знаю Венгутту, — она из ваших?
Холод ослаб — невидимая вода будто остановилась на уровне плеч.
— От нашей станции тебе никакого вреда! — быстро заверил Гедимин. — Мы берём мало воды, и она в замкнутом круге. Наше излучение идёт над тобой. Ни одна сарматская станция не кидала отходы в море! Что тебя разозлило?
«А хранитель молчит, прячется,» — в груди Гедимина стало холоднее, чем от хватки «морского бога». «Он очень напуган. Как мне защитить его?»
— Давай договоримся миром! — крикнул он. — Нам хватило войн с людьми, не хватало ещё и здесь! Там, на Равнине, мы подарили Венгутту красивые вещи из бус и стекла…
Налетевший шквал швырнул сармата на камни. Он успел сгруппироваться, приземлился мягко — и услышал рёв ветра и отчаянный грохот. В этот раз о берег бились не волны… вернее — не только волны. На побережье вышвыривало что-то массивное. «Металл… ржавый металл… металлофрил — мельче… что-то бьётся друг о друга, форма округло-удлинённая… снаряды⁈»
Ещё пара минут — и грохот стих. Гедимин выпрямился. Ветер над островом еле-еле шевелился, внизу шелестела, быстро оттекая от побережья, вода. Сармат посмотрел на дозиметр — тот показывал слабую «сигму» по периметру… и гамма-излучение с побережья. Холодная вода уже не затапливала скафандр, Гедимин быстро подошёл к обрыву, посветил вниз.
— Has— sulu!
Побережье было завалено ржавым хламом. В некоторых обломках угадывались остатки неимоверно старых кораблей, поеденных морской фауной. Другие предметы выглядели аккуратнее — их сплющило, стесало маркировки, местами они треснули и теперь сочились красноватой жижей, похожей на человечью кровь… «Округло-удлинённое, повреждённое, кажется, что-то испаряет… Sa hasu!»
— «Эданна», тревога! — он вскинул генератор защитного поля, пытаясь накрыть все обломки на побережье. Одного «пузыря» не хватило — он растянул другой, третий, почти бегом обходя скалы. «Да сколько всякой дряни там валялось⁈ Фосген, иприт, фосфорганика… окись урана⁈»
— «Эданна»! Весь берег завален химоружием! Я ставлю купола, гоните сюда ликвидаторов! Полная тяжёлая защита, — тут тысячи тонн этой дряни!
Кто его слышал, и что понял, Гедимин не стал разбираться — он шёл вдоль ограждения станции, поваленного и покорёженного штормом, и ставил защитные поля. Потом на севере, юге и востоке вспыхнули огни, и послышалась сарматская ругань.
— Да откуда столько дерьма⁈
— Закрыть респираторы! — гаркнул кто-то уже по внутренней связи. «Сигма» притихла настолько, что помех больше не было. Гедимин огляделся по сторонам, посмотрел на дозиметр, прислушался к мёртвой тишине внутри черепа. Хранитель не подавал признаков жизни.
— Оно ушло, — прошептал Гедимин, прижав ладонь к ближайшей стене станции — это была кольчатая обшивка одного из втяжных коридоров. — Его обидели не мы. А мы договоримся.
— На берег — только в закрытых респираторах! Мойки к побережью! — над ухом Гедимина протяжно загудело. В пяти метрах от него, поперёк всех дорог, прополз ликвидаторский фургон. На зданиях «Эданны» вспыхнули пригасшие было огни.
— Да, весь хлам прикрыт полем. Оно заглублено в мягкий грунт, от первичного размыва спасёт, — услышал Гедимин деловитый голос Исгельта. На берегу, за поваленной оградой, зажглись фонари. Стена защитного поля сомкнулась, её запитали — похоже, что от «Эданны». Фургоны с сигма-сканерами на борту двигались вдоль берега, «разглядывая» и фиксируя выброшенное волнами. Подошёл со своим фонариком и Гедимин — о нём, кажется, все забыли. «Не трогай пока хранителя. Надо разобраться, чего нам накидало. Химоружие? В металле⁈ Насколько древнее?»
— Новоустье, город недоступен. Приказываю разбить временный лагерь к северу от ущелья, — услышал Гедимин громкий чёткий голос космофлотчика. — На всём побережье — химическая тревога. Высшая категория!
Под лучом фонаря блестела бурая слизь — то ли водоросли на ржавчине, то ли ржавчина поверх водорослей… Сюда выкинуло обломки каких-то очень древних кораблей — ещё тех времён, когда не был изобретён биозащитный фрил, а по морю можно было ходить на подобных лоханках. Корабли разломило на части, трюмы вскрылись, вывалив содержимое, — лопнувшие, текущие бочки, снаряды со стёршимися маркировками… Над трещинами в некоторых уже сгустились белесые облака — защитное поле не давало воздуху двигаться, и их не сдувало.
— Фосген, зарин, иприт… — ровным, почти механическим голосом отчитывался кто-то из обследующих побережье. — Остатки металлических кораблей, предполагаемый возраст — до Третьей мировой…
— Два ранних атмосферника, груз — снаряды с урановыми сердечниками, — донеслось с другого побережья. — Ещё один корабль с ипритом, фосфорганика…
— Да, это до Третьей мировой, — подал голос кто-то из людей; ему явно было не по себе. — Но с каких глубин — и почему так… кучно?
— Северный лагерь ждёт указаний! — о закрытости каналов связи, похоже, никто не заботился. — Направленный удар антиграва мог бы сбросить всё это обратно в море…
— Не сметь! — крикнул Гедимин, снова чувствуя, как холодная вода поднимается до колен. «Громко гаркнуть — послушают. Это вояки, у них рефлекс…»
— Это опасный хлам, — услышал он спокойный голос Айзека. — Я понимаю, полковник, у вас тогда не было выбора, кроме как затопить его. Но сейчас это можно переработать. Там очень много железа, меди, не говоря уже о фосфоре, хлоре и мышьяке, — здесь тонны сырья для химпрома и металлургии! Мы осадим опасные газы и начнём вывоз сырья. «Эданна» работает, энергии более чем достаточно, — через месяц на побережье будет чисто. Вопрос только в Новоустье…
— Расчистка Новоустья — наша проблема, — отозвался человек. — Спасибо за отличную работу в тяжёлых условиях. Действуйте!
— Кстати, где тот… ликвидатор, что ушёл на берег в шторм? Он выжил? — забеспокоился кто-то из людей.
— Обследует западный берег, — отозвался какой-то сармат. — Он установил защитные купола на два десятка километров.
— Вам следует наградить его за оперативную работу, — заметил кто-то из людей. — А мы вынуждены оставить вас. У нас своя зона ответственности. Город…