не так понял…»
15 февраля 08 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Вращение последнего ротора остановилось.
— Теперь ты смотри, — Гедимин выбрался из-под защитного поля. За его спиной осталось восемь ЛИЭГов. «Работать будут,» — был уверен он. «И четыре сотни лет, и дольше. Если по ним не стрелять и не бить кувалдой…»
Проверяя трансформаторы, он слышал за спиной вздохи Кеолы. Тот сканировал каждый ЛИЭГ в движении — сбоку, сверху, даже, кажется, снизу — и, конечно, нашёл все оставленные «люфты» и каждый мысленно обругал. «Хорошо всё-таки, что ирренций на него не реагирует,» — подумалось Гедимину.
— Вижу, парни, тревожиться не о чем, — Кенен Маккензи, хотя от него тут проку было мало, неотступно маячил за границей опасной зоны. — Джед доволен, Кео нашёл все сюрпризы от Айзека, — значит, эти штуки можно показывать любой «мартышечьей» комиссии.
— Хм… ладно, можете забирать, — Кеола шагнул в сторону, и ЛИЭГи, уже поднятые электрокраном, переставили на транспортёр. — После перевозки, естественно, повторная проверка. Это всё на сегодня?
— Увы, парни, но придётся ещё поработать, — Маккензи широко ухмыльнулся. — Несколько необычный агрегат, но Джед, я думаю, видел и не такое. Мы говорим о городе с биологическим университетом, забыли?..
…Гедимин не удивился бы небольшому экзотариуму, даже и с жильцами, — но в соседнем цехе нашёлся только комплект из лучевого источника, огромного холодильника со множеством ячеек и сложной регуляцией температуры — и батареи контейнеров с искусственным освещением, подогревом и системами доставки и откачки воды и воздуха.
— Небольшая агрономическая лаборатория, — ухмыльнулся Маккензи. — Джед, займись холодильником, — похожий, но куда как больше, я хотел передать Шпицбергену, но…
Он развёл руками.
— Мой жест, увы, не был оценен. Хотя эта штука, пусть она и невелика, проживёт куда как дольше их старья…
«Разная температура для разных субстанций, понятно. В баре на Луне такое же было. Только ячейки малы… и, кажется, для чего-то сыпучего. И ещё… похоже, оно живое. Неподвижное, но живое,» — думал Гедимин, проверяя узлы агрегата и прислушиваясь к «ремонтному чутью». Пару мелочей пришлось поправить — сейчас они себя не проявляли, но лет через десять температура соседних ячеек на нескольких участках устремилась бы к средней.
— Кто тут будет лежать? — спросил он, уступив дальнейшую проверку Кеоле. Тот успел осмотреть лучевой источник (ирренциевый, но довольно слабый, с рассеянным излучением) и порыться в контейнерах, собранных в батареи. «А вот тут точно будет кто-то жить,» — решил Гедимин. «Тепло, свет, водопровод, вентиляция… Они всё-таки устроят свой экзотариум?»
— «Кто» я это не назвал бы, — ухмыльнулся Маккензи. — О растениях обычно говорят «что». Даже о тех, что твои коллеги вытаскивают из городских коллекторов. Это хранилище для семян растений. В основном культурных… Хотя — профессор Маас может поделиться биоматериалом из заповедника. Я даже уверен, что он так и сделает.
Гедимин мигнул.
— Они там что, будут… работать с растениями? Прямо в убежище?
— Это ж биоинститут, а не Лос-Аламос, — отозвался Маккензи. — Не реакторы же им строить!
Кеола, внезапно оторвавшийся от проверки холодильника, повернулся к Гедимину и сердито фыркнул.
— Культурные растения. Их люди едят. Выращивают в пищу. Никогда не слышал?
— Тихо, тихо! — Маккензи поднял руки (но, впрочем, между сарматами не полез — это Гедимин тоже отметил). — Джед у нас приверженец сарматских традиций, в человеческие не вникает. Да, культурные растения… Логично, что они не переживут четырёх сотен лет запустения. Институт надеется кое-что сохранить на будущее.
— У них же есть чаны с Би-плазмой, — удивился Гедимин. — Пища будет безо всяких… странных хранилищ.
Маккензи вздохнул.
— Чаны не вечны. Кто знает, что будет потом, после тех четырёхсот лет. Может, и нам с тобой придётся осваивать мотыгу и заготовку компоста…
— Оборудование исправно, — вмешался Кеола. — Ты лучше покажи схемы. Нам с утра ехать на место, а мы их видели только мельком. Что строим-то?
…Над гражданским убежищем Гедимин «завис» надолго — Институт Саскачевана и впрямь собирался перенести под землю небольшую лабораторию, объёмный лекторий с проекторами и даже вольеры для некрупных животных. «Ещё и домашняя фауна,» — Гедимин покачал головой, присмотревшись к обустройству нескольких жилых ячеек. «Может, и пригодится. Видел, как кошка давит мелких крыс и рапторид. Собаки, наверное, тоже на что-то годны…»
Его взгляд соскользнул на объёмные отсеки рекреации и остановился на одном из них, необычного устройства — что-то вроде кинозала, но без экрана и проекторов, зато с поворотным механизмом под площадкой-сценой и мелкими отсеками — сцена отделяла их от трибун. «Театр» — прочитал сармат в пометках и озадаченно мигнул.
— Маккензи! Что тут за модуль?
— Подписано же — театр, — недовольно сощурился Маккензи, будто Гедимин спросил о чём-то очевидном. — Как фильм. Только играется на месте, вживую и не под запись. В Саскатуне полно любителей этого добра. Старое развлечение, — фильмов тогда ещё не было…
— Понятно, с чего они схватились за растения, — пробормотал Кеола — он смотрел в другой угол схемы. — Там вокруг — граниты и гнейсы, из них субстрата не нацедишь. Всю органику придётся везти с собой… и, боюсь, всё-таки перерабатывать трупы.
— Мы построили им приличное хранилище, — Маккензи указал на один из нижних модулей. — А успеют ли они его заполнить — уже не наши проблемы. Граниты и гнейсы работу, конечно, затруднят, — но, с другой стороны, они сами по себе защита, копать можно и не так глубоко… Джед, вопросов нет? Тогда — вторая схема. Это особый район, парни. И это заказ серьёзных компаний. Так что — отнеситесь соответственно!
— Компаний? Это не город строит? — вяло удивился Гедимин. Схема развернулась, и его взгляд уткнулся в маленький, чуть ли не микроскопический промышленный модуль и примыкающий к нему отсек, в котором сармат мгновенно опознал барак. «А вот ещё один. И тут ячейки побольше. Они сделали жилой ярус из бара… Стой! Вот жилой ярус. Эти гигантские отсеки со внутренними ячейками. Восемнадцать отсеков… и тут как раз выход во всякие… дурацкие места типа бассейна. А там, внизу… ага, душевые есть. Общие душевые, по две на барак. И шлюз… шлюз между уровнями… помещение для охраны⁈ Встроенные станнеры⁈»
— Маккензи! Это что такое? — он ткнул пальцем в межъярусный шлюз, случайно зацепил расчётные таблицы и ошалело мигнул. — Что значит — «ресурсы рассчитывать на сорок лет»⁈
Кенен вместо шлюза и таблиц уставился на потолок и протяжно вздохнул. Гедимин быстро оглянулся на Кеолу — тот угрюмо сощурился, и разозлил его в этот раз явно не ремонтник с его вопросами.
— Вип-убежище, Джед. Ты же видел вип-районы. Даже дрался там с полицией. А почему? — спросил Маккензи и тут же сам ответил. — Потому что они для приличных людей, Джед. А не для обслуги и работяг. И эти верхние ячейки — такой вип-район. Простецы живут внизу. И нечего им лазать в чистые места без приглашения!
«А вот ещё семейные ячейки. Только меньше тех, огромных,» — Гедимин скользнул взглядом по медблоку и его окружению. «Если внизу, у промышленных объектов, живут работяги, то тут — медики? А у нижних ярусов есть медчасть? А, всё-таки есть. Даже медкапсула. Одна. Против восемнадцати верхних.»
— Я думал, все люди живут в семейных ячейках, — пробормотал он, пытаясь унять частое сердцебиение — от него ныли старые шрамы, и глаза сами сужались. — У них же всякие там… родственники и детёныши…
Маккензи уже положил руку ему на плечо и теперь успокаивающе похлопал, с тревогой заглядывая в глаза.
— Джед! Нервничать из-за «макак» — это уже ни в какие ворота. Это место, «Силвермайн», — его заказали восемнадцать богатейших семей Саскачевана. Слышал что-нибудь о концерне «Гардиан»? Как раз он доедает остатки «Конли Биотех», — увы, их война не пощадила… А о «Камеко», об их урановых шахтах? Их владельцы, — они что, сами будут работать на пищеблоке, литейке и штамповке? Кто-то нужен, да. И пусть радуется, что пустили в такое особое место. А вот их родственники и детёныши даром не нужны. Для них есть гражданское убежище. Вон, даже с высшим образованием. В свободное время потрындят по сети. Да и вообще, — мы вот как-то живём по баракам? И им сойдёт.
Услышанное Гедимину не нравилось, и очень сильно, — но в промежутке мелькнула странная информация, и перегретый мозг в неё вцепился.
— Стой! «Макаки» добывают уран⁈
Маккензи поморщился.
— Ну, не сами, конечно. Там поблизости наше гетто. «Игл-Поинт», если слышал… хотя — ИЭС у них нет, значит, в твой круг интересов не входит. Южные «хвосты» наших урановых залежей… но — там есть что поковырять. Опять же, полиметаллы с редкозёмами, — главные акционеры «Камеко» неплохо так живут. Сам посмотришь на район Силверспринг… хотя — вот тебя я бы туда не повёз. Но толковых инженеров мало — придётся вам, парни, разрываться между двумя объектами. Стройки пойдут параллельно, отложить ни одну не получится. Завтра в шесть, на утреннем поезде, — вчетвером на знакомство и контрольную георазведку. А там уже дело пойдёт…
16 февраля 08 года. Земля, Северный Атлантис, купол Саскатун, город Саскатун
Кенен Маккензи уселся на застланной полке, поджав под себя ноги, и тут же взялся за смарт. Снаружи, закупоривая выход, хлопнуло защитное поле. Иджес уложил дроны-разведчики на пустую полку и, вытряхнув из стенной ниши наушники и пульт, придвинулся к видеоэкрану. Гедимин поискал, к какой переборке прислониться, — внешняя обшивка поезда выдержала бы его вес, но вот внутренние, с их странными округлыми изгибами…
— Кабы по прямой, за полчаса долетели бы, — проворчал Маккензи, отрываясь от смарта — поезд уже тронулся, плавно набирая скорость, и связь начала сбоить. — Но потащимся через Эдмонтон. И там застрянем на час. Так что раньше восьми до места не доберёмся. Парни! Первая остановка — Университет Саскачевана. Знаю, всем всё интересно. Но найти приключений в первый же день — перебор. Так что — идём за мной, подчиняемся охране, руки и язык держим при себе! Нам потом ещё в Силверспринг ехать…