У оркестра есть своя книга отзывов зрителей. Сколько теплых слов благодарности оставили в ней слушатели Волги и Дона, Сибири и Белоруссии! Вот некоторые: «Истинное искусство волнует и пробуждает лучшие чувства в человеке. Вот и сегодня, слушая ваш оркестр, мы испытали глубокое чувство волнения, любви и гордости за великое, чарующее и гуманное русское искусство! Спасибо вам за то, что вы любите и пропагандируете наше национальное духовное богатство; вы учите любить нашу великую Родину и наш добрый народ. Мы ждем вас». Подпись -«Ростовчане». А вот отзыв специалистов-профессионалов: «Впервые прослушав выступление “Бояна”, мы с удовольствием убедились, что этот интересный коллектив пользуется популярностью и представляет собой яркое явление в русском народно-инструментальном искусстве... Зав. кафедрой народных инструментов Киевской консерватории, кандидат искусствоведения проф. Н. Лысенко, заслуженный деятель искусств УССР Н. Ризоль».
В те годы когда-то знаменитый оркестр народных инструментов им. Осипова стал терять популярность. Он как бы затухал, остановился на достигнутом, утратил способность развивать национальные традиции. В то же время оркестр «Боян» А. Полетаева набирал силу. Он рос не про -сто числом музыкантов-исполнителей. Его талантливый, энергичный руководитель вносил живую, мощную струю славянства, главным образом русского классического наследия. Звонкие струны «Бояна» доносили дивные мелодии Чайковского, Глинки, Римского-Корсакова, Рахманинова. Выступать в концертах с оркестром «Боян» считали для себя честью знаменитые оперные солисты Гнатюк, Гуляев, Нарейка, Ведерников, Штоколов и другие известные певцы. Часто солировал виртуозный мастер игры на балалайке неподражаемый Михаил Рожков. При оркестре была создана фольклорная группа «Русская песня».
Начиная с первой встречи с оркестром в Сокольниках и знакомства с Анатолием Полетаевым, я внимательно наблюдал за «Бояном», был его страстным поклонником и пропагандистом, радовался его взлету, а моя дружба с Полетаевым крепла. Его недюжинный дар музыканта, как исполнителя, так и дирижера, широта мировоззрения, бескомпромиссный патриотизм, твердость убеждений, организаторский талант - все это вызывало глубокую симпатию. При Главном управлении подмосковной милиции работал общественный совет, в состав которого входили известные писатели, артисты (народные артисты СССР баритон Алексей Иванов, тенор Евгений Беляев), музыканты, композиторы, художники. Работали на общественных началах, бескорыстно, выступали в районных отделах милиции Подмосковья с концертами.
Я как руководитель этого необычного объединения пригласил Полетаева вместе с «Бояном» войти в состав общественного совета. Он, не раздумывая, согласился. В то время в составе совета уже был Государственный народный хор им. Пятницкого, руководимый композитором Левашовым. В работе совета А. Полетаев проявил активную заинтересованность, его радовал тот непосредственный восторг, с которым встречали музыку «Бояна» «солдаты порядка». Мне довелось не однажды выезжать с «Бояном» в подмосковные города, и было приятно видеть, с каким волнением и радостью воспринимал Анатолий Иванович гром аплодисментов благодарных слушателей.
Художник не может работать без мастерской. Мастерская - это его цех. Музыкальный или театральный коллектив должен иметь свою площадку, т.е. зрительный зал, помещение для репетиций. Оркестр им. Осипова имеет в своем распоряжении очень удобный концертный зал им.Чайковского на площади Маяковского. У «Бояна» не было своего помещения. Это создавало большие трудности в творческой деятельности оркестра. Попытки Полетаева получить помещение для «Бояна» всегда наталкивались на бюрократические рогатки. Его вроде бы и понимали, даже обещали, но тут же намекали, что «обещанного три года ждут». «Три года» - это пословица. На деле пришлось ждать три, умноженные на пять. Трудные это были годы для молодого коллектива. Из-за низкой зарплаты уходили одаренные музыканты. Оставались преданные Полетаеву патриоты, верные идеям «Бояна», его национальной стезе. Оркестр продолжал жить и совершенствоваться. Он находил концертные площадки вне Москвы, в заводских дворцах культуры и клубах. На смену фольклорному ансамблю «Русская песня» пришли ансамбли «Веснянка», «Гусляры», «Дудари». Обновлялся репертуар, рядом с Глинкой и Чайковским, Мусоргским и Рахманиновым зазвучали мелодии Глазунова, Лядова, Шопена, Аренского, Сметаны и Дворжака, Свиридова и Овчинникова, Холминова и Будашкина. Это была великая музыка, славянская классика. Полетаев оставался верен национальным традициям, и этот его национальный славянский «уклон» раздражал сторонников западной модерновой эстрады. А их уже тогда появилось немало в музыкальных учреждениях. Ему уже тогда стали клеить ярлыки «шовиниста», «националиста», «черносотенца». Практически это ставило шлагбаум зарубежным гастролям оркестра «Боян».
Полетаев не унывал. Он шел по однажды избранному пути. Несмотря на отсутствие постоянного зала удавалось сохранить высокий уровень исполнительского мастерства, знакомить народ с сокровищами национальной музыки, которую не смогли заглушить обильно плодившиеся ритмы эстрады, занесенные к нам недобрым ветром.
Наконец, в 1982 году Министерство культуры СССР проявило милость к непокорному, идущему не в ногу со временем оркестру: Полетаеву разрешили отремонтировать под концертный зал одну из разрушенных, превращенных в свалку хлама древних церквей. Это была церковь св. Власия, расположенная в центре Москвы, в тихом переулке. Здание из-за ветхости подлежало сносу. Им давно никто не пользовался, неумолимое время подточило даже фундамент. Не было коммуникаций: воды, электричества. Разрушен купол, снесены и утеряны кресты, повреждены оконные рамы.
Осмотрев церковь, Анатолий Иванович понял, что предстоит не просто ремонт, а капитальная реконструкция. Он знал: откажись от этого «помещения», другого не предложат. А без собственной зрительной площадки оркестр «Боян» обречен на прозябание. И он согласился.
Весь коллектив с энтузиазмом включился в «ударную» стройку. Музыканты, сменив домры и балалайки на лопаты и кирки, работали под стать профессиональным реставраторам на возведении своего дома. Прежде всего укрепили фундамент, провели теплоцентраль и электричество. Почти два года ушло на проведение ремонтно-реставрационных работ, при этом не прекращалась творческая деятельность. Репетиции оркестра шли в полуразрушенном здании. Для восстановления купола пригласили мастеров, на отделку крестов затратили 15 килограммов золота.
В 1984 году храм был полностью восстановлен - не переделан под концертный зал, а именно воссоздан как церковь. Древняя церковь св. Власия превратилась в храм русского искусства. И на первом концерте прозвучала духовная музыка великого Рахманинова.
К этому времени коллектив насчитывал уже около сорока музыкантов. Начались регулярные концерты. Иногда по два в день. Зал с великолепной акустикой вмещал до трехсот человек. Часто туристические бюро приводили на концерты иностранных туристов. Несколько раз я лично присутствовал на этих концертах. Немцы, англичане, в основном среднего и пожилого возраста, каждый раз стоя приветствовали исполнителей. Я видел восторженные, одухотворенные лица уже немолодых людей, блестящие благодарной влагой глаза. Обратился к женщине с сияющим лицом: «Понравилось?» - «Что вы?! Русские умеют хранить свои шедевры. У нас уже ничего подобного нет, -взволнованно, дрожащим голосом сказала она и с грустью добавила: - а когда-то было...» К нам подошел Анатолий Иванович, женщина схватила его за руку, обняла и поцеловала. Его окружили зрители, говорили трогательные слова, пожимали руки. В ответ он ласково улыбался. Он был счастлив и горд за русское искусство, за свой оркестр, который дарит людям радость. Триумф русской музыки, ее нетленного величия!
Полетаев понимал, что главные трудности для его детища «Бояна» еще впереди. Однажды мы ехали с ним на выступление в город Дмитров, и, как всегда, у нас шел разговор об «идеологическом климате». Я в те годы еще хранил остатки оптимизма, говорил о проблеске национального самосознания народа, возлагал какие-то надежды на патриотически мыслящих руководителей в «верхах», в вооруженных силах. Тогда он пророчески погасил мой оптимизм: «Они победят. За их спиной международный сионизм. И внутри страны мощная “пятая колонна”. Этого не понимают, к сожалению, высокопоставленные патриоты, на которых вы надеетесь. Они не организованы, зациклены на выполнении вышестоящих директив, а то и просто трусливы. Обеими руками держатся за свои удобные мягкие кресла».
Полетаев оказался прав.
В 1988 году оркестр «Боян» отметил свое 20-летие. Анатолию Ивановичу присвоили почетное звание Народного артиста России. В Колонном зале юбилей отметили боль -шим концертом «Бояна». Концерт превратился в праздник национальной музыки, радостный и светлый. Сидя в зале, радуясь успеху Полетаева, я почему-то вспомнил наш разговор по дороге в Дмитров. Задавал себе вопрос: не преувеличивает ли Анатолий свой пессимизм?
Евреи уже захватили посты в правительстве, в экономике, культуре, в СМИ. С голубых экранов на страну обрушился шквал американо-израильского низкопробного видеопродукта, пропитанного пошлостью и цинизмом. Перестраивались, а вернее, подстраивались под новых хозяев многие театральные коллективы. Лишь отдельным энтузиастам удавалось сохранить в чистоте высокие образцы настоящего искусства. Оставался верным национальным традициям МХАТ им. М. А. Горького, возглавляемый несгибаемой патриоткой Татьяной Дорониной, ярко светился хореографический театр «Гжель», руководимый великим артистом и балетмейстером Владимиром Захаровым. И «Боян» оставался одним из островков подлинной культуры.
В 80-е годы Анатолий Полетаев получал поддержку от министра культуры России Ю. С. Мелентьева, часто негласную, «тайную». Мелентьев принадлежал к числу национально мыслящих чиновников, которые побаивались открыто заявлять об этом, чтобы не получить ярлык «антисемита», «шовиниста». Известно, как щедры на подобные приговоры сторонники нового мирового порядка под флагом иудейско-масонского ордена.