07 июня 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Уы-ы-ы,» — прогудело под сводом черепа. Гедимин растерянно мигнул. Он только миновал проходную и ещё даже близко не подошёл к ремонтному ангару, не то что к энергоблокам — но открытый висок и загривок уже прижгло фантомным жаром. «Уи-и-и,» — голос внутри черепа стал тоньше, и сармат невольно поёжился.
— «Вайтрок», приём, — прошептал он, прислонившись к транспортному ангару. Мимо шли сарматы — кто с дневной смены, кто на вечернюю — и сармат встал боком к дороге и прикрылся плечом, надеясь, что никто лишний его не услышит.
«Уи-и-и-и,» — звук внутри черепа всё сильнее походил на стон. Объясняться вменяемо станция, похоже, не могла — разве что щупальца на висках чуть сбавили жару, видимо, «Вайтрок» опознал Гедимина.
— Что с тобой? Авария? — он медленно, стараясь не попадаться на глаза патрулям и блуждающим по станции экзоскелетчикам, двинулся к ближайшему энергоблоку. Никаких признаков бедствия не было — тревожные сигналы не горели, сирена молчала, рабочие расходились по местам спокойно, с удивлением глядя на Гедимина.
Патруль, увидев его, свернул за угол, но подойти к энергоблоку не удалось — у входа маячил «федерал» в увешанном оружием «Хоуке». Вроде бы Гедимину он ничем не угрожал — но сармат сразу пожалел о сфалте, спрятанном под матрасом. С тех пор, как по станции топтались «макаки», оружие приходилось держать в бараке, да ещё и в «безопасном» чехле.
«И-и-и…» — Гедимин не мог понять, хранитель крайне огорчён или с трудом сдерживает ярость. Щупальца пульсировали на коже, наливаясь жаром. «Аварии, похоже, нет. Не на этом энергоблоке. Проверить другие…»
Он прошёл вдоль построек газовой службы и остановился — отсюда, в проём, хорошо просматривались два энергоблока. «И здесь тихо… „Вайтрок“, приём! Что тебя разносит-то?»
Станция всё-таки сосредоточилась, — в мозгу свился клубок мутных картинок, чужих эмоций и нарастающей боли и ярости.
— Стоять! — рявкнул кто-то, загородив собой проход. Гедимин медленно поднял взгляд на синий «Хоппер», растопыривший турели.
— Что ты тут забыл, а? Ты из ремонтной бригады, — тебя что, вызывали?
— Станция подозрительна, — отозвался Гедимин, стараясь не щуриться. — Что-то с щитом управления, второй или третий энергоблок. Обход уже был?
«Хоппер» презрительно фыркнул и ткнул в сторону сармата наручным бластером.
— Тебе наврали, теск. Никакой аварии там быть не может. Ваших операторов допрашивают специалисты из «Вестингауза». А они понимают в этом побольше тебя. Иди, иди, работай!
Он толкнул сармата в грудь. Гедимин молча подался в проулок. Чужая боль и ярость обжигала нервы. «Допрашивают, значит. Видал я их допросы. Если сама станция кричит от боли…»
— «Вайтрок»! — выдохнул он, уткнувшись шлемом в ребристую стену ремонтного ангара; респиратор он благоразумно прикрыл — звук наружу не выходил, но станция и слушала не ушами. — Если там совсем плохо… если наших мучают… дай чужакам «сигмы»! Помнишь, как тем патрульным…
«Хмррр???» — пророкотало в мозгу с совершенно другой интонацией, и стон затих. Гедимин, невольно вздрогнув, оглянулся на ангар. Теперь он хорошо вспомнил, что было с теми патрульными — и со дна памяти полезло всякое о сравнительной радиоустойчивости сарматов и людей. «Так, Гедимин. А теперь драпай в ангар и делай вид, что тебя тут не было. Ты вроде бы не при делах — но кто знает, что придёт „макакам“ в голову⁈»
Уже из ангара, едва пройдя шлюзование, Гедимин услышал снаружи приглушённый вой медицинской сирены. Ремонтники озадаченно переглянулись.
— Гедимин, ты там никого не бил?
Сармат молча качнул головой и забился в угол за верстаком. Сердце колотилось где-то под горлом, и все тренировки далеко не сразу смогли унять его. «А ведь „Вайтрок“ меня послушал. И сделал, кажется, неплохо. Главное, чтобы операторы не пострадали. Они в ипроновых шлемах, но ведь без экзоскелетов…»
«Уммхм,» — донеслось из-под свода черепа. Чужая вина и досада обожгла кожу. Мимо выгородки, тяжело ступая, прошли двое бригадиров.
— Что у них там за беготня? Правда, что ли, авария? Гедимин, ты ничего не видел?
Сармат вышел вместе с ними. От энергоблоков к воротам, так быстро, как только могли, неслись гусеничные тележки, покрытые защитным полем. Часть тут же сворачивала к местной медчасти, другие вылетали за ворота. Над ними защитное поле было непрозрачным, а следом, едва поспевая, бежали экзоскелетчики. Рассеянный строй замыкали белые «Рузвельты» «Вестингауза». Один из них, увидев сарматов у ангара, остановился.
— Второй и третий блоки, пробой на реакторе, утечка ЭСТ-излучения! Немедленно устранить! — проорал он в микрофон и выскочил на проходную. Сарматы ошалело переглянулись.
…Ликвидаторов вызвали тут же, вместе с запасной операторской сменой, — к щиту управления набилась толпа в тяжёлых скафандрах. Гедимин даже заходить не стал — покосился на пульты («Омикрон, нейтроны в норме, сигма в пределах разумного…») и скользнул взглядом по потолку. «Говорил же — фольга тонкая! Вот тебе и пробой. Реактору только и надо чуть сосредоточиться. Значит, операторы были тут, „макаки“ — здесь, на них основной поток и пошёл.»
— Ипрона мало, — проворчал он, стараясь не ухмыляться слишком широко. — И на стенах, и на шлемах. Реактор нараспашку, сами голышом, а ещё чего-то хотят.
На него недружелюбно покосились и махнули в сторону выхода.
— ЭМИА-загрязнения нет, видимых повреждений экрана тоже… — Йигис сделал пометки в журнале. — Следите за альнкитом. Две недели — в тяжёлой защите. И «макак» сюда не пускать на выстрел «Циклопа»!
…Бледноватый сармат с нашивками оператора ядерных установок сидел на краешке гусеничной тележки. Санитары укладывали рядом второго — ему явно досталось больше, он лежал, закатив глаза, и только изредка подёргивал веками.
— Сигма-удар? — спросил Гедимин, замедлив шаг. Облучённый оператор смерил его расплывающимся взглядом и криво ухмыльнулся.
— А ничего броня… Реактор цел?
— Целее некуда, — заверил его Гедимин — и почувствовал, как о спину потёрлось что-то горячее. «Урр,» — прогудело в мозгу, — похоже, хранитель был вполне доволен жизнью.
— Ничего, опомнюсь, — оператор потёр висок. — Странное всякое в голове… А те, «инспекция», — они сразу легли. Даже и не шевелились.
— Мертвы? — Гедимину стало не по себе. «Как бы у нас тут не было проблем…»
— Живы, — буркнул санитар, уже устроивший третьего больного на тележке. — Но неделей в медчасти не отделаются. Спецы, тоже мне! К реактору — да без защиты!
Двое операторов, находящихся в сознании, обиженно на него покосились, но он уже накрывал тележку защитным полем и проверял приток воздуха.
— А тебе чего, ремонтник? Тоже дозу хватил? Зайди за флонием!
«Живы,» — Гедимину стало чуть спокойнее. «И сарматы пострадали, но не сильно. Всё-таки хранитель разобрался, кого лупить. А ему, наверное, сложно — щупальца короткие, лапы толстые…»
Толстая горячая лапа с бахромой щупалец по краям ощутимо пихнула его в грудь. Сармат криво ухмыльнулся.
— Всё правильно, — прошептал он. — Но пока никого не трогай. Не то поднатужатся и зальют всё ипроном. А оно тебе не надо.
21 июня 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Ну надо же! — сармат, вошедший в ремонтный ангар, широко ухмыльнулся. Его не смутил ни здоровенный, весь в смазке, агрегат над смотровой ямой, ни копающиеся в нём с трёх сторон ремонтники, ни искры из-под лучевого резака Гедимина.
— Стоило на реакторе случиться одному пробою — и уж две недели во всём «Вайтроке» ни одной «макаки»! Знал бы — сам бы дырку проковырял!
— Тише ты, — бригадир Гезуш недовольно сощурился. — «Макак» нет, а дроны болтаются.
— Думаешь, они просто так свалили? — ремонтник высунулся из смотровой ямы. — Так и скажут нам — «живите, как жили, облучайте весь город, жрите ирренций»? Вот нутром чую — что-то они там надумают. Те, кому дозы не досталось. А кому досталось — придут в себя и добавят. Не нравится мне, когда всё тихо. Подозрительно как-то.
Гедимин не хотел влезать в разговор, но не сдержался и угрюмо кивнул. Ему который день было не по себе. «Ну чистый же несчастный случай. На кого свалят? На операторов? Им самим прилетело. На обходчиков? На администрацию? Никогда не знаешь, что „макакам“ придёт в голову. Особенно — после дозы „сигмы“…»
22 июня 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Едва Гедимин задремал, под потолком задребезжало. «Что?» — он вскинулся с матраса, уставился на часы, — ещё не было и семи утра. Дребезжание, не смолкая, разносилось по коридору. Это была не аварийная сирена, её сармат сразу опознал бы, — это был сигнал общего сбора.
Когда Гедимин — далеко не первым, прихватив с собой сфалт — вывалился в коридор, там уже сердито галдела толпа разбуженных сарматов. Все недавно вернулись с ночной смены, выспаться никто не успел. Посреди коридора, предусмотрительно оградив себя защитным полем, стоял мрачный комендант. Бегло пересчитав выбежавших сарматов, он выключил сирену первого этажа — но Гедимин слышал, как сверху доносится дребезжание, ругань и топот.
— Ждём, пока все соберутся! — отрывисто сказал комендант. — По сто раз повторять не буду.
Кто-то из филков, одетый в гражданское, но с нашивкой оператора ИЭС, сердито фыркнул.
— Ты, умник! Тебе звенеть, а мне в ночь над реактором сидеть! Самому не спится, так другим не мешай!
— Ничего, скоро наспишься, — мрачно сказал комендант. В коридор уже спускались по двум лестницам, и сармат пересчитывал разбуженных, сверяясь со списком. Когда в бараке стало совсем тесно, комендант кашлянул и тронул респиратор, настраивая микрофон.
— Слушайте, и не говорите, что не слышали! Вот это всем видно?
На растянутой метр на метр голограмме над его наручным смартом Гедимин успел прочитать слова «постановление» и «обязательно к исполнению». Различать буквы было бы легче, если бы вокруг не толпились сарматы, а поверх «листа» не пестрели печати и штампы. Судя по их количеству, документ прошёл не одну инстанцию, пока добрался до «Вайтрока».