— «Заражённая ирренцием и продуктами его распада пища выявлена в торговых сетях двадцати трёх городов,» — любитель новостей пришёл в ангар во всеоружии. — «Между тем проверка непищевых товаров не обнаружила следов радионуклидов. Общественные группы настаивают на…»
— Точно, грязной воды накачали, — мрачно сказал Гезуш; он держал в руке флягу и подозрительно смотрел на дозиметр.
— Так не выловишь. Дай я посмотрю, — Гедимин вылез из-за верстака, в очередной раз подумав, что угол мог бы быть и побольше, а то на переборке уже потёртости. — Такие дозиметры ловят среднее. А если внутри несколько альфа-активных частиц…
Пока он сканировал фляжки Гезуша, рядом на верстак поставили ещё восемь — похоже, из-за волны лучевых заражений неспокойно было всем. «А свои я не проверял,» — вспомнил вдруг Гедимин. «Хотя — у меня же свой субстрат, и воду я пополняю редко и с проверкой…»
— «Срочное сообщение с пищевого комбината в Эдмонтоне!» — чтец отвлёкся от верстака с фляжками и повысил голос. — «При проверке вскрытых блоков углеводородного субстрата было обнаружено высокое содержание окислов ирренция. Все блоки, поступившие с начала года, изъяты и отправлены на исследование, на комбинате работают бригады ликвидаторов…»
— Чьих, интересно? — Гезуш оглянулся на Гедимина. — В Эдмонтон ближе всего нам. Спросишь у своих — они ездили?
…Иджеса после полудня на месте не было. И полигон, и штаб стояли пустыми. Гедимин уже задумался, почему тогда никто не запер ворота, как из соседней комнаты вышел мрачный Сарда.
— Ты? Никого не жди — все мечутся по Канаде. Слышал про ирренций в субстрате?
Гедимин кивнул. Ему было не по себе. «Трубы на битумокачках… баритовый рассол, осадок… там ведь были следовые количества. А если не следовые — и от промывки не оседают…»
Он достал карманную флягу, вынул пласт субстрата и вставил в «щупы» анализатора. Сарда еле слышно хмыкнул.
— Если в этом году не менял, должно быть чисто. Похоже, началось с январской партии. Что-то не то плавает в местном битуме…
— Надо его через меевый каскад, — пробормотал Гедимин, глядя на экран сигма-сканера. Проверка на пределе чувствительности выловила два атома ирренция и четыре — урана. «Точно, нужен меевый каскад. Мне от такой ерунды — уже ничего, а кому неподготовленному…»
— И ты наелся? — невесело хмыкнул Сарда. — Флония дать?
— Это не с января началось, — Гедимин угрюмо сощурился. — Ещё когда мы трубы меняли, там в осадке… Битум что, вообще с дозиметром не проверяют?
15 января 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Сразу со смены — по баракам, и не разбегаться! — объявил хмурый ремонтник из дневной бригады, войдя в ангар. — Пищеблоки проверяют. У кого фляги с субстратом — тащите туда же, у них там все списки есть.
— То же самое, что у «макак»? — зашевелился кто-то из сарматов. — Теперь и у нас? И… уже травился кто-то?
— У нас в ангаре одного забрали, — кивнул ремонтник. — Лучёвка. А он урана в руках не держал! С маслохозяйства сармат…
Все угрюмо переглянулись.
— Субстрат-то, похоже, наш, — пробормотал кто-то. — С наших заводов. Битумокачки насосали грязи…
Гедимин, мрачно щурясь, разглядывал стену. «Наши заводы… Их-то, интересно, проверили?»
… — Фляги на стол! — услышал он сердитый голос Сарды, едва вошёл в барак. — Да, слышал, у всех всё чистое. Трое в больнице с острой лучёвкой, комбинат фонит, битумом хоть реактор заправляй, — а у всех всё чистое! Гедимин, ты? Флягу на стол! И запасной субстрат сюда же. Вытряхивай карманы!
Гедимин поморщился, но все кассеты выложил. Кроме него, со своим субстратом ходили ещё восемь сарматов, все, кроме одного, Старшие. Единственный филк помрачнел и нахохлился.
— Безопасность, чтоб её…
— Сойдёт, сойдёт… А это — на утилизацию, — ликвидатор указал «щупом» на одну из кассет. — Из новой партии? Ничего нигде не брать, к вечеру привезут чистый!
— Откуда он вдруг возьмётся? — недоверчиво спросил комендант; у него не было фляги с субстратом, но он всё равно топтался в толпе напротив пищеблока.
— Подвезут из «Уэйриса», — ответил Сарда. — Там чисто, проверяли.
— «Уэйрис», Оклахома? Это где АЭС строят? — шевельнулся кто-то из сарматов.
— АЭС и АЭС, зато там в земле ирренция нет, — отозвался Иджес, выходя из пищеблока. — Повезло! Новые блоки ещё не вскрывали. Заражены, все, как один. Да и старые… вон, смотри — десять атомов на кассету…
— Ну, этим и детёныша «мартышки» не отравишь, — криво ухмыльнулся кто-то из Старших. — Забирайте вашу заразу! Что, битум уже прямо из урановых шахт качают? Откуда там вообще ирренций⁈
…Транспорт из гетто «Уэйрис» пришёл, когда Гедимин возвращался на станцию; он слышал у ворот гудки «Кенворта», гул погрузчиков и отрывистые разговоры о запасах на складах, закрытии битумокачек и выявлении радионуклидов. В новостях перечисляли города, куда доехал заражённый субстрат, — Гедимин насчитал три десятка — и обсуждали рост цен на еду.
— У нас покупать боятся, — рассуждал вслух бригадир ремонтников второго энергоблока; все сарматы собрались посреди ангара, кроме тех, кто не поместился и свисал с галерей.
— Даже и в «Уэйрисе», — добавил другой. — И тем лучше — нам хоть что-то останется. Не деревья же грызть!
— У нас боятся, а ближайшие битумокачки «макак» — они в Колд-Лейке. Или бери на юг, к Техасу и Венесуэле…
— Будто там своего ирренция нехватка! — фыркнул кто-то с верхней галереи.
— А Колд-Лейк своё дело знает — живо поднял цену, — бригадир криво ухмыльнулся. — Это мы им обязаны по государственной. А Колд-Лейку не прикажешь.
— С Титана пусть везут — там этого добра много! — донеслось с верхней галереи.
— Гедимин! — Гезуш повернулся к ремонтнику. — Ты-то понимаешь, откуда там ирренций? Вроде расстояние немаленькое…
Гедимин открыл было рот, чтобы рассказать о самопроизвольном синтезе и «нитях»-корневищах, прорастающих по рудным зёрнам, но передумал и пожал плечами.
— Черви-пирофоры. Они там везде роются. Прокопали ход к заражённым водам. Оно и смешалось с битумом. Вода испарилась, минералы впитались.
— Вот же грёбаная ксенофауна… — покачал головой Гезуш. — И что теперь? Куда там вставлять затычку?
— Теперь не вставишь, — буркнул Гедимин. — Чистить битум меей. Раз докопались до ирренция…
«Или он до нас докопался,» — мелькнуло в голове, и под рёбрами шевельнулось что-то холодное.
20 января 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Кто-то, пробегая мимо двери отсека, щёлкнул по ней, и Гедимин нехотя открыл глаза. Разбудили не только его — в коридоре уже недовольно гудели.
— В гетто люди! — объявил филк, остановившись посреди прохода. — «Весты» и федералы. Не мешать и не грубить!
«Весты⁈» — Гедимин выпрямился, пытаясь выровнять дыхание.
— Эй! Что-то со станцией?
— С утра работала, — отозвался филк. — Это из-за битума. Рейд по нашим нефтекачалкам. Но у офиса машина стоит, так что — все притворяются ну очень мирными!
Двое сарматов рядом с Гедимином хмыкнули и покосились на него. Он хотел спрятать за спину сфалт, подобранный в отсеке, но передумал и только нахмурился. «Пусть „Сарме“ надают инструкций по фильтрации битума — и этим и кончится. Агрегат там несложный, главное — не торопиться.»
— Большие к нам претензии? — спросил помрачневший Унурат. — А чего не к «Налвэну», не к «Лоривегу»?
— Два десятка умерло от лучёвки, — повернулся к нему филк. — И четыре сотни ещё в больницах. С кого-то же им надо спросить? Не волнуйся, в «Налвэн» тоже приехали.
«А ведь „Сарма“ собиралась следить за содержанием ирренция в рудах,» — думал Гедимин, отступая в отсек. «И за продвижением рудных жил. Если были смерти — сидеть кому-то в тюрьме. Надеюсь, на операторов не свалят. Они там даже без дозиметров…»
…С утра машины «Вестингауза» и федералов по очереди въезжали в широко открытые ворота — видно, на ночь инспекции куда-то уходили. Гедимин тихо прошёл мимо и залёг в бараке до вечера. Уже в четвёртом часу, выходя на улицу, он осторожно заглянул за угол, — серебристый и тёмно-синий глайдеры были на месте, а на двери офиса горело табло «Обращаться к секретарю!». «Кого-то трясут,» — подумал Гедимин, отступая в тень. «И явно не одних битумщиков. Не нарваться бы на „макак“ у ликвидаторов…»
Дежурная бригада в чёрных скафандрах только что приехала с юга; Иджес был мрачен и ни на кого не глядел, Йигис даже не стал здороваться — только дёрнул плечом, увидев чужака на пороге.
— Выйдем, — буркнул Иджес, направляясь к Гедимину. Радужка его глаз была почти чёрной.
— Что там? Совсем плохо? — спросил Гедимин, когда за сарматами закрылся люк подземного полигона. Механик мрачно кивнул.
— Ты тогда находил считанные атомы. А сейчас оно полилось потоком. Где-то внизу прорвало… или проросло — тебе виднее, что эта дрянь умеет. Все скважины закрыли до выяснения. Те, что у «Налвэна», ещё так-сяк — а «Вайтрок» весь в радионуклидах. Там весь пласт, похоже, отравлен.
— Меевый каскад, — сказал Гедимин и машинально потянулся к карману за листком для чертежа. — Простая же штука. Поставить лишнюю цистерну, пусть фильтруется. Углеводороды не пострадают, а всё, что фонит, уйдёт. «Вестингауз» ведь это предложил?
Иджес скривился, как от боли.
— «Вестингауз» ничего не предлагает. Мы для него — подставки под сканеры. Кто бы о чём с нами советовался⁈ Я вообще боюсь — как бы нам саботаж не пришили…
Гедимин ошалело мигнул.
— Какой саботаж⁈ Вы, что ли, насыпали ирренция в битум⁈
— Не обнаружили вовремя, не доложили, — мало ли к чему придерутся «макаки»! — Иджес поморщился. — Командиров уже допрашивают. И… скорее всего, и нас потащат. У них там много вопросов, не только к битуму…
Часть 404.04–11.10.09. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — купол Шайенн, город Шайенн
02 февраля 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Ты ведь из ликвидаторов? Общаешься с ними?