Он поливает кетчупом свой бургер.
— Потому что, вероятно, ты права, но у нее нет шансов. Она не в моем вкусе. — он смотрит на убранный лук на моей тарелке. — Ты не любишь лук?
— Ты говоришь это так, будто я только что призналась, что ненавижу шоколад, а лук и шоколад на двух совершенно разных уровнях.
— Да, лук гораздо лучше.
— Можешь съесть его, если хочешь. — я придвигаю свою тарелку к нему. — Все мое — твое.
Он поднимает лук, наклоняет назад голову и кидает его в рот.
— Позже, я собираюсь обнять тебя. — его глаза темнеют от желания.
Покалывающие ощущения закручиваются внутри, между бедер, и я прочищаю горло, чтобы отвлечься, прежде чем откусить немного от своего куриного сэндвича.
— Итак, тебе нравится группа From Autumn to Ashes (также FATA, американская группа из Нью-Йорка)?
Он смотрит вниз на свою рубашку.
— Да, я приобрел эту рубашку на одном из их концертов. Они довольно хороши. Ты слышала, как они играют?
— Не в живую, — я закидываю фри в рот. — Но я скачала множество их песен.
Он впивается в свой гамбургер, и капелька кетчупа остается у него на губе. Вновь всплывает желание наклониться и пососать его губу, в то время как он сознательно облизывает ее, смотря на меня, будто знает, о чем я думаю.
Мы с жаром смотрим друг на друга, и желание пульсирует в наших телах. Это что-то, чего я не понимаю, потому что я едва знаю его, но я не хочу, чтобы это ощущение пропало.
— Ну, и чем же можно здесь заняться? — Голос Ашера звучит высоко, и он откашливается. — Кроме как болтаться в баре.
— Ты спрашиваешь не того человека, — говорю я ему. — Честно говоря, единственное, что я делаю — это хожу с Рэйвен на её вечеринки.
— Да, что это такое? — он выбирает листик салата из своего гамбургера. — Не похоже, что тебе действительно по вкусу вечеринки. Или все-таки по вкусу?
— Нет, но…
— Но Рэйвен — да, и она — босс, — заканчивает он за меня.
— Она не босс… хорошо, ну, может, есть немного, но у неё такой характер.
Он медленно жует, и я очарована тем, как двигается его рот.
— У меня был друг в Нью-Йорке, который был немного властным, и, наконец, однажды, я послал его к черту. И знаешь, мы все равно остались друзьями.
— Я уверена, ты не сказал катиться к черту, — замечаю я. — Ты кажешься слишком милым для этого.
Улыбка играет на его губах, и он ворует еще лука с моей тарелки.
— Я?
Я делаю глоток колы.
— Так про какой секрет ты мне пытаешься сказать?
— У меня есть… плохая сторона. — он колеблется. — Однако она пока ещё не вылезла наружу.
— Ну, я думаю, у всех есть стороны, которые редко выходят наружу, — я помешала соломинкой свой напиток.
Он кивает.
— Как насчет тебя?
Безумие.
— Я не знаю…
— Тебе не нужно делиться со мной, если ты не хочешь этого. — он делает глоток воды. — Я не заставлю тебя делать то, что тебе не хочется.
Кажется, в его словах есть скрытый смысл.
— Итак, ты хочешь стать художником?
Его челюсть плотно сжимается.
— Мой отец был художником, и он передал свой дар мне.
— У тебя расстроенный голос из-за этого. Ты боролся со своим отцом или что?
— Мой отец редко бывал с нами, но я люблю рисовать — это помогает мне выплеснуть свои чувства.
— Я знаю, о чем ты. — я думаю об его рисунке ангела и интересно, что он чувствовал, когда рисовал его — не удивлюсь, если он знает про Ангелов. — Вот почему я пишу стихи.
— Я бы с удовольствием прочитал твои стихи, — говорит он.
Я опускаю глаза на сэндвич, и волосы падают мне на лицо.
— Обычно, я не даю людям читать их. Ну, кроме Рэйвен, но она только читает то, что я пишу на своей стене. — и ещё Камерон, но это было случайно.
— Ты пишешь на стенах? — он сыплет соль на картошку и ставит шейкер обратно на поднос с краю стола. — Это уже кое-что, что ты позволила мне увидеть.
— Конечно. — я убираю волосы за ухо. — Там на стене и картины тоже есть — Рэйвен и мой брат.
Он вытирает салфеткой руки.
— Может быть, ты будешь достаточно доброй и позволишь мне как-то украсить её?
— Например, твоей картиной грустного ангела.
— Ты хочешь этого? Рисунок ангела, который будет всегда висеть на твоей стене?
— На ней уже есть один. Рэйвен повесила его, когда нам было восемь. — я ещё откусываю от своего сэндвича. — И мой брат повесил на нее Мрачного Жнеца, кто знает, по каким причинам, таким образом, у меня есть хорошая версия Смерти и Дьявола. — сказав это вслух, я подумала о книге, которую читала; о борьбе между добром и злом — между Ангелом Смерти и Мрачным Жнецом. Эта битва у меня на стенах.
Ашер выглядит поникшим.
— Но только кто из них добро, а кто зло?
Это очевидный ответ, но мои губы отказываются произносить слова, и образ моего воображаемого детского друга всплывает у меня в голове.
Подошла официантка со счетом. Я пытаюсь оплатить свою половину, но Ашер не позволяет. Пока мы ждем официантку, чтобы она принесла нам сдачу, в бар зашли двое мужчин, привлекших мое внимание. Они выделяются своими деловыми костюмами и модными стрижками. Тот, что выше, имеет светлые волосы и темные глаза, которые кажутся очень знакомыми. Чем дольше я на него смотрю, тем больше понимаю, что он немного состаренная версия Камерона.
Ашер взглядом находит их и его глаза темнеют. Мужчина возвращает ему такой же, полный отвращения, взгляд.
— Ты их знаешь? — я киваю головой в сторону двух мужчин.
Взгляд Ашера остается на них, пока он качает головой.
— Нет, не знаю, — говорит он сквозь зубы. Он отводит взгляд и выглядит диким.
— Ашер, что случилось? — я начинаю поворачивать голову обратно к мужчинам, но мужчина с длинными каштановыми волосами и коренастым телом спотыкается о барный стул, указывая на меня пальцем.
— Не ты ли та девушка, убившая своего отца? — мямлит он, спотыкаясь о свои шнурки.
— Я не убивала его. — я неловко передергиваю плечами, отступая назад. — Просто копы какое-то время так думали.
Бедром он врезается в стол, опрокидывая мою колу и рассыпав лед по всему столу.
— Не ты ли сбежала, после того как позвонила в полицию и сообщила об убийстве? Да, да и они забрали тебя в тюрьму.
— Все произошло не так, — лгу я, собирая лед и кидая его в чашку.
Подошла официантка со счетом.
— Гэри, не можешь без проблем, да?
Он пьяно качает головой.
— Неее, просто общаюсь со своими хорошими друзьями. Эта та девушка, которая убила своего отца.
— Я не убивала его! — говорю я громче, чем хотела.
Теперь еще больше людей уставились на меня. Официантка заинтересованно похлопывает Ашера по плечу, будто думает, что я собираюсь убить его.
— Если тебе понадобится что-нибудь еще, просто дай мне знать. — она тянет Гэри за руку. — Давай, Гэри. Отвезем тебя домой.
Но он не двигается с места.
— Знаешь, я работал в том же магазине, что и твой отец, — он вытирает пот со лба. — Мы были приятелями.
— Это прекрасно. — я кладу чаевые на стол.
Ашер двигает деньги обратно ко мне.
— Ни за что.
Я толкаю их обратно в центр стола.
— Ты оплатил ужин и меньшее, что я могу сделать, это оставить чаевые.
Он борется, его челюсти плотно сжаты, но потом он сдается.
— Хорошо, но в следующий раз ты позволишь мне заплатить за все.
— А будет следующий раз? — спрашиваю я.
Он улыбается.
— Безусловно.
Я начинаю вставать, но Гэри преграждает мне выход из кабинки, и Эми спешит обратно к стойке за помощью.
— Не могли бы вы подвинуться, чтобы я встала? — спрашиваю так вежливо, как только могу.
Его ноги остаются на месте.
— Знаешь, он говорил о тебе, когда мы шли после работы куда-нибудь выпить. — он наклоняется к моему лицу, от него разит перегаром, когда он шепчет мне на ухо. — Он рассказал мне о твоем маленьком секрете — как ты можешь вызывать смерть.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. — я снова начинаю вставать, но он толкает меня в грудь, и я ударяюсь локтем об стол, в то время как слабый запах его смерти отравляет мои легкие: электричество, стул, люди с благодарностью наблюдают за его смертью. Это мерзко и выбивает из меня дыхание.
Следующее, что я вижу, это то, что Гэри лежит на полу, схватившись за челюсть, а Ашер стоит над ним.
— Если ты еще раз к ней прикоснешься, я тебя убью, — он потягивает мне руку, и я с радостью принимаю ее.
Волна спокойствия проходит сквозь меня, пока мы быстро огибаем столы, направляясь к выходу. Группа мужчин встает с барных стульев и следует за нами. Воздух словно наэлектризован, кажется, в нем витают неприятности, как предупреждение перед бурей.
Люди в баре такие же хилые, как и Гэри, но некоторые огромные и мускулистые, с устрашающими шрамами на руках и лицах, они похожи на старые раны от драк в барах.
Люди ужинают за столами, нервно наблюдая за нами — чувствуют, что произойдет. Как и я.
Ближе к двери, мы с Ашером ускорились.
— Куда это вы собрались? — кричит один из здоровяков.
Ашер толкает дверь, но останавливается, напряженно раздумывая, а затем плавно поворачивается.
— Мы уходим. У тебя с этим проблемы?
Огромный мужик в охотничьих кожаных штанах и таком же жилете скрещивает руки на груди.
— Да. Ты не можешь просто так вырубить одного из моих друзей, а потом просто так уйти, не получив по заслугам. — он указывает на меня пальцем. — А она… абсолютно точно, грязная убийца, которой все легко сошло с рук.
— Ты даже не знал моего отца, — говорю я. — Так что заткни пасть.
— Я говорю не о твоем отце, — рычит он. — Я говорю о своем племяннике, Ладене Миллере.
— Я тут не причем. — мои коленки трясутся, но я отказываюсь отступать. — Я едва знала его.
— Ты так говоришь. — его глаза сверкают такой всепоглощающей ненавистью, что я хочу убежать и спрятаться. — Но ты знала своего папочку и, вероятно, убила его так же, как и убила моего племянника. Бьюсь об заклад, ты сделала что-то и с девушкой, с которой он всегда зависал. Эта девушка, Фарра. Да, наверно, ты убила и её тоже.