– Дерьмо. – Я начинаю плакать по-настоящему, но это лишь ослепляет меня – слезы мгновенно замерзают, цепляясь к ресницам.
Я крепко зажмуриваю глаза, заставляя себя остановиться, и на несколько секунд я снова в той машине, прижата под невозможным углом. Время остановилось. Тиканье охлаждающегося двигателя. Ощущение, странно похожее на умиротворение.
Все наконец-то решилось.
Все прощено.
Разве когда замерзаешь насмерть, не должно казаться, будто засыпаешь? Как легко бы это было, просто сдаться и отпустить все, поддаться неизбежному.
Потом я слышу звук, где-то на льду.
Голос, выкрикивающий мое имя.
Я поспешно поднимаюсь на ноги, вглядываясь в ночь.
– Здесь! – кричу я, ожидая ответа, но ничего не случается. Я кручусь, не уверенная, не было ли это плодом моего воображения. Может, так на самом деле выглядит смерть от обморожения, медленное растворение во снах.
– Кейт? – снова раздается голос.
Не сон.
– Я здесь! – снова кричу я так громко, как могу, по-идиотски машу руками, хотя никто не может меня видеть. Наконец-то я ловлю слабый луч фонарика вдалеке и начинаю ковылять в его сторону.
– Какого хрена, Кейт? – говорит Арне, приближаясь ко мне, Дрю следует за ним по пятам. – Что ты здесь делаешь? Мы только сейчас поняли, что ты пропала.
– Я не могла найти свой фонарик, – всхлипываю я. – Кто-то забрал его.
– Ты уверена? – Дрю обводит лед лучом своего фонаря, но мы уже слишком далеко от того места, где я стояла.
– Он был рядом со мной, – настаиваю я, стуча зубами. – А потом пропал.
– Неважно. – Арне обращает внимание на мою ногу. – Ты хромаешь.
– Я упала. Вывихнула колено.
– Мы тебе поможем. – Дрю берет меня под руку и жестом показывает Арне сделать так же. – Давай уведем тебя обратно, пока ты окончательно не замерзла.
Глава 13. 12 июня, 2021 года
К тому времени, когда мы добираемся до «Альфа» и поднимаемся по лестнице в прихожую, я трясусь так сильно, что мне едва удается устоять на ногах. Лицо пощипывает от тысячи крохотных иголок ледяных кристаллов, сформировавшихся на коже – я знаю, что если посмотрела бы в зеркало, то увидела бы красные следы мороза, предшествующие обморожению.
– Спасибо, – заикаюсь я, обращаясь к Дрю и Арне, когда они отпускают меня, и я валюсь на скамью.
– Ты в порядке? – взгляд Дрю встречается с моим на несколько мгновений.
– Вроде бы.
– Тебе что-то нужно? Горячий напиток, что-нибудь покрепче?
– Нет, правда, я в норме. Честно. Спасибо, Дрю.
– Мне нужно найти Сандрин и передать ей, что ты в безопасности. Прими горячий душ – это тебя быстро отогреет, – кивает он.
Я с вожделением думаю о ванне в моей бристольской квартире. Я бы сейчас отдала что угодно за купание в горячей воде. Пытаюсь снять уличное обмундирование, но пальцы слишком онемели. Я неловко вожусь с застежкой пуховика, пока Арне не приходит на помощь.
– Давай я.
Я позволяю ему снять его, а затем стащить мои ботинки. Ноги настолько замерзли, что это причиняет мне боль.
– Оставь комбинезон, – советует он. – Подожди, пока немного согреешься.
Я киваю, идя за ним к моей комнате, поврежденное колено болезненно пульсирует. Арне откидывает одеяло, и я плюхаюсь на кровать, все еще полностью одетая.
– Забудь о душе, я лучше принесу тебе попить чего-нибудь горячего. Я настаиваю.
Я делаю, как он говорит. Натягиваю одеяло и лежу, дрожа. Несмело поднимаю левую ногу и пытаюсь согнуть колено. Всышка боли, но я полагаю, что связки в порядке. Оно так до конца и не выздоровело после аварии, и, очевидно, падение на льду сделало только хуже.
Я запускаю руку под матрас в поисках спрятанных там обезболивающих и быстро их глотаю. Потом снова ложусь, игнорируя дискомфорт в ноге и фокусируясь на неотступающем ощущении беспокойства.
Что случилось с моим фонариком? Как я его потеряла?
Несколько минут спустя Арне возвращается, держа по кружке в каждой руке, зажав бутылку бурбона под мышкой.
– Я сказал всем, что ты в порядке. – Он опускает кружки на стол и вливает в них щедрые порции алкоголя. – Вот…
Я пытаюсь взять ее у него, но слишком сильно трясусь.
– Одну секунду. – Он снова исчезает и на этот раз возвращается с металлической трубочкой и большим одеялом. Уронив ее в кружку, он ставит напиток на тумбочку, затем накрывает меня еще одним одеялом.
Я наклоняюсь и делаю глоток. Вкусно – сладкий горячий шоколад с отчетливым привкусом алкоголя. Уже через пару мгновений приятное тепло распространяется внутри.
Арне подтягивает стул поближе и садится. Он разглядывает меня, вид у него обеспокоенный.
– Ты в порядке?
– Скоро буду. Спасибо, что спас меня.
Он кивает, продолжая изучать мое лицо. Несмотря на рост и внушительную внешность, Арне не занимает слишком много места в комнате. Это как-то связано с его спокойной уверенностью в поведении, своего рода внутренним равновесием.
– Кто-то забрал мой фонарик, – повторяю я. – Я положила его у ног и не двигалась все это время.
Арне хмурится, и я понимаю, как параноидально звучат мои слова.
– Кейт, – говорит он мягко, – там очень легко дезориентироваться, потерять вещи. Нам не стоило тебя оставлять даже на несколько минут. Мы думали, что ты идешь за нами.
Я делаю еще один глоток, а затем откидываю голову на подушку и закрываю глаза. Может, он прав. Я, должно быть, не уследила за тем, что делаю – это легко, в конце концов, когда внимание сфокусировано на чем-то другом.
Потом я вспоминаю о пропаже таблеток. Нет, что-то здесь не так.
– Если хочешь, я выеду завтра на снегоходе. Найду твой фонарик.
– Ты мог бы? – я благодарно улыбаюсь ему. Не могу заставить себя выйти туда снова. Я вспоминаю эту окутывающую тьму, ужас от одиночества, охватывающего тебя в ее смертельном объятии.
Перестань, Кейт. Я заставляю себя сконцентрироваться на здесь и сейчас. Мне комфортно, я в безопасности. Чувствую разливающееся тепло внутри от горячего шоколада и мягкого эффекта обезболивающих. Я пробегаю пальцами по одеялу Арне. Оно связано вручную, смесь сложных геометрических форм в естественных оттенках серого и коричневого, от него исходит легкий аромат овечьей шерсти.
– Соня это видела? – спрашиваю я. – Оно чудесное. И очень уютное.
– Оно сделано из шерсти исландских овец, – улыбается Арне. – Эта шерсть широко известна своими термическими свойствами.
– Где ты его взял?
– Моя девушка связала. Заняло у нее несколько месяцев. Под конец она меня уже проклинала.
– Могу представить. Какой милый подарок.
Я исподтишка наблюдаю, как он откидывается на спинку стула и оглядывает мою комнату. Меня снова поражает его внешность. Не кричаще красивый, как Дрю, а более спокойный, волнующий.
Его девушка, должно быть, очень скучает.
– Чувствуешь себя лучше? – спрашивает он, вытягивая ноги вперед, до тех пор, пока они почти не касаются ножек кровати.
Я киваю. Наконец-то я перестала дрожать, и тепло теперь растекается по моим конечностям.
– Кстати, ты видел Алекса?
– Весь вечер ни намека на его присутствие, – качает головой Арне.
Я допиваю остатки напитка и возвращаю кружку на тумбочку.
– Можно кое-что спросить?
– Выкладывай.
– Ты видел, чтобы Алекс вообще курил? Я имею в виду, марихуану.
Арне одаривает меня оценивающим взглядом, явно взвешивая ответ.
– Не видел. Почему ты спрашиваешь?
– Это бы объяснило пару вещей. – Несмотря на то что Алекс и Каро отрицали, что он курит, это было логично. – Я думала, это может оправдать его поведение, убеждение, что кто-то испортил снаряжение Жан-Люка. – Это объяснило бы, что он мог что-то проглядеть, но я не говорю об этом Арне.
– Может быть, – соглашается он. – Ты с ним разговаривала об этом?
Я морщусь, вспоминая злость Алекса, когда я подняла эту тему шесть недель назад. Я несколько раз пыталась поговорить с ним после этого, но он мгновенно пресекал. Похоже, нет смысла продолжать.
– В любом случае, где они берут траву? – спрашиваю я, уклоняясь от его вопроса.
– Скорее всего, Люк привез с собой или кто-то прислал ему, – пожимает плечами Арне. – Ходят слухи, что ее растят где-то на станции, используя гидропонику, но это лишь очередная антарктическая легенда. Похожие истории есть на каждой базе.
Я думаю о Дрю и его системе гидропоники для салата. О соседях по улице, которых арестовали за выращивание травы на крыше.
– На самом деле, это вполне возможно, – замечаю я.
– Ты не можешь здесь ничего долго прятать. Сандрин закрывает глаза на тех, кто курит, но она бы не стерпела, если бы они выращивали собственный запас.
Я обдумываю это. Вероятно, он прав.
– Значит, ты не против? – спрашивает он, внимательно разглядывая меня. – Что народ здесь курит?
– Это, наверное, лучше, чем напиваться, – пожимаю плечами я.
– Жан-Люк это ненавидел, – замечает Арне. – Говорил, это портит его эксперименты и это слишком рискованно. Некоторые очень плохо реагируют на более сложные условия, особенно под марихуаной.
Мой предшественник был прав. Я видела достаточно случаев психоза за время работы в неотложке, и некоторые из них были спровоцированы суперсильным каннабисом, который продают на улицах.
– Как бы там ни было, я с тобой согласен, – продолжает он. – Но Жан-Люк считал, что Люка и остальных, кого уличат в употреблении наркотиков нужно выгонять со станции.
– Поэтому ты с ним не ладил? – спрашиваю я. – Люк намекал, что у вас были разногласия.
Арне испускает долгий выдох, превращающийся во вздох. Выпрямляется, потирает щеку, словно проверяет, нужно ли ему побриться.
– Он мог быть очень… как это слово. Дог…
– Догматичным?
– Да. Непреклонным.
Мы с минуту сидим в тишине, оба погруженные в свои мысли. Я хватаюсь за возможность продолжить разговор, обнаруживая, что очень не хочу, чтобы он уходил.
– У тебя есть догадки, почему Алекс тогда столько наговорил в прачечной? Насчет того, что Жан-Люка убили.