Профессор с трудом осознает, что происходит и Маккензи садится, держась за Камерона, настаивая, чтобы он сел с ней. Но он выскальзывает из её хватки и кивает мне.
— Ты выглядишь немного расстроенной. — Камерон скользнул за мою парту, стараясь выглядеть беззаботно, но печаль преследует его глаза.
— Я в порядке. — я беру ручку и тетрадь из своей сумки. — У меня было тяжелое утро.
— Ты нашла свою подругу? — спрашивает он. — Ту, что с розовыми волосами?
Я качаю головой.
— Нет, но это Рэйвен. Она очень непостоянна.
Он внимательно изучает мое лицо, как будто ищет трещины, что позволит выявить некоторые скрытые тайны.
— Я видел тебя сегодня утром в изостудии.
Я вытаскиваю ручку изо рта, когда моя челюсть падает.
— Когда?
Он кусает губы, и я не могу сказать, выглядит он раздраженным или заинтригованным.
— Я просто видел, как ты зашла и стала разговаривать с каким-то парнем.
— Этот парень еще один новичок в этом городе, я говорила тебе о нем утром.
— Я знаю.
— Похоже, ты его знаешь?
— Да так, сарафанное радио. — положив руки на стол, он наклонился, пахнущий мятой с оттенком леса. — Я знал, ты была права, когда говорила про нового парня. Даже декана, казалось, возбудила моя внешность.
— Я же говорила, что они захотят съесть тебя, — замечаю я с небольшой улыбкой.
— Нет, ты говорила, что они будут относиться ко мне как к кинозвезде. — он ухмыляется, медленно приближая свое лицо к моему. — Единственная, кто выглядит так, будто хочет съесть меня — это ты.
Я борюсь со своим инстинктом отвернуться от него.
— Нет, это не я.
— Да, ты, — он завораживает меня улыбкой, и я качаю головой, сражаясь с собственной усмешкой.
— Ты всегда такой?
— Какой? Сексуальный? Великолепный? Очаровательный?
— Как заноза в заднице.
Он ухмыляется, ему нравится мое отношение.
— Ты само очарование.
Из-за стола в первом ряду, Маккензи закинула ногу на ногу и пальчиком поманила Камерона.
— Иди сюда, Камерон.
Камерон кланяется и прикасается к груди.
— Мои фанаты зовут меня, — говорит он, а я закатываю глаза, в то время как он подходит к Маккензи, что-то шепчет ей на ухо, и она хихикает, поглаживая его грудь.
После звонка мистер Маккерли проводит перекличку, затем встает в центре комнаты с моим стихом в руках.
— Слушайте все. — он прочищает горло. — Я хочу поделиться с вами отличным стихотворением, которое было сдано на прошлой неделе. Но я собираюсь сохранить его анонимность. — он бросает взгляд на меня всего на секунду, но этого достаточно, чтобы все взгляды переместились на меня. — Стихотворение называется «Тлеющий уголек» (прим. англ. Ember, как и имя гг), — каждый смотрит на меня, а мистер Маккерли еще раз откашливается перед чтением.
Уголек медленно умирает в холме из пепла. Тьма и скорбь, стремится сгореть в огне. Но дым и печаль пусть умрут. Искра нуждается в ярости. Но искра не сдается. Так уголек продолжает душить. В пепел, в прах, в ничто. И так будет вечно.
Хоть я и хотела быть уверенной в своих словах, я слишком долго была ненормальной девушкой, которую преследует смерть.
Все смотрят на меня как на сумасшедшую, постоянно с тех пор, как исчез мой отец. Но я отказываюсь прятаться, поэтому сижу прямо, и жду, когда мистер Маккерли продолжит.
Какой-то парень кашляет в руку:
— Псих-убийца.
Хихикает, вибрирует класс и Камерон поднимает руку.
— Да, — говорит мистер Маккерли. — Подождите, вы кто? Я никогда раньше не видел вас на своих уроках.
— Скажем так, я бы хотел остаться анонимом, — говорит он, перебивая профессора. — И лично я думаю, что это было удивительное стихотворение о боли и выживании.
Профессор снова просматривает стихотворение.
— Ну, это хорошая трактовка, но я думаю это больше естественный процесс смерти.
Камерон постукивает пальцем по столу.
— Смерть может быть темой, но я не думаю, что это целиком об этом. Я думаю это больше о боли тех, кто чувствует смерть, и они должны пройти через эту боль, даже если думают, что не смогут. Возможно, они потеряли кого-то близкого, и они пытаются освободиться от постоянных душевных страданий и мучений.
Все замолчали и клянусь, я могла бы поцеловать красивые губы этого парня. Он оборачивается и окидывает меня взглядом, который говорит: «Ты знаешь, что влюблена в меня».
— Ну, это очень глубокая мысль, — мистер Маккерли выглядит таким же озадаченным, как и остальные. — Но откуда ты взялся? Я не видел тебя здесь раньше.
Камерон щелкает ручкой.
— Я работаю на передаче… думаю, я возьму этот урок в следующем семестре.
Профессор перебирает какие-то бумаги.
— Где ты жил до приезда сюда?
— Нью-Йорк, — отвечает Камерон сухо.
— О, Большое Яблоко. — Мистер Маккерли выбирает лист бумаги из стопки, а остальные кладет на стол.
— Типа того, — Камерон звучит скучно.
— Ну, здорово, что ты здесь не просто как гость, а как новый член нашего города.
Профессор Маккерли также является членом комитета города, и он приветствует Камерона, прежде чем перейти на Шекспира. Камерон не смотрит на меня во время занятий, однако, я не могу отвести от него глаз. Он завораживает и одновременно пугает. Кто этот парень, который раскапывает могилы на кладбище? Кто говорит за меня в классе и пишет самые красивые слова? Кто из Нью-Йорка, как и Ашер?
Совпадение? По некоторым причинам, я так не думаю.
Мой следующий урок, как и оставшиеся, смертельно скучный. Я отправляюсь на свой третий и последний урок на сегодня, когда замечаю, что секретарь из главного офиса машет мне.
Она поднимает палец, пока продолжает разговаривать со стройной женщиной со светлыми волосами, острым носом и очках, закрывающих практически все ее узкое лицо. Ее волосы стянуты в тугой пучок, и она носит строгий брючный костюм в тонкую полоску. Я опускаюсь в кресло и жду.
— Да, я знаю, но я не понимаю, почему ты должна делать это здесь, — говорит женщине секретарь, миссис Финнели.
Женщина опирается на стойку.
— Не могла бы ты проверить еще раз?
Миссис Финнели вздыхает и что-то набирает на своей клавиатуре. Она откатывает свой стул к углу шкафа и достает тонкую папку.
— Держи, Бэт, но я не понимаю, как это поможет. На самом деле, она прямо здесь, так что ты можешь просто поговорить с ней.
Бэт оборачивается, и ее голубые глаза стремительно темнеют от ненависти.
— Эмбер Эдвардс, я детектив Краммер.
Мои губы кривятся.
— Ладно.
Она движется к двери психолога.
— Почему бы нам не пойти сюда, чтобы мы могли поговорить наедине.
Я следую за ней в кабинет психолога, который набит растениями и семейными фотографиями. Здесь сумка весит на вешалке в дальнем углу, а воздух пахнет тыквой и специями. Детектив Краммер садится в офисное кресло, а я сажусь перед столом.
Она открывает папку с моим именем.
— Ты преуспела в английском… но в математике слабовата, — она снимает очки и бросает их на стол. — Что ж, перейду сразу к сути, у нас всего несколько минут. — она катит кресло вперед и кладет руки на стол. — Я уверена, ты слышала, что Ладен Миллер пропал прошлой ночью. Итак, последнее место, где его видели — это вечеринка, на которой была и ты. Правильно?
— Да, — отвечаю я. — Но там было много людей.
— Простого «да» или «нет» будет достаточно, — ехидно говорит она. — Уже, как я уверена, ты слышала, что внизу моста была найдена машина Ладена Миллера, в очень похожей ситуации нашли машину твоего отца, исчезнувшего три года назад. Ты была единственной, кто расследовал его исчезновение — у полиции не было никаких зацепок.
Я нагло скрещиваю руки.
— Обвинения против меня были сняты.
Она вытаскивает маленький блокнот из кармана пиджака.
— Я подняла дело твоего отца и там сказано, кто звонил ему перед исчезновением. Вызов был от тебя, и ты сказала, что он будет убит.
— Нет, я сказала, что он умрет. Это огромная разница.
— Огромная разница или нет, но это очень подозрительно. И сразу после этого ты сбежала.
Я предпочитаю промолчать, по опыту зная — чем меньше слов, тем меньше возможности искажать то, что я говорю.
Она щурит на меня глаза, потом делает какие-то пометки в блокноте.
— Это такое странное дело. Вороньи перья, песочные часы, ярко-красный крест на дороге. И, конечно же, кровь.
— Это все символы смерти, — говорю я. — Я говорила это полиции в последний раз.
Она хмурит брови, перечитывая свои записи.
— Хм… никто не принял это к сведению.
Я равнодушно пожимаю плечами.
— Ну, это правда. За исключением креста, все они символизируют смерть. Вы можете прогуглить это, если хотите. Это довольно общие знания.
— Ты сделала это до или после исчезновения своего отца?
— После.
Она покраснела от разочарования, стараясь оставаться хладнокровной.
— Знаешь, я нахожу весьма подозрительным то, что ты была на вечеринке, на которой присутствовал Ладен Миллер, а потом он исчез. И имеются свидетели, которые сказали, что видели, как ты садишься в машину сразу после того, как Ладен уехал с другой девушкой.
Свидетели?
— Я должна была быть в другом месте… моя мама… я была нужна ей дома для чего-то, — я лгу, но не очень хорошо.
Она просматривает блокнот.
— На самом деле, если я правильно прочла записку в твоей папке, твоя мать была довольно пассивным родителем. По сути, она отказалась от опеки над тобой и отослала тебя жить с твоим отцом, когда тебе было четыре.
— Пассивная или нет, она попросила меня быть дома пораньше, потому что ей была нужна моя помощь в чем-то. — я прилагаю усилия, чтобы не ерзать или она использует это против меня.
Её глаза внимательно изучают меня.
— Где ты была с двух до четырех часов утра в субботу?
Упала в озеро, рисовала безумные заметки на моей стене, отключилась. Дерьмо!