Филк-медик на долю секунды задумался, но Хродмар ткнул его в спину.
— Это врождённое, — буркнул он. — Тут был налёт медуз. С ними, щупальцами, икрой, — проблемы есть?
— А! — из дома выглянул бородач-охотник; Гедимин уже узнавал его в лицо, хотя имени вспомнить не смог. — Икры много по деревьям. Сойки было к ней сунулись…
Он поморщился.
— Ядовитая жгучая дрянь. Если вы за ней… Мы помочь чем-нибудь можем?
— Нет, дробовик тут бесполезен, — отозвался Хродмар. — Сарматы!
Над его запястьем поднялась карта, густо усеянная пятнами найденных гнёзд.
— Два на два километра, потом сделаем круг на глайдере…
— Мистер сармат! — донёсся голос с террасы; одна из самок накинула цветной мешок с прорезями для головы и рук и, сильно хромая, спустилась на дорогу. — Если тут про медуз речь — я, кажется, на кусок наступила. Не найдёте, от чего оно быстрее заживёт? Ожог на спине — гадко, но на пятке — просто пытка!
Гедимин вздрогнул. Сарматы быстро переглянулись. Филк-медик усадил самку на поднесённый кем-то стул и принялся разглядывать опухшую красную пятку. «А заражение вверх не ползёт,» — подумалось Гедимину. «Хоть на ожог и давят при каждом шаге… Стоп! Что там было про ядовитость флония⁈»
— Давно наступили? — отрывисто спросил медик, перебирая ампулы.
— Четвёртого, как этой дряни сверху насыпалось. Её прибрали, но некоторым досталось, — вздохнула самка. По её тону непохоже было, что она растворяется заживо.
— Кто ещё обжёгся? — филк подвесил на щиколотку кровезаборник, шумно выдохнул и выбрал одну-единственную ампулу. На дорогу быстро спустились ещё четверо.
— Мы купались, а тут оно, — пояснила вторая самка, показывая вспухший красный рубец от плеча к лопатке. — Хорошо, что я его рукой стряхивать не стала! Надо же, медузы летают, — видно, в море уже и им жизни нет…
— От аллергии, чтоб меньше жглось, — пояснил медик, выдавливая ампулу в кровь первой самке. — Спрей-анестетик есть? Применяйте по инструкции. И — сделаю накладку на ногу, пока опухоль не спадёт — придётся ходить на пальцах. Вам тоже противоаллергенное и спрей-анестетик, одеждой старайтесь не натирать. Жар, судороги, потеря сознания, — что-нибудь было в первые дни?
Все обожжённые переглянулись — кто качнул головой, кто пожал плечами.
— Мне не по себе было, да, — самка, наступившая на медузу, рассматривала фиксатор на ноге; к нему прилагалась раскладная трость, ходить было можно, но с трудом. — Но я решила — с перепугу и перегреву.
— У вас всё протекает легко, через неделю сойдёт начисто, — пообещал медик, убирая не пригодившиеся ампулы. — Эй, тески! Кого ждём⁈ Ладно, у меня работа, — вы на что уставились⁈
— Смотрим, как смертельный яд вызывает прыщи и чесотку, — буркнул Иджес, недобро щурясь. — Мне вот из-за этой ерунды запороли летние гонки⁈
…Икры вокруг посёлка было много — и Гедимин находил налипшие на слизь перья. Что-то лежало и под деревьями, — перья, иногда — мелкие кости. Яда хватало, чтобы убить сойку — птицу, насколько сармат знал из справочника, не слишком крупную. «Куча слизи, все щупальца живой медузы или оторвавшийся клок от дохлой — вещи всё-таки разные,» — думал сармат, выжигая кладку за кладкой. «Разные дозы яда. Но — с флонием не сравнить. Хотя… может, на мутантов не так сильно действует?.. Тьфу! Какие они мутанты⁈ Тогда я — мутант ещё хлеще! Просто облучённые люди… хм, а если они уже облучённые — им и флоний не навредит? Может, яд медуз чем-то похож на флоний? Сейчас сравним состав… А, hasu! Они не из нашего мира. Там сто раз всё трансформировалось, следов не найдёшь…»
… — Собаки болеют, но не умирают, — сообщил Хродмару Кир — его биолог уже провёл опыты. — Могли бы принести чуть-чуть пользы — сожрать икру в Парке Крэнга!
— Туда-то как попала⁈ — удивился Хродмар.
— Нанесло в воздуховоды! Всего три медузы, а угваздали всю рощу. Так что работайте — нам тут своих дел хватает!
Передатчик отключился. Хродмар тяжело вздохнул.
— Если у этих тварей не найдётся естественного врага, которому побоку слизь… Мы под каждую корягу не заглянем, что-то да выживет!
07 августа 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Плюс тридцать,» — Гедимин сверился с термометром. «И так уже неделю. Плюс ночные грозы… Чего мы вообще возимся? Эти останки и без нас бы разложились!»
То, что в июле было гроздьями цветной икры в плотном коконе ядовитой слизи, сейчас ссохлось и распалось на почерневшие ленты. Гедимин сдирал чёрные комки и белесые обрывки с ветвей и утрамбовывал в мешок. Иногда из потревоженного «гнезда» вылетали осы — яд выдохся окончательно, органикой заинтересовалась местная фауна.
— Ну как? — спросил Гедимина Хродмар. Он дежурил у утилизатора; почти все сарматы, очистив свои квадраты от ксенофауны, уже поднялись на борт и смотрели что-то по передатчику.
— Живой икры нет, — ответил Гедимин. — Всё за неделю высохло. И уже привлекает ос.
Командир тяжело вздохнул.
— Ну что ж, зачтём это как расчистку. Не то, чем заниматься бы ликвидаторам с атомной станции…
— … хорошо сэкономить на аренде. Однако поселенцы обязаны участвовать в работах на благо убежища… — донеслось из передатчика. Гедимин подошёл ближе и увидел толпу странно одетых «макак» у приоткрытых гермоворот с крупной подписью «The Haven Mine». «Шахта-убежище?» — еле слышно хмыкнул Гедимин.
— Хотя я настаивал на постройке Хэвена, — услышал он знакомый голос — говорил доктор Фокс, — я буду очень рад, если убежище никогда нам не пригодится. Если оно станет напоминанием о давно миновавшей угрозе в мире без войн. Однако — нам приходится учитывать реальность…
— Убежище достроили? — спросил Гедимин, пытаясь сквозь приоткрытый проём разглядеть внутреннее устройство и его изъяны.
— Ага, — повернулся к нему ликвидатор. — На тридцать тысяч. А сколько «макак» в Ураниуме — знаешь?
— Их и тридцати тысяч много, — буркнул Зунур.
На борт поднялся Иджес с мешком сухих останков. Люк закрылся.
— Ничего живого, — доложил он. — И чего ради мы с пяти утра в небе⁈
Из передатчика Хродмара донёсся смешок.
— Нормальные ликвидаторы с пяти на расчистках — а вы в небе, надо ж вас хоть чем-то занять!
— Всю икру сожгла жара, — буркнул Хродмар. — Только и надо было — дождаться плюс тридцати и выждать неделю. Понимаю, чего «макаки» дёргались из-за снежных тварей. Но тут-то куда кто спешил⁈
Кир невесело усмехнулся.
— Хродмар, ты погоди радоваться. Мы тут изучили твою сожжённую икру…
Ликвидаторы насторожились; кто-то убавил звук на передатчике, показывающем новости.
— Она не просто так усохла, тески. Она — не вся, но по одной на десяток — сначала вскрылась. И что-то из неё вылезло, поело икры и слизи… и кто как — а я не знаю, где оно теперь. Биолог наш подозревает, что укрылось в воде — у медуз бывает стадия полипа…
— Мать твоя пробирка! — выдохнул Хродмар. — В какой именно воде? Как эти твари теперь выглядят?
Кир хихикнул.
— А это, как сказал наш биолог, узнаем следующим летом, как потеплеет. Я не возьмусь перебирать озёрную фауну в поисках твари длиной с мизинец. Там у некоторых зубы длиной с мизинец!
— «Гельт» взорвать над этим грёбаным озером, — пробормотал Зунур.
— И ещё три-четыре — над лесом, — добавил Иджес. — Червяков научились разгонять, так теперь это… Зимой бегай, летом бегай… Если что на атомной станции — так про неё ж и не вспомнят!
04 сентября 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Толпа, спустившаяся с крыш, быстро разделилась на группы — кто пошёл по своим делам, кто собрался вокруг чемпионов или судейской команды. От Иджеса отстали на удивление быстро; он вынырнул из кольца сарматов, поймав по дороге Эркенгера, и уже вместе с ним огляделся по сторонам и с радостной ухмылкой ткнул пальцем в Гедимина.
— Видел⁈ Они всё-таки обучаются! Ни одного запрещённого устройства за весь финал!
— Или ты их прохлопал, — ухмыльнулся Эркенгер.
Иджес изменился в лице. Гедимин молча показал Эркенгеру кулак. Когда о гонках трещал один Иджес, в ушах звенело всё-таки меньше…
— Видел Маккензи? — механик внезапно сменил тему. — Знаешь, чего он такой злой?
Гедимин покачал головой. Координатора станции — точнее, его шляпу с широкими полями — он с крыши видел, но на гонках Маккензи не задержался — быстро уехал. Злой он или нет, сармат не вникал — он и сам бы уехал, да не на чем, и Иджес обидится…
— Заказы всё, — криво ухмыльнулся механик. — То есть — совсем всё. Достроим, что есть — и на весь следующий год ни альнкита, даже самого мелкого. Разве что ЛИЭГ закажут… но и то — кажется, «макаки» уже втихомолку свои смастерили. Гедимин! Они же не очень сложные?
Сармат качнул головой. «Ничего сложного. Вращающаяся деталь… ну да тут не Равнина — они не взрываются…»
— Он же строил энергоблоки, — вспомнил Гедимин. — Под Саскатуном, ещё где-то…
— А теперь — всё, — сказал Иджес. — Ни одного заказа. «Макаки» решили — атомных станций им хватит. Ну, с той махиной, что на Шпицбергене… да и у нас, так-то, двадцать реакторов…
— Гедимин Кет? — патруль, выйдя из переулка, остановился перед сарматами. — Следуй за нами. Работы в промзоне.
Гедимин ошалело мигнул — этой кодовой фразы он не слышал уже очень давно.
…Портал, ведущий на Равнину, ужался до точки и изредка будто вздыхал, расширяясь в два-три раза и снова сужаясь. Пульсация была неритмичная и на закрывающую не походила — но что-то творилось с мембраной, и Гедимину сразу стало не по себе. На горке бутафорских ящиков лежал полый пузырь какой-то летучей твари, с одной стороны завязанный тугим узлом. Гедимин поднял его — внутри были только разрозненные, густо исписанные листки, никаких писчих принадлежностей.
— Я думаю, ответ в такую дырку не пролезет, — заметил один из охранников, глядя на портал. — Я бы её вообще не трогал.
«Не отвечай, пожалуйста,» — прочитал Гедимин на одном из листков. «С порталом и так плохо. А ты ведь попробуешь починить, я тебя знаю… Это что-то у вас, в Тлаканте, — по всей Равнине такого больше нет. Тахушсу говорит… да и шёл бы он в Ук-кут! Не хочу и пересказывать. Может, связь скоро совсем оборвется, — напишу, как успею. Тебе ото всех привет, „Элидген“ всё помнит — и мы тут надеемся вторую твою штуку, ту, что Куэннская, ему соорудить. Пламя говорит — непременно надо. Дуунгуа нам даже стержень достать обещал. Вот досада, что ты не увидишь! Гварза кривится так, что боимся за его череп — вдруг треснет, да так и срастётся?.. Но если портал когда-нибудь сработает нормально — постарайся прийти, ладно? Мы эту штуку прямо на Дальний Край привезём! Только твоего реактора и не хватает, чтобы…»