О, Дэниел.
Она перелистала страницы, и ее снова затошнило, когда на рисунках она увидела себя, изображенную молодой и соблазнительной, более красивой и сладострастной, чем когда-либо в реальной жизни. Чувствуя, как ее кожа горит от стыда, она закрыла блокнот, положила его обратно на скамейку, а затем, почти не задумываясь, снова взяла. Когда Карла покидала баржу, блокнот все еще был у нее в руках, и она неожиданно встретилась взглядом с женщиной, пристально наблюдавшей за ней с кормы красивой красно-зеленой баржи, пришвартованной на расстоянии нескольких ярдов.
Застегнув молнию на чемодане, Карла отнесла его вниз и оставила в коридоре. В гостиной она прослушала сообщения на автоответчике. Одно было от детектива Баркера с просьбой позвонить при первой возможности, а другое — от Тео, с приглашением на ужин.
— Твои любимые отбивные из баранины. Не знаю, в курсе ли ты, но есть хорошие новости, Си. Наконец-то! Хорошие новости.
28
Тео стоял у раковины на кухне, подставив левую руку под струю горячей воды, и смотрел, как вода окрашивается в розовый цвет. По неосторожности он срезал миллиметр, а может, два, кожи на самом кончике указательного пальца левой руки, но кровь текла на удивление сильно. Виной этому стал недавно заточенный нож сантоку, который сейчас, с окровавленным лезвием, лежал на столе рядом с розоватым зубчиком чеснока. Сантоку вряд ли подходил для измельчения чеснока, но маленький разделочный нож с магнитного держателя на стене куда-то запропастился. Наверняка затерялся в одном из ящиков для столовых приборов, и теперь его ни за что не найти.
Но все это пустяки! Потому что есть хорошие новости. Наконец-то хорошие новости!
Несмотря на внезапное и резкое похолодание, Тео утром отправился на прогулку и случайно наткнулся на молодого полицейского с раздражением от бритья на коже. Тот стоял в очереди за кофе возле кафе на набережной. Попытка Тео проскользнуть незамеченным не увенчалась успехом: молодой человек его увидел и остановил, придав лицу выражение крайней озабоченности.
— Мистер Майерсон, — произнес он глухим голосом, — я надеялся, что встречу вас. Есть хорошие новости.
— В самом деле?
Молодой человек кивнул.
— Это еще не официально, и пока не сделано никаких заявлений или чего-то в этом роде, но, полагаю, вы скоро о них услышите. — Он глубоко вздохнул, наслаждаясь моментом. — Был произведен арест.
Тео притворно ахнул.
— Вот это да! — произнес он, чувствуя выброс адреналина, — это отличные новости. Кто… хм… а вы можете сказать, кого арестовали?
— Лору Килбрайд, — сказал полицейский. Для конспирации он старался говорить одной стороной рта. — Девушку, которую вы видели. Я о ней уже рассказывал. Говорил, что у нее есть преступное прошлое, связанное с насилием.
— И ей уже предъявлено обвинение? — поинтересовался Тео.
— Будет. Это всего лишь вопрос времени. Зато удалось найти нож, — ответил полицейский.
— Удалось… что? Вы имеете в виду орудие преступления? — Сердце Тео забилось так сильно, что он боялся потерять сознание.
Молодой человек довольно ухмыльнулся.
— Она попалась, мистер Майерсон. С поличным.
По пути домой, а это было совсем рядом, Тео чувствовал себя как альпинист, только что покоривший высокую горную вершину и едва державшийся на ногах. Уклоняясь от бегунов, он два раза чуть не упал. И в то же время душа его пела, и ему хотелось пуститься в пляс! Наконец-то все позади! Ее арестовали. Все позади! И сердце у него билось чаще не только потому, что закончилась вся эта затянувшаяся нервотрепка, вся эта ужасная и жестокая история с Дэниелом, но и вообще все! Дэниела больше нет, и Анджелы тоже. Карла будет страдать, скорбеть, чувствовать все, что полагается в таких случаях, но после этого начнет приходить в себя, и никто не будет тянуть ее назад. Все разрушительное влияние Сазерлендов, весь тот яд, который они впрыснули в его семью и его брак, теперь канул в Лету.
Тео знал, что они никогда не станут такими, как прежде, — он не был глуп, — но смотрел в будущее с оптимизмом. Он полагал, что они смогут шагнуть в новую жизнь и обрести внутренний покой, что они будут стремиться к этому вместе, когда ничто и никто больше не будет стоять между ними.
Остановив наконец кровь, Тео перевязал палец, вымыл нож, выбросил испачканный зубчик чеснока и вернулся к рецепту. Оставив отбивные мариноваться в масле, чесноке и мяте, он накинул пальто и вышел на заднее крыльцо выкурить сигарету. Поднеся сигарету ко рту, он заметил, что под ногтями осталась кровь. И вдруг вспомнил то утро, когда увидел на улице девушку — ту самую Лору, которую арестовали. Тогда он вернулся в пустую постель и заснул. А когда проснулся, Карла была в душе. Она вышла, и он позвал ее к себе, протянул руку и попытался увлечь ее обратно в постель, но она уклонилась. Он поцеловал кончики ее пальцев и заметил, что они были розового цвета, словно их долго скребли.
Тео вернулся на кухню, чтобы налить себе бокал красного вина, когда раздался звонок в дверь. Должно быть, Карла забыла свой ключ. Подняв с коврика у входной двери стопку почты, Тео положил ее на столик в холле и открыл дверь с улыбкой на лице и волнением, как в старые добрые времена.
— А-а… — протянул он разочарованно. — Это вы.
29
Что-то осталось прежним, а что-то изменилось. Лора села и, наклонившись, опустила голову на скрещенные руки. В прошлый раз была поздняя ночь, на этот раз — раннее утро, хотя кто знает? Естественного света в комнате не было, так что время могло быть любым. Комната тоже другая, но во всех отношениях могла бы быть точно такой же. В прошлый раз было слишком тепло, на этот раз — чертовски холодно, но свет такой же яркий, а мебель такая же дешевая. Мерзкий серый ковер, вроде того, что лежит в коридоре у нее дома. (Не думай о доме. Не думай о доме, иначе начнешь плакать.) Как и в прошлый раз, напротив нее сидели Лысый и Бровастая с серьезными лицами. Суровее, чем в прошлый раз, подумала она. Каждый раз, когда она ловила взгляд Лысого, он отворачивался, и это ее пугало.
Она была измотана. Казалось, что после вчерашнего телефонного разговора в доме Айрин прошли дни и даже недели. По просьбе полицейских она отправилась домой, чтобы встретиться с ними там. На глазах у всех соседей Лору арестовали на автостоянке и препроводили на седьмой этаж. На площадке ее этажа уже поджидали люди в белых защитных комбинезонах, каких показывают по телевизору.
— Что происходит? — спросила Лора. — Вы ведь тут уже все осмотрели. Зачем вам понадобилось проводить новый обыск?
Кто-то пояснил, что обнаружились новые улики и им надо осмотреть все более тщательно. Пришлось немного подождать, а потом ее привезли в полицейский участок. К тому времени было уже поздно. Ее поместили в камеру и предложили немного отдохнуть. Она не сомкнула глаз.
— Лора? — Бровастая поставила перед ней стакан с водой. — Дежурный адвокат скоро будет, так что мы начнем через минуту-другую.
— Да, хорошо, — ответила Лора. — Ваше здоровье.
Все то же самое — их вежливое, лицемерное дружелюбие. Они всегда так делали, об этом свидетельствовал весь ее предыдущий опыт общения с полицией. Однако она думала, что на этот раз все будет по-другому, потому что этот раз был другим. Это не было вторжением в частное владение или хулиганством, не было пьянством в общественном месте или мелкой кражей. На этот раз речь шла об убийстве.
Убийство! Лора почувствовала, как в груди поднимается волна смеха. Она резко выпрямилась и закусила губу, однако все ее старания оказались тщетными, и у нее вырвался смешок. Лысый удивленно оторвался от своих записей. Лора снова засмеялась. Это не было смешно, ни хрена не было! Она смеялась все громче и уже не могла остановиться, а по ее щекам текли слезы.
— С вами все в порядке, Лора? — спросил ее Лысый.
Она наклонилась вперед, уперлась лбом в стол и прикусила изнутри щеку. Перестань смеяться, перестань смеяться, перестань смеяться, перестань, твою мать, смеяться.
Дверь открылась, и Лора перестала смеяться. Она подняла взгляд. Невысокий стройный мужчина с рыжими волосами и очень бледной кожей протянул ей для рукопожатия вялую руку. Дежурный адвокат — не тот, что приходил в прошлый раз. Он назвал ей свое имя, которое она тут же забыла, и нервно улыбнулся. Ему-то что нервничать? Это точно не внушало оптимизм, верно?
Лысый для протокола перечислил всех присутствующих. Лора выслушала все имена и тут же (опять) их забыла: Лысый, Бровастая, Нервный Парень. Лора Килбрайд. Начали задавать те же вопросы, что и в прошлый раз. Где она встретила Дэниела, когда, во сколько они пришли на баржу, чем занимались, оказавшись на ней? Все то же самое, что и раньше — сначала на квартире, а затем в полицейском участке.
— Вы не можете сменить, к чертовой матери, эту пластинку? — наконец не выдержала Лора. — Мы уже это проходили, или не так? Пропели эту арию дуэтом. Или квартетом? — Она посмотрела на Нервного Парня. — Это будет квартет? Что-то вы не особо стараетесь, а? Обеспечиваете бэк-вокал?
Лысый, скривившись, поджал губы.
— Вы думаете, это смешно, Лора? — поинтересовалась Бровастая. — Вы считаете это шуткой?
— Это и есть идиотская шутка! Потому что я уже рассказывала вам о Дэниеле Сазерленде, уже говорила, что мы поссорились, немного потолкали друг друга, и все! Я не ударяла его ножом! Мы все это уже проходили, и у вас на меня ничего нет — вы облажались, верно? Просто больше никого не нашли и притащили меня сюда, а теперь изводите. — Она повернулась к Нервному Парню: — Они должны либо закрыть меня, либо заткнуться, верно?
Он опустил взгляд в свой блокнот с чистыми страницами. Черт возьми, толку от него никакого.
— Вы должны либо предъявить мне обвинение, либо отпустить.
Лысый откинулся на спинку стула, посмотрел ей в глаза и спокойно объяснил, что, помимо свидетеля, который видел, как она, вся в крови, покидала место преступления примерно во время смерти Дэниела Сазерленда, у них есть факт нахождения ее ДНК на его теле, а его — на ее. Она украла у него часы — вот еще один факт. Более того, он сообщил, что анализ крови на ее футболке показал, что кровь там была не только ее, но и Дэниела Сазерленда.