— Ага, — Джейн ловко запрыгнула на броню и выпрямилась во весь рост. — Вот зверюга! Эй!
Один из живых скафандров ухватил её за плечи, встряхнул и заставил сесть — и так и не выпустил.
— Сдует — хоть не разобьёшься, — проворчал Хассинельг, берясь за выступы брони. — Тут есть одна долина… Сфен Мысли, и от видений там только уворачивайся. Вот только жрецы Сплетающей из нас никакие.
— Попробуем, — Джейн пожала плечами. — У всех искали помощи, а у главного спеца — нет. Это же не дело, так?
Туун-шу в этот раз не разгонялись — видно, груз и впрямь был велик. Гедимин косился на двоих стражей, оживлённо переговаривающихся за спиной Вепуата. «Сфен Мысли… Видел я то местечко…»
— Вепуат! — крикнул он и перешёл на северянский. — Думаешь, хорошая идея? Нам же их самих придётся вылавливать из галлюцинаций!
— Коготь разогреешь, велика проблема, — отозвался Вепуат. — Они — первые, кто предложил нам помощь. Остальным начхать. Так что — попробуем. Вдруг сработает?
…Вепуат стряхнул с руки последнего «трилобита». Остальные уже кружили высоко в небе, охраняя туун-шу. Гедимин морщился.
— Бросили зверей с грузом без прикрытия… — говорил он по-северянски — мало ли кто сидел за соседним деревом-обелиском…
— Туун-шу — сам себе оружие, — отозвался Вепуат. — А маскировка Хассинельга отведёт глаза всяким любопытствующим.
— Отвёл он от себя глаза полиции, видел я… — пробормотал Гедимин. Ему было не по себе. Три существа — человек, гуманоид и сармат — без малейшей защиты стояли на границе области сильнейшего сигма-излучения, направленного прицельно в мозг. Только он сам, Гедимин, и был защищён — и Вепуат настоял, чтобы он держал все пластины плотно пригнанными.
— Если нас накроет — на тебя одна надежда. Лови полем, тащи наружу и прижигай! Там по ущельям шею сломать легче лёгкого.
Шаг — и пейзаж изменился. Пришельцы стояли на гребне меж двумя смыкающимися ущельями. По бокам шуршали, втягиваясь, белые листья местных деревьев, свисающих с вертикальной поверхности. Джейн чертила синим камешком на белесой земле незнакомый знак. Хассек, убрав за спину посох, сел рядом, коснулся начерченного.
— Мастер Вепуат!
Сармат сел с третьей стороны, повторил его движение. Гедимин, оценив расстояние до обрыва и ругнувшись про себя, огородил площадку полутораметровой стеной защитного поля. «С разбегу не выскочат…»
Белая шкура легла поверх знака. Вепуат развернул её.
— Мы приветствуем тебя, Нийсу, Сплетающая Видения. Мы пришли с дарами и просьбой…
Шкура замерцала, сквозь неё проступила земля с начерченным на ней знаком. Вепуат замолчал и обхватил голову. Джейн коротко охнула и зажмурилась. Хассек махнул рукой, будто ловя что-то в воздухе — и замер. «Вот всех и накрыло, мать моя колба,» — Гедимин настороженно переводил взгляд с одного существа на другое. «Ладно, в головы не залезешь — присмотрю, чтобы с телами никакой беды не было…»
В Сфене Мыслей было тихо — только иногда кто-то скрежетал, подгрызая черешок листа, или посвистывал в ущельях ветер. Даже летучие твари сюда заглядывали нечасто.
Шкура с подношениями стала уже совсем прозрачной, когда Джейн вдруг поднялась на ноги, пару раз кивнула и повернулась к Гедимину. Смотрела она сквозь него — но заговорила всё-таки с ним.
— Нийсу говорит — нас она услышала. Мы возвращаемся по её воле. Когда мы встанем, сядь ты. Тебе тоже есть что сказать…
Вепуат встряхнул головой и выпрямился. Его взгляд был ясен — как и у Хассека; через секунду опомнилась и Джейн.
— Гедимин, мы в порядке, — нервно ухмыльнулся сармат, глядя на прозрачную шкуру. — Но… к тебе есть вопросы. Мы тут, если что — прикроем.
— Вы меня даже не удержите, — буркнул Гедимин, садясь рядом со знаком и с огромной неохотой сдвигая височные пластины. Его пальцы прошли сквозь шкуру с камешками и нащупали прохладный камень под ней. Миг — и череп будто схватила когтистая лапа о девяти пальцах. Перед глазами замелькало — взрывы, холодное черенковское свечение, пульт управления с командами, прицел гранатомёта, зияющий кратер, цветные купола, колонны твэлов, холодное море, заливающее ледяной остров… Ещё мгновение — и перед ним развернулись объёмные чертежи. Первые он узнал — это были «Фениксы», доработка за доработкой. За ними шёл миниреактор сфалта. Он рванулся дальше — там сплетался из сияющих линий безоболочник. И что-то ещё следовало за ним, что-то на порядок более мощное, безопасное и стабильное, как ипрон… Что-то кольнуло в висок, и сармат остановился, зажмурился и встряхнул головой.
— Мы это… за другим пришли, — мрачно сказал он. — Сагаты. Они там совсем сдурели. А Джагулы? А сколько ещё не дошло? Нелеченых мозгов — полная Равнина. А с реакторами сам разберусь.
Лапа на макушке разжалась. Гедимин мигнул. Он почти лежал лицевым щитком на полустёртом синем знаке. Шкура исчезла.
— Есть! — Джейн, подпрыгнув, хлопнула в ладоши. — Теперь уж точно… Гедимин, ты как?
Над сарматом уже склонился Вепуат. Тот выпрямился, встряхнул головой, отгоняя навязчивые видения.
— Сработало — так идём, — буркнул он. — Пока мозги не сварились.
Ему всё мерещился тот чертёж, едва различимый за безоболочником, — и с каждой секундой его линии таяли.
… — Не знаю, — Хассинельг щёлкнул клешнёй. — Жрец из меня никакой. Шайнаргилис тоже… выучилась бы, но не загонишь!
Джейн возмущённо фыркнула.
— В любом случае — спасибо, — Вепуат склонил голову. — У меня ведь даже нет ничего…
Страж отмахнулся.
— Ты не сдал юное Пламя холодным тварям — этого мало, что ли⁈ А мастер Дим-мин день и ночь старается его исцелить. Летите, вас там ждут. А мы так доберёмся, своим ходом. Вот у меня только в голове прояснится…
…Вепуат ошалело мигнул.
— Отказался⁈
Туун-шу, закончив разгрузку, улетали к небесному «островку». Внизу лежали штабеля деталей, ещё не собранных в твэлы, в бассейне выдержки ждал ирренций, а Вепуату с его неотросшими мышцами давно пора было спать… Гедимин досадливо отмахнулся.
— Она же, эта богиня, — не ядерщик. Что она подскажет? Что вытащила из моих же мозгов. Что я, сам со своими мозгами не разберусь⁈
31 день Мрака месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— Гедимин, ты спать собираешься⁈
— Четыре часа дрых, мало, что ли⁈ — огрызнулся ремонтник, опуская в полую чёрную трубку «таблетку» за «таблеткой».
— Боги! Видели сармата, которому мало сорока часов в сутках⁈
…Очередной твэл отправился в первый энергоблок. Системы управления уже были смонтированы, их испытали на отделённых от стержней хвостовиках; фон реактора моделировался вскрытой внутренней камерой сфалта. Гедимин заполнял трубку за трубкой, заваривал швы и косился на выгородки, прикрытые отдельным защитным полем. Там лежал разобранный безоболочник — и его предстояло вывозить, как есть, и собирать на месте.
— Чего к нему-то яму не прокопали и тросы не протянули?
Младан, не отрываясь от работы, пожал плечами.
— Вепуат говорил — он так редко будет в ходу, что топливо менять — мы не доживём.
Гедимин хмыкнул.
— Не знаю, надолго я тут, — но яму надо…
Он осёкся, вспомнив безоболочники (один — существующий, один — предполагаемый) на Шпицбергене. «А вот там я ни бассейнов, ни загрузочных машин к ним не видел. Я вообще без понятия, куда их запихали…»
…Работу Гедимин заканчивал один, выгнав и Младана, и Ардана. Эгнаций ушёл раньше всех — в заполненных реакторах был уж очень высокий фон.
«Всё,» — Гедимин отключил загрузочную машину, закрыл шлюз, провёл ладонью по стенке реактора и двинулся к санпропускнику. «Если ночь пройдёт тихо, завтра — запуск.» Хранитель привалился к нему массивным горячим боком, едва не вдавив в стену.
…Сармат проходил мимо лестницы к выходу; подниматься не собирался, но что-то показалось ему странным. Он выглянул с пролёта, — «стойбище» у шахты исчезло. Ни одного матраса, ни полотнищ на костях-подпорках, да и люк был закрыт намертво.
— А! Рано ты сегодня, — бодрый Вепуат куда-то шёл — ещё в фиксаторах, но уже с одной подпоркой-тростью. — Что там, внизу? Знаю, что станция довольна по уши.
— Посплю — и будем запускать, — ответил Гедимин. — Остался безоболочник… Слушай, куда делись Сагаты? У себя сидят? Медики согласились к ним ходить?
Вепуат махнул рукой.
— Уехали Сагаты. В Уру-Джагзур — извиняться перед убитыми ни за что. Наши Джелеги тоже с ними пошли. И правильно, авось договорятся. Там хорошее место для таких дел.
Гедимин мигнул.
— То есть — к ним вернулось соображение? Вчерашний… ритуал сработал⁈
Вепуат кивнул без тени усмешки.
— Ты же такую жертву принёс, ещё бы оно не сработало!.. Хотел тебя позвать, но Эгнаций сказал — лучше не надо. Тут был целый ритуал между тремя племенами — извинялись, кто кого заразил, менялись разными цацками… После Джелегов поедут Улгехи — совсем без защиты я станцию не хочу оставлять.
Гедимин растерянно хмыкнул.
— Странная тут всё-таки медицина…
32 день Льда месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— День Льда сегодня. Не помешает?
Вепуат беспечно отмахнулся.
— Да ну, сам посмотри — Лёд сегодня в минусах, считай, Огонь в силе. Месяц Лучей, день Огня, — думаю, всё пройдёт гладко.
Гедимин стоял к ним спиной, лицом к зеркалам-мониторам, и старался не морщиться. На его плечах лежали невидимые горячие лапы, и волоски на них заметно дрожали — хранитель станции тоже волновался.
— Гладко так гладко, — сказал Младан с кривой ухмылкой и кивнул на пульт управления. — Так кого ждём? Садись, командир, запускай!
Операторы — откуда их взяли и как обучили, Гедимин не знал, но на мониторы и рычаги они смотрели без ужаса — нетерпеливо зашевелились. Вепуат цокнул языком.
— Я запускай? Сарматы, я этого реактора в глаза не видел. Давай уж ты запускай, раз сам собирал. Или, вон, Эгнация посади.
— Чего⁈ — Эгнаций, вместе с толпой сарматов, Сэта и Джагулов втиснувшийся в помещение ГЩУ, ошалело мигнул. Внутри черепа Гедимина раздался гулкий вздох. Сармат шагнул к пульту.