— Стоять! — Джерлак ухватил его за плечо. — Туда нельзя!
— Там неполадки назревают у каждой первой машины, — недовольно сощурился Гедимин. — Мне нельзя — так ты им скажи!
Джерлак хмыкнул.
— Я что, похож на механика?.. Двигай, двигай! Пропустим болтовню Куллангарры — будем слушать его вместо сна!
…В душевой уместились все — и филки, и Старшие. Одежду менять не стали — видимо, как и в лунной тюрьме, это делалось раз в неделю. Гедимин косился на филков, думая, кто из них — группа убийц. Остальные, если и знали, ничуть не опасались.
— Политинформация! — заорал с порога охранник. Гедимина от знакомого слова передёрнуло, остальных — тоже, но все ускорили шаг. «Интересно, о чём тут информируют. Война кончилась, новая если и будет, то без нас…»
… — Тюрьма — дело государственное, — Куллангарра снова прошёлся вдоль пары лавок, на которых сидели сарматы. Многие — особенно филки — уже дремали с открытыми глазами, и соседи с боков придерживали их, не давая упасть.
— А государство у нас — у людей, — Куллангарра остановился. — И то, что мы тут у себя сами разбираемся — им поперёк горла. Тески должны сидеть у них и за них же работать! Хоть месяц, хоть десять лет. А тут работают на своё же гетто. Так что если будет малейший способ этот порядок поломать…
Гедимину не давала покоя одна мысль — и она донимала его с тех пор, как он узнал про два года. «И каждый день — роботы-уборщики, которых даже чинить нельзя? У них же всегда были обученные операторы. А я — и почти все тут — впервые пульт в руки взяли. Очень много пользы от нас, да…»
— Вопросы? — Куллангарра заметил его шевеление.
— А… работы всегда… уборочного рода? — спросил Гедимин, старательно подбирая слова. Вокруг заёрзали разбуженные филки.
— По уставу, — отозвался командир. — Чистка улиц, мусоропереработка, летом — расчистка заражённых зон. А ты куда хотел — рулить АЭС?
Кто-то проснулся достаточно, чтобы хихикнуть.
— Я механик, — буркнул Гедимин. — Глупо механику гонять роботов. У уборщика всё равно выйдет лучше. А я бы принёс пользу на своём месте.
Куллангарра хмыкнул.
— Преступника — к механизмам? Ты-то, может, и честный… в этом плане. Но сколько туда рванёт диверсантов и саботажников…
Кто-то ткнул Гедимина кулаком в спину.
— Теск! — сердито прошипели с трёх сторон. — Заткнись! Мы спать сегодня уйдём⁈
«Полвторого ночи, в шесть подъём…» — Гедимин покосился на Куллангарру, явно выспавшегося за день, и кивнул.
— Понятно. Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ухмыльнулся командир. — Итак… ладно, время истекло. По камерам!
…На матрасах лежали контейнеры с разбавленной Би-плазмой. Гедимин высосал порцию одним глотком и растянулся вдоль стены. Уже в темноте он слышал, как пустые контейнеры летят на пол — к двери, где их утром подберут.
— Не заводись с Куллангаррой, — донёсся из темноты шёпот Джангы. — Он балаболить может всю ночь. Ему с утра на завод не идти — выгнал нас и дрыхни до вечера. А помочь тебе он ничем не может. Над ним самим командиров — не пересчитаешь.
— Угу, — буркнул Гедимин, отворачиваясь к стене. Он думал о двух годах работы уборщиком. «Если бы их хоть чинить давали!» — он перекатился на другой бок. «Когда-то, помнится, тут было наказание поркой. Поганая штука, но — быстрая. Отделался — и пошёл. И тут, чтобы успокоить северян, как раз бы могли… Отменили эту дрянь, что ли? И „жучки“ без тока придумали. Цивилизация…»
30 марта 06 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Куллангарра прошёлся меж двумя колоннами сарматов, небрежно указывая то на кого-то из Старших, то на филка.
— Джерлак! — окликнул он охранника. — Восьмеро — убирать жилые кварталы!
Джерлак под угрюмыми взглядами напарников согнал разношёрстную группу к выходу. Гедимин удивлённо смотрел ей вслед. Его — да и Джангы — в этот раз в уборщики не взяли.
— Вы, двое, — остальных на мусорный завод! — дал последнее указание командир и шагнул в сторону. Помрачневшие охранники собрали семерых сарматов в общий строй и жестами погнали к выходу.
— Чего нас разделили? — шёпотом спросил Гедимин у Джангы — тот как раз шёл впереди, никто из филков между сарматами не вклинился; группу Старших вообще загнали назад, и Гедимину казалось, что охранники следят на три четверти за филками — и так, на остатках внимания, за всеми остальными. Впрочем, тихо вели себя все.
— Мусор пихать в измельчитель, — так же шёпотом ответил Джангы. — Видно, привезли крупные куски. Филкам их трудно ворочать.
— Откуда привозят? — спросил Гедимин; в переработку мусора он давно не вникал — с самой ликвидации свалки в овраге у Атабаски…
— Вчера было с местных заводов. Сегодня «мартышки» поделились…
— Тихо там! — гаркнул охранник, замедляя шаг и подозрительно глядя на «хвост» колонны.
…Куски, и правда, привезли крупные — тонны слежавшихся пластов фрила и скирлина, пропитанных когда-то влажной органикой, да так и слипшихся. Судя по прерывистому грохоту, их пытались вывалить в мельницу-барабан и как-то разбить — но к выходу выползали толстые пласты, иногда скрученные от неудачной обработки. Натянув чуть ли не до плеча спецперчатки, Гедимин ломом выравнивал и проталкивал куски в следующий модуль переработки — туда, где в ход шла химия, судя по мощным виткам труб и «хитрой» вытяжке. Мусор валился нескончаемым потоком, некогда было даже к нему приглядеться, — где-то снаружи в недра завода выгружали самосвал за самосвалом. «Откуда „макаки“ берут столько отходов⁈» — Гедимин придавил ломом очередной пёстрый липкий пласт и затолкал в узкий проём. Сверху посыпались мелкие ошмётки. Филк-подборщик вполголоса ругнулся и схватился за лопату. Пока шли крупные пласты, работа доставалась Гедимину; мелочь ловить и возвращать на ленту конвейера приходилось вручную. «Защитное поле и пресс,» — вертелось в голове сармата. О чём думал подборщик, гоняющийся за мелким мусором, он не знал. Лёгкие обёртки, обрывки скирлиновой бумаги, неопознанные комки, -мощная вентиляция сдувала всё и гоняла вдоль конвейера.
Из-за соседней ленты — временно и там был перерыв, пласты выходили слежавшимися, но ровными, зато мелочи валилось много, и двое подборщиков гонялись за ней с лопатами — донёсся смешок сармата.
— Что, Цавар? Это тебе не над трубой стоять?
Подборщик, бросив лопату напарнику, сгрёб гору всякой дряни в охапку и вывалил на ленту, придавив застрявшим тяжёлым пластом. Всё вместе поползло дальше.
— Да, Цавар к лопатам не приучен, — хмыкнул напарник, возвращая филку орудие. Тот презрительно хмыкнул.
— Один лопатой уже огрёб. И ты хочешь?
Гедимин подумал бы, что филк просто огрызается — но все, особенно те, кто стоял рядом, как-то сразу подобрались и насторожились.
— Цавар! Вон туда встань, — угрюмо скомандовал охранник. — И лопату положи. Руками у тебя лучше выходит.
Филк снова фыркнул, швырнул инструмент на пол и погнался за очередным ворохом сдутых обёрток. С ними ему по-своему повезло — они, пролетев пару метров, прилипли к полу. Цавар собрал их, вывалил на ленту и подобрал там же кусок драного скирлина — перчатки измазались в когда-то съедобной жиже.
— Да чего зря тереть? Так ловить удобнее, — заметил другой подборщик; он вычислил, куда ветер загоняет лёгкий мусор, и зигзагами, не попадая под сквозняк, выбирался оттуда с полной лопатой «добычи». Её он вывалил на конвейер Гедимина — сармат еле успел поднять пласт, чтобы летучую мелочь придавить.
— На свалке «макак» ещё много дряни, — выдохнул филк. — Их заводы не тянут. Вот, нас припахали. Так что, Цавар, тебе долго ещё за мусором бегать.
— У меня пересмотр дела, — мрачно сказал филк, высыпая мятые бумажки на ленту. — Завтра последний день марта — к нему по-любому управятся. Так что в апреле — жрите свой мусор сами!
Гедимин мигнул — и едва не прохлопал очередной пласт, очень толстый и очень неудачно скрученный при попытке расщепить. Раздирать его пришлось вручную, отталкивая наползающий вал того, что двигалось по конвейеру. Мелочь валилась вниз, на лопату подборщика, и летела в проём. К Гедимину филк не цеплялся — раздираемый пласт был с него размером, и внутрь попал битый лист металлофрила и какие-то стекляшки…
…Гедимин, сдирая отмытые перчатки, внимательно их осмотрел. Скирлин был новый — мелкие порезы уже затянулись.
— Цавара, правда, должны выпустить? — шёпотом спросил он у Джангы. Тот пожал плечами.
— Про пересмотр слышал. Но — выпустить? Он убийца. И ещё полгода не отсидел.
Гедимин покосился на филка — тот держался среди своих, поодаль от Старших. Отчего-то сармату стало не по себе — будто в вентиляцию душевой просочился холодный воздух.
31 марта 06 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Побудку врубили на десять минут раньше. К шести сарматы уже сидели с включённым светом, почти пустыми контейнерами с едой и комом спиртовых полотенец — по утрам их выдавали вместо похода в душевую.
— Сегодня — на завод? — спросил Гедимин в пространство. Алакшан ухмыльнулся.
— А тут выбор невелик…
Окошко в двери распахнулось. Джангы сгрёб мусор, выкинул вон — и в коридоре выругался охранник. Следом кто-то хмыкнул.
— Гигиена — это важно!
— Сидеть! — рявкнул охранник, заходя в камеру и обводя сарматов подозрительным взглядом. — Всем показать браслеты, левую руку на колено!
Следом под его внимательным взглядом в камеру вошёл медик — к удивлению Гедимина, из Старших, в утяжелённом комбинезоне и с наглухо закрытым лицом.
— Ага, — он оттянул браслеты на руках и ногах Джангы, отцепил от его макушки «жучок», брызнул спреем на голову сармата и на цепкие части устройства и прикрепил обратно. — Руку!
Он приделал на предплечье Джангы кровезаборник, тут же выдал такой же Алакшану, наскоро проверил и обработал его «кандалы» и повернулся к Гедимину.
— Ага, новичок. Голова, спина, — нормально?
Через полминуты, собрав кровезаборники, он вышел, и дверь за ним захлопнулась.